Развенчанные мифы о Жукове. Невский пятачок (сборник) - Александр Модестов

Википедия отмечает, что в своих книгах «генерал-лейтенант инженерных войск Б.В. Бычевский противопоставляет человеческие качества Говорова, такие как такт, воспитание, элементарная вежливость, интеллигентность откровенному хамству Г.К. Жукова, который от невысокой культуры, а также на нервной почве старался унизить и морально растоптать подчиненных ему людей».

В нашей печати некоторыми авторами муссируется мнение, что Жуков разработал план операции «Уран» по уничтожению и окружению немцев, но потом Сталин направил его на отвлекающее Ржевско-Вяземское направление. На самом деле всё обстояло наоборот. Основной удар в военной компании 1942 года намечалось нанести на ржевско-вяземском направлении. Оттуда было более близкое расстояние до границ Польши и Восточной Пруссии. На этом направлении было сосредоточено до двух миллионов личного состава и большое количество военной техники, которое превосходило общее количество сил трёх фронтов под Сталинградом почти в два раза. Предвкушая триумфальный разгром немцев на этом направлении, Жуков сам попросил Сталина направить его туда, а руководство более скромной операцией «Уран» поручить Рокоссовскому. Даже само название Ржевско-Вяземской операции «Марс» звучит более грозно, чем «Уран». После операции «Марс» планировалась ещё более масштабная операция «Юпитер». Но операция «Марс» окончилась не так, как её планировал Жуков. Дэвид Гланц пишет: «Жуков осуществлял операцию «Марс» в характерной для него манере. Он не жалел людских и материальных ресурсов, не учитывал неблагоприятные условия местности и погодные условия. Стремясь к победе, он полагался на нажим по всему фронту и простой маневр мощными танковыми и механизированными корпусами. Умело организованная немецкая тактическая оборона относительно небольшими боевыми группами, максимально использующими преимущества местности, сдерживала атакующие советские мобильные части, не позволяя им прорваться в оперативный тыл немцев. Обороняющие изматывали атакующую пехоту и отсекали её от танков. Не поддаваясь панике и удерживая только то, что действительно необходимо было удержать, германское командование постепенно собирало резервы, необходимые для контрударов и победы». Калинов пишет: «Командующий немецкой 9-ой армией Модель по всем статьям переиграл заместителя Верховного Главнокомандующего». Большая группировка наших войск попала в окружение и с большими потерями смогла вырваться из него. Общие наши потери в операции «Марс» превосходили потери немцев под Сталинградом. В дальнейшем, чтобы скрыть наши неудачи под Вязьмой, по существу, поражение, была выдвинута версия, что там планировался вспомогательный, отвлекающий от операции «Уран» удар. Да, разгром и пленение армии Паулюса имел важное стратегическое и политическое значение. Над Германией нависла тень неизбежного поражения. Разбитые под Сталинградом войска Румынии и Италии были деморализованы и больше не могли оказывать существенную помощь Германии. Но если бы операции «Марс» и «Юпитер» были успешно проведены, то они поставили бы Германию на грань катастрофы уже в 1943 году, Красная армия избежала бы многочисленных потерь, а Жуков имел бы действительно заслуженное народное звание «Маршал Победы».

Многие сейчас скажут, зачем ворошить прошлое, все эти военачальники давно скончались? Это под их руководством была прорвана блокада и достигнута Победа. Можно было бы об этом не говорить, если бы мы в ходе войны не понесли такие громадные потери, что поставили под вопрос существование русского народа. В войне почти полностью погибло целое поколение мужчин, чья гибель ощущается и до настоящего времени. В войне принимали участие все народы СССР, и все они несли потери, но самые значительные потери понёс русский народ в лице великороссов, украинцев и белорусов. Почему поляки так упорно требовали восстановить правду о расстреле в 1940 году органами НКВД польских военнопленных офицеров? И почему мы так упорно скрываем правду о Великой Отечественной войне? Почему мы ничего не говорим о наших бессмысленных потерях на Невском пятачке, в болотах под Синявинскими высотами, под станциями Погостье и Любань, превышающими невинные жертвы поляков в несколько сот раз? Это неуважение памяти напрасно погибших по вине Сталина и Жукова. Нам всё время врали, нас заставляли врать, и в настоящее время мы продолжаем врать и скрывать правду. Вначале Сталин назвал цифру потерь – 7 миллионов, Хрущев – 20 миллионов, Горбачёв – 27 миллионов человек. Сейчас назвали «точную» цифру потерь – 26,6 миллиона. Но точных цифр не может быть. Разве можно назвать точную цифру потерь от голода и болезней во время войны или преждевременно умерших от ран и болезней после её окончания? Неумение или нежелание беречь людей было продемонстрировано в наше время в ходе первой чеченской войне. Традиции, как говорится, продолжаются.

Вот, скажут, может быть, некоторые наши ветераны, почему Вы хотите очернить память о нашем гениальнейшем полководце Жукове?

Но ничего подобного в моих мыслях не было. Когда я начинал писать статью о Невском пятачке, то я, как и большинство людей, не разбирающихся глубоко в сути проблемы, думал о Жукове положительно. Но факты говорят, что ужасная блокада Ленинграда лежит полностью на совести Жукова. Вина за неудачное начало войны вместе со Сталиным и Тимошенко лежит на Жукове. Во всех операциях, где Жуков руководил лично, были громадные потери, во много раз превосходившие потери противника.

Конечно, Жуков, как заместитель Верховного главнокомандующего, принимал участие в разработке главных операций, решивших судьбу войны, но это был коллективный труд Ставки и Генштаба, а окончательное решение принимал Сталин.

Конечно, иные скажут, а зачем нам надо ворошить старое? А надо для того, что историю надо писать честно, иначе это будет не история, а сплошной вымысел в интересах какой-то группы людей.

Многие авторы справедливо негодуют, что в советский период наших историков заставляли писать по заданию партии то, что ей было угодно. Но, спрашивается, а в чём сейчас лучше? Опять только бравур и бахвальство, и почти нигде не говорится о страшных и ненужных потерях при этом. Да, война – жестокая штука. Да, в войне нельзя обойтись без потерь. Но военное искусство полководцев и заключается в том, что они достигают победы, по возможности, малой кровью. А наше командование в лице Сталина и Жукова жалеть людей не умели и не хотели. Почти во всех боевых операциях соотношение потерь было не в нашу пользу. И не только в начальный период войны, когда наши части были не подготовлены и немцы воевали грамотнее, но и в заключительный, когда у нас уже был опыт и громадное превосходство в боевой технике и вооружении.

В стремлении захватить больше территории Германии, чем наши союзники, мы несли большие потери, которых можно было бы избежать. В одной только Польше мы потеряли около 600 тысяч. Это больше, чем вся первоначальная численность группы «Север». Мы как бы хвастаемся своими потерями. Избежать таких потерь в Польше мы могли бы, если бы наши действия были согласованы с действиями Армии Крайовой и с эмигрантским правительством Польши в Лондоне. Но Сталину не нужна была независимая Польша, он не стремился к истинному освобождению Польши. Ему нужна была только подвластная ему Польша с марионеточным правительством, а на пути к такой Польше стояла Армия Крайова. Поэтому он приказывает войскам Белорусского фронта, занявшим правобережную часть Варшавы, не оказывать помощи восставшим под руководством генерала Тадеуша Комаровского жителям Варшавы. В результате героическое восстание утоплено в крови, а замечательный старый город разрушен до основания. Конечно, командующий Белорусским фронтом, поляк по отцу, Рокоссовский не мог без боли смотреть, как немцы уничтожают его соотечественников, но что он мог сделать, находясь под пристальным наблюдением Сталина в лице представителя Ставки Жукова, который уже присматривал его должность командующего фронтом, наступающим на Берлин? Рокоссовский был действительным маршалом Победы, но лавры его побед всё время перехватывал ставленник Сталина Жуков. Малейшее ослушание Сталину могло опять привести Рокоссовского в застенки НКВД, где он подвергался издевательствам и пыткам с 1938 по 1940 год. Рокоссовский постоянно носил при себе браунинг, чтобы иметь возможность застрелиться при попытке его арестовать, чтобы не попасть снова в застенки НКВД.

Зачем Жукову, когда он стал командующим Белорусским фронтом, надо было штурмовать Зееловские высоты, когда Конев с юга, а Рокоссовский с севера подходили к Берлину с последующим его окружением? Только затем, что Жуков преследовал честолюбивые цели личного захвата Берлина, не считаясь при этом с дополнительными громадными потерями. «Самые замечательные полководцы всегда достигали решительных действий с минимумом пролитой крови. Непомерные жертвы – это горе народное, это позор сталинского руководства, но не доблесть» (Мерцаловы).