Факты против мифов: Подлинная и мнимая история второй мировой войны - Александр Орлов

В. И. Ленин действительно указывал, что начавшаяся эпоха по своему основному содержанию есть «уничтожение капитализма и его следов, введение основ коммунистического порядка…» [22]. Однако этот тезис не имеет ничего общего с его искаженной интерпретацией как стремления СССР к мировому господству путем подталкивания революций и войн. Известны слова В. И. Ленина: «Революции не делаются по заказу, не приурочиваются к тому или другому моменту, а созревают в процессе исторического развития и разражаются в момент, обусловленный комплексом целого ряда внутренних и внешних причин» [23]. «Революцию нельзя учесть, — писал о ее объективном характере вождь мирового пролетариата, — революцию нельзя предсказать, она является сама собой» [24]. За несколько лет до начала второй мировой войны VII конгресс Коминтерна категорически отверг клеветнические утверждения, будто война «приносит революцию» [25]. Слова и дела Советского Союза в этот период, его неустанная борьба за мир, за коллективную безопасность в Европе полностью разоблачают фальшь надуманных обвинений в его адрес.

Не отрицая, что война может обострить противоречия в той или иной капиталистической стране, ускорить созревание в ней социального кризиса, коммунисты в то же время отрицают, что войны являются обязательным условием возникновения революции. В первой мировой войне, например, участвовало 33 государства, а социалистическая революция победила только в одной России. Во вторую мировую войну было вовлечено 61 государство, а на путь социализма в результате победы народно-демократических и социалистических революций встало 11 стран. «Социализм, как учил Ленин, докажет свои преимущества, но докажет не силой оружия, а силой примера во всех областях жизнедеятельности общества — экономической, политической, морально-нравственной», — говорил товарищ М. С. Горбачев.

Злонамеренные утверждения о войне как «порождении коммунизма» предназначены для дискредитации социализма как общественного строя, для того, чтобы скрыть ответственность империалистических государств за возникновение второй мировой войны, замаскировать истинные ее причины.

«Вопроса о виновниках второй мировой войны не существует», — категорично заявляет западногерманский историк Й. Фест, автор вышедшей на Западе огромным тиражом «Биографии Гитлера», и продолжает: «Поведение Гитлера в ходе кризиса, его вызывающий задор, жажда острых ситуаций и большой катастрофы, овладевшая им настолько, что любая попытка к компромиссу со стороны западных держав заходила в тупик, делают какой бы то ни было вопрос о виновниках излишним» [26]. «Гитлер решительно шел на радикальное разрушение… европейского статус-кво в пользу Германии», — вторит Фесту англичанин Дж. Робертсон [27]. Ближе, казалось бы, к истине находится западногерманский историк В. Риппер. В качестве причин, которые привели-де мир к войне, он называет внешнеполитические концепции «фюрера», в частности, такие, как «право сильного», претензии «арийской расы на господствующее положение», на «жизненное пространство на Востоке» [28] и т. п.

Взгляду на Гитлера как на главного виновника войны в буржуазной историографии противостоит взгляд, оправдывающий «фюрера». Для ряда историков он «просто человек», который, выражая «настроения всех немцев», пытался покончить с «несправедливостью Версальского договора», «навести порядок» в Европе, но не был понят. Так рассуждают, например, американские историки Д. Хогган, X. Барнс, С. Эмброуз.

Нет единой точки зрения среди буржуазных историков и по поводу причин, в силу которых Гитлер и нацизм в целом оказались у власти. В западной историографии не ослабевает полемика по поводу роли «большого бизнеса» в этом вопросе. Не оставляются попытки замаскировать или, по крайней мере, преуменьшить эту роль. Профессор Йельского университета (США) Г. Тэрнер, например, утверждает, что она «во многом преувеличивается, особенно марксистами».

Для широкого американского читателя предназначаются версии наподобие той, которую пропагандирует видный историк из США Т. Бейли. По его мнению, восхождению Гитлера к власти способствовал «фатальный отход» Соединенных Штатов от своих партнеров военного времени — Англии и Франции. Игнорировав Лигу Наций, США «бежали» от ответственности и обязанностей в международных делах, пытались использовать только «выгоды», которые давал им мир [29]. Так создается образ эдаких «заблудших», «бескорыстных» Соединенных Штатов, ушедших-де в сторону от европейских дел в отличие от «империалистических» Англии и Франции, чья политика косвенно привела нацистов к власти.

В некоторых других исследованиях версии о «бескорыстной» Америке, «безразличной» к европейским делам в 20–30-е годы, на первый взгляд отвергаются. Слишком очевиден факт участия «западных демократий» в возрождении германского военно-промышленного потенциала. К примеру, только прямые американские капиталовложения в германскую промышленность в одном 1930 году составляли 216,5 миллиона долларов. В Германии в тот момент имелось до 60 филиалов американских концернов.

Однако, признавая, что международный капитал, в том числе американский, финансировал Германию и фашистов, эти исследователи пытаются представить дело так, будто возрождение потенциала Германии на рубеже 20–30-х годов было для международного капитала вынужденной, оборонительной мерой, продиктованной исключительно «угрозой революции» в Германии. А для США такая мера была необходимой еще и потому, что они хотели якобы, как утверждают некоторые американские историки, стабилизировать мировую экономику и восстановить военно-политическое «равновесие» в Европе.

Новейшая, образца 1985 года, концепция А. Дреггера, председателя парламентской фракции правящей в ФРГ партии ХДС/ХСС, вообще «закрывает» проблему преступности нацизма, виновности Гитлера и т. д. Согласно этой концепции второй мировой войны как таковой просто не было. Была-де «30-летняя война, начавшаяся в августе 1914 года и окончившаяся в мае 1945 года», в ходе которой Германия выполняла в интересах Европы свою «историческую миссию», препятствуя «извечному русско-советскому натиску на Запад». Эта война закончилась катастрофой, но не Германии, а Европы [30].

Логика подобной антиисторической концепции неизбежно превращает Гитлера и его клику из заклятых врагов Европы в ее защитников. Закрывая глаза на тот неоспоримый факт, что с немецкой земли трижды на протяжении 70 лет (с 1870 по 1939 год) исходила агрессия, она призвана убедить молодое поколение, что не было и нет никакого империализма, а есть вечная борьба с русско-советским «агрессором». (Для сведения господина Дреггера и ему подобных: одна из надписей, сделанная советскими бойцами на стене рейхстага в мае 1945 года, гласила: «Мы пришли сюда для того, чтобы Германия не приходила вновь к нам»).

При всей пестроте упомянутые версии — о «единоличной» ответственности за развязывание войны Гитлера, о Гитлере как «борце за справедливость» и объединение всех немцев «под общегерманской крышей», о «фатальном отходе» США от европейских дел, о «вынужденном» со стороны западных стран финансировании Германии и нацистов для защиты от «угрозы революций», наконец, об «исторической» миссии Германии — имеют общую для них главную цель. Она состоит в том, чтобы скрыть основные движущие силы, приведшие к крупнейшей войне XX века, — германские монополии, поставившие нацизм у власти и сделавшие Гитлера Гитлером, и международный империализм, сделавший вторую мировую войну возможной. В результате оправданными оказываются, с одной стороны, крупный капитал, политики и военные деятели «третьего рейха», а с другой — капиталистическая система в целом. При этом маскируется и заветная цель империалистов всех мастей, в руках которых Гитлер был орудием, — «ликвидация» социализма.

В. И. Ленин отмечал, что «нельзя понять данной войны, не поняв эпохи» [31]. Эпоха, предшествовавшая первой мировой войне, характеризовалась целым комплексом противоречий: между буржуазией и рабочим классом, между империалистическими государствами и их колониями, между группировками различных капиталистических стран и т. д. Война 1914–1918 годов не устранила ни одно из указанных противоречий. Система послевоенного переустройства, закрепленная в серии договоров, включая Версальский договор 1919 года, лишь отразила передел капиталистического мира.

Однако обстановка после первой мировой войны коренным образом отличалась от довоенной. Великий Октябрь подвел черту под эпохой всевластия капитала на земном шаре. Началась новая историческая эпоха — эпоха перехода человечества от капитализма к социализму. Капитализм вступил в стадию своего общего кризиса. К старым противоречиям добавилось новое, ставшее основным, — противоречие между капитализмом и социализмом.