Развенчанные мифы о Жукове. Невский пятачок (сборник) - Александр Модестов

2. Рассмотрим беспристрастно начало войны и попробуем выяснить, кто в первую очередь виноват в её неудачном для нас начале.

Как уже указывалось в статье, советско-финская война показала, что Красная армия совершенно не готова к современной для того времени войне. Однако, сделав правильные выводы, советское правительство сделало большие успехи по подготовке страны к обороне. Но срок этой переподготовки был крайне мал: с 13 марта 1940 года, дня окончания войны с Финляндией, до начала войны с Германией, 22 июня 1941 года, было всего один год и три месяца. Поэтому Сталин, понимая, что мы совершенно не готовы к войне, старался всевозможными мерами ее оттянуть. Советник посольства Германии в 1941 году Хильгер писал (по словам Адамовича): «Всё указывало на то, что Сталин полагал, что Гитлер собирается вести игру с целью вымогательства, в которой вслед за угрожающими передвижениями войск последуют неожиданные требования экономических или территориальных уступок. Он, по-видимому, верил, что ему удастся договориться с Гитлером, когда эти требования будут выставлены». Сообщения разведки из разных источников противоречили друг другу. Кроме данных о дате начала войны были и данные, искусно подброшенные немецкой разведкой, что Германия не намерена нападать на СССР. Незадолго до начала войны Гитлер уверял Сталина, что он в ближайшее время начнёт отвод своих войск от границы с СССР. Что ж, в такой обстановке, если бы Сталин начал превентивную войну с Германией и первым разорвал мирный договор о ненападении, Красная армия всё равно понесла бы страшные потери, причем противники Сталина сейчас обвиняли бы его в потерях, в коварстве и недальновидности (а может, Гитлер и не начал бы войну?). Правда, по этому вопросу имеется противоположное мнение В. Суворова, что СССР намеревался все же сам напасть первым на Германию третьего июля. Но он приводит только малоубедительные косвенные данные. Тогда как известно, что ещё 5 августа 1940 года против СССР планировалась операция «Ост». А 18 декабря 1940 года директивой № 21 был утверждён план «Барбаросса» с первоначальным сроком начала ее – 15 мая 1941 года, перенесённым затем на 22 июня. В. Суворов противоречит сам себе. Он пишет: «Накануне войны советская стратегическая разведка, именовавшаяся тогда РУ ГШ, сумела добыть сведения величайшей достоверности… Военные разведчики совершили подвиг – они достали германский план вторжения и установили ориентировочную, затем и точную дату нападения Германии на Советский Союз». Но если Сталин точно знал, что на него нападут 22 июня, почему он готовил «внезапное» нападение на Германию третьего июля? Нелепость. Просто Сталин считал, что Красная армия не готова к войне и стремился любой ценой её оттянуть. Он говорил, что самое опасное время для начала войны – до августа 1941 года. Позднее немцы уже не начнут. К сожалению, немцы начали войну раньше. Почему бы он говорил об августе, если бы планировал сам напасть на Германию в июле 1941 года? Маршал Василевский писал: «Так вот, считаю, что хотя мы и были ещё не готовы к войне, но если реально пришло время встретить её, нужно было смело перешагнуть порог. Сталин не решился на это, исходя, конечно, не из лучших побуждений. В результате несвоевременного приведения в боевую готовность Вооружённые Силы СССР встретили схватку в значительно менее выгодных условиях. То, что Сталин не смог вовремя принять такого решения, является его серьёзнейшим политическим просчётом».

Конечно, Сталин очень виноват в том, что война началась так трагически для нас. Но один ли Сталин виноват в этом? А где был наркомат обороны и Генеральный штаб Красной армии?

Политика политикой, но независимо от этого армия и флот должны всегда быть в готовности отразить противника. И в этом нарком обороны маршал СССР С.М. Тимошенко и нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов находились в равных положениях. Но Кузнецов за два дня до нападения объявил по флотам готовность № 2. (Готовность № 2 и даже учебно-боевую тревогу в целях военной подготовки имеют право объявлять в любое время все командиры частей и подразделений армии и флота.) Как об этом пишет Н.Г. Кузнецов в книге «Накануне», в 23 часа 21 июня Тимошенко пригласил его в свой наркомат, стоявший рядом с наркоматом ВМФ, и передал ему через начальника Генштаба Жукова разрешение Сталина применять оружие при нападении противника. Это время согласуется со временем, когда Тимошенко и Жуков вышли из кабинета Сталина – 22.50. Менее чем через час на все флоты и флотилии был передан приказ перейти на готовность № 1 – боевую, то есть уничтожать все неопознанные корабли и самолёты противника. В 2 часа 40 минут все корабли и части флота доложили о полной боевой готовности. В первый день войны флот не понёс потерь. Непонятно только одно: почему это указание Сталина наркомом обороны Тимошенко и начальником Генерального штаба Красной армии Жуковым было вовремя доведено до командования ВМФ, а для своих непосредственно подчиненных объединений и частей – с опозданием? Рассмотрим подробнее содержание директивы. Ввиду её небольшого объёма привожу её почти полностью.

ДИРЕКТИВА ГШ № 1 от 21.06.41

В течение 22–23 июня возможно нападение немцев на фронте. Нападение может начаться с провокационных действий; задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокации и действия. Одновременно войскам округов:

а) в течение ночи на 22 июня 1941 года скрытно занять огневые точки укрепленных районов на гос. границе;

б) перед рассветом 22 июня рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно её замаскировать;

в) одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов быть в полной боевой готовности встретить внезапный удар немцев и их союзников;

г) привести противовоздушную оборону в боевую готовность;

д) никаких мероприятий без особого разрешения не проводить.

Тимошенко

Жуков

«Первый заместитель наркома обороны Будённый сказал Тимошенко, что война неизбежна, и директива должна носить более определённый характер. Тимошенко ответил, что и он не сомневается в этом, но на такой директиве настоял Сталин» (Б.В. Соколов).

Впрочем, и эта противоречивая директива, отправленная в 00:30 22 июня, дошла до некоторых соединений через несколько часов после нападения Германии. Непосредственным ответственным за оповещение и связь являлся начальник Генштаба генерал армии Г.К. Жуков.

Маршал Конев писал: «Являясь начальником Генштаба, Жуков обязан был разобраться в обстановке и разработать конкретные предложения в ЦК партии и правительства. Однако всем известно, что своевременных мероприятий, связанных с заблаговременным приведением войск в боевую готовность и занятием ими соответствующих оборонительных рубежей для организованного и подготовленного отпора врагу, осуществлено не было.»

Многие командиры соединений, не получив ясной директивы о применении оружия при нападении противника, были в полной растерянности, наши соединения понесли страшные потери.

В википедии приводится высказывание М. Нейрича: «Директива носила странный и противоречивый характер. В ней нашли отражение сомнения и колебания Сталина его неоправданных расчётов, что вдруг удастся избежать войны».

Военный исследователь полковник ГШ (Генштаба) М. Ходорёнок пишет: «Эта директива была на редкость безграмотная, непрофессиональная и практически невыполнимая».

Что эта директива была неграмотна, понятно. Основную работу по техническому оформлению документации вёл заместитель оперативного отдела Генштаба генерал-майор Василевский, а тут Жукову, имевшему только начальное образование, пришлось разрабатывать директиву самому. По мнению К. Плешакова, «директива сулила катастрофические последствия и совершенно сбивала с толка войска на границе, ввиду невозможности отличить «провокации» от начала войны». Если судить только по этой директиве, то основным и, пожалуй, единственным виновником неудачного начала войны был Сталин. Но, как правильно указывает Олег Козинский, до этой директивы обязательно должны быть различного вида указания Генштаба войскам, которые Директива только окончательно дополняла. Генштаб должен предварительно информировать войска, что надо предпринимать в различных ситуациях, как отличать провокации от начала боевых действий, от начала войны. «Легенда Г.К. Жукова о том, что Сталин не дал им с Тимошенко привести войска в полную боевую готовность заранее – не более чем блеф» (Олег Козинский).

Сталин, давая указания не дать повода Германии начать войну, не думал, что Генштаб будет действовать, как дурак в известной русской сказке, который действовал по данным ему советам, невзирая на обстоятельства. Сталин, как лицо, ответственное за высшую политику, давая последние указания, что не надо идти на провокации, не думал, что лица, непосредственно отвечающие за оборону страну, воспримут эти указания в ущерб обороне. Почему же Сталин так упорно верил, что войну можно предотвратить? Сталин не верил в высокую боеспособность наших войск, отрицательно показавших себя в финской войне, не верил в высокий профессионализм нашего высшего командования. Большое негативное впечатление на Сталина произвёл беспрепятственный полёт немецкого тихоходного самолёта «Юнкерс-52» с посадкой в центре Москвы. За эту оплошность поплатились многие военачальники, в том числе и Герои Советского Союза Штерн и Смушкевич. «Гитлер одним ударом проверил ПВО страны и ликвидировал верхушку советских ВВС» (Б.В. Лебедев). Поэтому Сталин хотел любым путём отсрочить войну. Гитлер уверил Сталина, что с 18 июня он начнёт отвод своих войск от границ СССР и что могут быть отдельные инциденты из-за недисциплинированности отдельных генералов. Сталин очень надеялся, что Гитлер не начнёт войну, пока не расправится с Англией.