Империя МО. Азбука разведки - Валентин Губарев

Глава 4

Присягу принимали в жаркий, солнечный день. До этого, они несколько недель учили наизусть присягу. Сашка вроде бы выучил, но он не представлял, что будет делать, если от волнения забудет текст. Семь потов с него сошло, пока они сбивались в коробки, вышагивали по плацу и слушали выступления руководства училища и гостей. Приятным сюрпризом было то, что оказывается, наизусть они учили присягу для порядка, на плацу же присягу зачитывали. И вот, наконец, очередь дошла и до него. «Я гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным….».

В любимом Сашкином фильме детства «Золушка» Принц говорит: «Волшебная страна – это такая страна, где человеку приятно. Но длиться это всего 9 минут и 9 секунд». Курсантская страна это такая страна, где все время хочется есть. И не 9 минут 9 секунд, а круглосуточно, даже во сне.

После присяги жизнь Сашкина не особенно изменилась, та же строевая, то же чувство постоянного голода, только теперь прибавилось занятий. Еще, кроме этого, курсантов первокурсников, иногда, привлекали на различного рода хозяйственные работы, не говоря уже о нарядах в столовую. Но, в нарядах в столовую Сашка мог, хотя бы, наесться вдоволь жареной картошки, которую курсанты готовили сами себе. Вообще-то питание было довольно сносное, если не считать регулярно подаваемого «мяса белого медведя».

«Мясо белого медведя» – экзотическая изюминка армейской кухни. Употреблять в пищу этот продукты совершенно невозможно, так как это просто огромные куски проваренного сала. Для чего такое сало регулярно подавали к столу непонятно, ходили только версии.

Одна из них состояла в поддержании необходимого процента жирности пищи для военнослужащих. Дело в том, что существовали «Нормы суточного довольствия военнослужащих Советской Армии» в которых было все четко прописано: что и сколько положено солдату. В этих нормах было много всего: хлеб, макароны, рыба, свекла, капуста, сало (животный жир), кисель, мясо, прочая еда. Исходя из этого набора продуктов, нужно было поварам приготавливать пищу. А у пищи есть такой показатель, как жирность. Жирность обеспечивалась двумя основными составляющими – животным жиром (салом) и мясом. Если какой-то из этих компонентов убавить, то его можно с успехом заменить другим и жирность останется на уровне требуемой нормы. Если проникнуть мыслью в эти кулинарные дебри то формула жирности выглядела так: количество мяса обратно пропорционально количеству сала. А мясо это такой сложный продукт, за ним глаз, да глаз нужен. Не успел повар отвернуться, а уже коты, проклятые, стянули кусок. И судя по количеству сала, мяса в пищу не добавлялось вообще. Но это, конечно, только неподтвержденная версия и ничего больше. Хотя у «котов» в армии документами могут быть не только усы, лапы и хвост. И прямые свидетельства этого в летописи ВОКУ зафиксированы, но об этом немного ниже.

Вторая версия говорила о том, что таким образом МО избавляется от стратегических запасов сала, выслуживших свой срок хранения. Эта версия имела под собою реальное основание. Дело в том, что соленое свиное сало очень удобный продукт, в нем много жира для поддержания сил солдата, и оно может, при наличии герметичной упаковки, долго храниться. Легкие по весу и питательные сухари и калорийное сало – что еще нужно солдату? Это актуально в отсутствии возможности снабжать войска питанием, в особенности для разведчиков. Но здесь тоже есть одно непонятное обстоятельство: каким образом, в таком случае, МО избавлялось от стратегических запасов мяса?

Чувство голода было от того, что организм, поначалу, не мог пристроиться к строгому режиму питания, а бежать в магазин было просто некогда из-за напряженного графика учебных занятий.

Постоянное чувство недоедания сыграло злую шутку с однокурсником Сашки – Володей Терпиловым. Володя был на полигоне, только-только получил свою тарелку с борщом и шел к пункту пропуска, где он дежурил. В это время шлагбаум поднялся и заехал УАЗ начальника училища. Нужно было бежать докладывать, но для этого он должен был поставить на землю борщ, а за ним, как назло, увязалась полигонная дворняжка Жулька. Жулька крутилась возле ног и тоже, как и Володька была не прочь пообедать. Докладывать начальству, держа тарелку борща в руках, было не хорошо. И Вовка стал метаться между командиром и Жулькой, в результате споткнулся о собаку и упал, вылив борщ на гимнастерку. Всем, кроме Терпилова, схлопотавшего наряд вне очереди, было смешно.

Но и из этого, казалось бы, пустяшного, смешного эпизода армейские педагоги сумели сделать выводы, полезные для будущих офицеров. На тактико-строевой подготовке преподаватель подробно, под хохот курсантов описал этот случай, а затем перешел к причинам. «Все дело в нерешительности, и, как следствие, медлительности принятия решений. Промедление смерти подобно – этой универсальной формуле уже несколько тысяч лет. Как должен был правильно поступить курсант Терпилов? Он должен был немедленно поставить тарелку и идти на доклад к начальствующему лицу. Как он должен бы поступить неправильно? Он сначала бежит в караулку, ставит чашку, а затем уже докладывает командиру. Но он не поступил, ни так, ни так. Он промедлил. В результате всех насмешил. Современный бой очень динамичен, все иногда решают минуты и секунды. Все время нужно принимать какие-то решения. Пусть они будут не совсем правильные – но принимать. Если не принимать и медлить, будет еще хуже».

Делать выводы, казалось бы, из примеров простой, обыденной жизни и учить этому курсантов было «фишкой» училища. Память человеческая имеет свойство запоминать только то, что необычно, нестандартно, не вписывается в рамки определенных процессов и процедур. Эти примеры мозг запоминает, анализирует и человек приобретает способность также мыслить – не по шаблону.

На одном из занятий преподаватель подозвал курсантов к столу. «Обратите внимание на муравья, ползущего по столу – обратился он к слушателям, если перед ним положить какой-нибудь предмет, ну, скажем, вот эту авторучку, что он будет делать? Мы наблюдаем, как муравей осторожно начинает ползти вдоль препятствия, хотя, без труда, может преодолеть эту преграду и пойти дальше. Казалось бы, его действия нелогичны. В чем дело? На самом деле все логично. Дело в том, что муравей ищет обход и одновременно обследует препятствие. Это наш коллега из муравьиной тактической разведки. Такой же принцип лежит и в основе разведки армейской. Даже о самом незначительном препятствии на пути следования войсковой колонны вы должны знать все: длину, ширину, высоту, материал, из которого изготовлена, грузоподъемность, способы обхода и преодоления».

Настоящей отдушиной для курсанта первого курса являлись в то время, конечно же, письма из дома. Другие коммуникации, от мобильного телефона до компьютера, конечно же, намного удобнее. Но, во-первых, в то время таких устройств еще не было. Хотя, «во-первых», более чем достаточно для понимания того, почему курсантам писали письма, все же, чтобы лучше понять атмосферу тех годов империи, нужно рассказать и о «во-вторых».

Солнце, которое мы видим – из прошлого. Из-за громадности расстояния теплый свет его доходит до земли только через восемь минут. Письмо, согревающее своим теплом, тоже привет из прошлого. Конверту нужно время, для того, чтобы донести до адресата свой груз. Сейчас таких писем практически уже никто не пишет. Люди слишком приблизились друг к другу. Все слышат, все видят, все рассматривают под микроскопом, раегируют на все мгновенно, «бибикают» друг другу как одержимые, торопятся. Все запатентовано, зафотографировано, запротоколировано. Нет для человека в человеке тайн. Одно только осталось человеку – увидеть Солнце в режиме «он-лайн». Недостаточно ему этих восьми минут: «Хочу сейчас и немедленно видеть Солнце и, чтобы оно всходило и заходило по моему хотению, а я бы ему сигналил, если, вдруг, задержится!». К этому и идет, неудержимо, мир, все более и более сокращая расстояние и спасительные восемь минут.

Между собой это расстояние люди уже давно сократили, нет больше бумажных писем, нет спасительного времени в несколько дней, нет радости распечатывания конверта и узнавания знакомой руки. Душа компьютеризирована, язык стандартизирован, почерк унифицирован.

Но это мгновенное общение; оно приносит радость и информацию мозгу, но душа ко всему этому остается глуха. В век 21 человек подсознательно выработал уже защитные механизмы от изощренной лжи, неискренности, обмана. То, что поступает непосредственно в данный момент времени через органы чувств, мозг автоматически «отсекает» от души. Мы относимся к этому, как к передаче информации, не более того. И с большим доверием, сейчас, относимся к информации годовой давности. Она проверена временем. Когда человек наедине с бумагой, он делается более искренним, бумаге «доверяют» свои мысли. А можно ли сказать, что вы доверяете свои мысли компьютеру или телефону? Компьютер и телефон это прикладные программы и железки – не более того. Любое письмо, написанное от руки нельзя назвать программой. Любое письмо, это – застывшее время, монумент прошлому.