Современная индийская новелла - Амритрай

Правда, самому хозяину особняка совсем не нравилось, что в комнатах скапливается столько всякой всячины: все-таки дом, а не склад. И раза два он даже пытался заговорить с женой на эту тему: ты, мать Дебу[2], не знаешь, дескать, какое сейчас время-то плохое…

Но мать Дебу, купаясь в волнах блаженства, не желала внимать его словам.

— Тебе даже среди бела дня всюду воры мерещатся, — каждый раз отвечала она мужу сердито и отворачивалась.

— Да если б только мерещились, — терпеливо внушал ей господин Капур. — А то что ни день, то пять-десять ограблений. Ты посмотри только, что в газетах пишут…

— Да хватит тебе нагонять страху! — прерывала его мать Дебу. — Вор — он ведь знает, где можно поживиться. А что грабить у нас с тобой?

— Бывает, и за сотню рупий голову проламывают, — не унимался господин Капур.

Но его предупреждения оставались гласом вопиющего в пустыне: приготовления к свадьбе продолжались, не ослабевая, и в комнатах скапливалось все больше и больше всякого добра.

Впервые сомненье закралось в душу к ней дня четыре назад. Вечером, после ужина, ровно в половине девятого, господин Капур по давно заведенной привычке вышел прогуляться. Обычно, совершив непродолжительную, на полчаса прогулку, господин Капур точно в девять — минута в минуту — возвращался домой. В тот вечер, как на грех, он отправился по тропке, что вела мимо особняка, где жил господин Саксена. Надо сказать, что господин Саксена был уже в преклонном возрасте и страдал чрезмерной старческой болтливостью. Если уж кто попадался ему на глаза, отделаться от словоохотливого старца удавалось не скоро: он хотел выложить собеседнику все, что знал, а запас сведений у него был поистине неисчерпаемый. Завидев почтенного господина Саксену, люди за сто ярдов обходили его стороной, однако господин Капур иногда любил на досуге потолковать со стариком.

До свадьбы было еще далеко, однако Сушма уже жила мечтами о будущем замужестве: она рано ложилась спать, видимо, затем, чтобы в полуночных грезах свидеться наконец со своим суженым. Матери часто приходилось коротать вечер в одиночестве, хотя оставаться одной в пустом доме было немножко страшновато. По нескольку раз она подходила к окну и выглядывала на улицу. В тот вечер она тоже, как обычно, подошла к окну и вдруг видит — большой черный лимузин (она и раньше раза два уже замечала, как он проезжал по их улице) неслышно подкатил к их дому, на минуту притормозил у ворот и, набрав скорость, скрылся в темноте. От страха у нее даже в висках застучало. Зачем появилась тут эта машина? Если кто-то приезжал навестить, то почему не вошел в дом? Ох, неспроста это! Сердце у нее лихорадочно заколотилось, колени противно задрожали, по спине пробежали мурашки. А тишина, тишина-то вокруг какая! Едва пробило восемь, а все уже отправились на покой! И каждый закрылся в своем особняке как в крепости! Говорят, сосед в беде не оставит, а тут, что бы ни случилось: грабить начнут, убивать станут, — никто и ухом не поведет! Кричи не кричи — помощи все равно не дождешься!

Как она проклинала себя в эту минуту — впору головой биться о стену. Ведь сколько говорил ей муж, сколько убеждал!..

Господин Капур вопреки правилам вернулся домой в десятом часу. Мысль о грабителях к этому времени уже накрепко засела в голове у матери Дебу, и он сразу заметил, что с женой творится что-то неладное.

— Ты чем-то озабочена? — спросил он ласково. — Что-нибудь случилось?

— Нет, нет, ничего, — отвечала она. — Возможно, мне показалось… И говорить неудобно… Только сегодня я уже третий раз видела у наших ворот машину.

Господин Капур схватился за голову:

— Но ведь говорил я тебе, говорил! Все как о стену горох: сама умнее всех!.. Вот и дождалась, ох дождалась! А на помощь ни один сукин сын не придет, да что помощь — за порог своего дома не ступит… А чтобы не слышать — одеяло на уши… И придушат тут нас с тобой, как котят. Змея — ей ведь что: ужалит всякого, кто подвернется. Кому чужая жизнь дороже своей? Эх, уж эти соседи! Какой от них толк? Пожрать да попить за твоим столом — на это они горазды. Пригласишь на обед одного — вваливаются десятеро!.. Проклятый лимузин! Убила ты меня, мать Дебу, без ножа зарезала!.. Сколько хоть человек было в лимузине, ты заметила?.. Что это были за люди и чего от них ждать? Плеснут по углам керосинчиком да запалят — спросонья и выбраться не успеешь. А ведь сколько я говорил тебе, чтоб не стаскивала в дом все это барахло. Ты и слушать не хотела! Куда там: свихнулся, дескать, старый, совсем заговариваться стал. «Среди бела дня воры мерещатся!» А теперь вот поумничай! Словом, готовь угощенье, жди гостей!..

Размахивая руками, господин Капур все говорил и говорил, а мать Дебу ни жива ни мертва, низко опустив голову, стояла в уголочке, будто каменное изваяние, и молча слушала. Она боялась поднять глаза и взглянуть на мужа.

Наконец, выговорившись, господин Капур перешел к главному — как сохранить жизнь и собственность. На соседей рассчитывать бессмысленно: каждому своя шкура дорога. Что же, в таком случае, предпринять? В первую очередь — сообщить в полицию. Конечно, полиция — это тоже не бог весть что: такой тупой и бездеятельной полиции во всем мире не сыскать! Их бы, дармоедов, всех поганой метлой гнать! Горазды только жрать — за один присест каждый может полтора сера[3] риса умять, а дела от них и на тола[4] не дождешься.

Но как бы там ни было, полиция есть полиция. Для чего, в конце концов, она существует? Для того чтобы охранять покой граждан! Тогда почему же не сообщить туда?.. Защитить его жизнь и собственность — это их святая обязанность. А ко всему прочему начальник полиции доводится родственником деду свояка его лучшего друга — тхакура[5] Сарабджита Синха. Хотя бы поэтому полиция не оставит это заявление без внимания.

Однако было уже двенадцать, по небу плыли темные тучи, начинал накрапывать мелкий дождь и где-то вдали изредка сверкала молния. Выходить из дому в такое время было небезопасно, а до полицейского участка путь не близкий. К тому же, явись он среди ночи в полицейский участок — придется кого-то будить, причинять беспокойство, а господин Капур по собственному опыту знал, как это неприятно — покидать в полночь теплую постель! Говорят, что, когда на соседнюю деревню напала вооруженная банда, а в руках у каждого не палки — ружья и даже автоматы были, дежурный, совсем еще новичок в полиции — имени его уже никто не помнил, — с перепугу бросился будить начальника участка. Начальника еле растолкали, но прежде чем дежурный успел раскрыть рот, тот так съездил его по физиономии, что у парня кровь брызнула из носу.

Словом, как бы там ни было, а ночь придется переждать, и господин Капур до утра ни на минуту не сомкнул глаз, чутко вслушиваясь в ночную тишину. Малейший шорох — и сердце у него готово было выскочить из груди. Бросит взгляд на темный проем окна — за стеклом мерещатся черные фигуры грабителей. Да и как тут не бояться! За последние две недели произошло девять ограблений, и все потерпевшие — близкие знакомые их семьи. У дочки Приянатха бабу[6] средь бела дня сорвали с шеи дорогое ожерелье, у господина Сатьендры стащили сейф, а Рамапрасада очистили до нитки: остался, бедняга, в чем был, — а на носу холода.

Когда наконец наступило утро и господин Капур с трудом поднялся с постели, на лице у него отчетливо проступала густая сеть морщин, будто паук за ночь выткал паутину. Весь разбитый и хмурый, он наспех умылся, торопливо выпил чашку чая — в спешке даже язык обжег — и не медля ни минуты отправился в полицейский участок. Не сегодня-завтра жди непрошеных гостей, сидеть сложа руки некогда!

Начальник полицейского участка тотчас же принял господина Капура, который, случайно обронив на стол пятирупиевую бумажку — тут и десятку обронить не жалко, — обстоятельно изложил суть дела. Затем господин Капур встретился с инспектором и поставил его в известность о таинственном лимузине, подчеркнув серьезность сложившейся ситуации. В заключение господин Капур прошел к старшему полицейскому офицеру и со слезами на глазах стал жаловаться ему:

— И в старости никакого покоя, хузур[7]… Не поможете — прикончат ни за грош!

Старший полицейский офицер — совсем молодой и неопытный человек, еще не успевший, как видно, проникнуться духом своего учреждения, искренне посочувствовал несчастному старику: не тревожьтесь, мол, мы сделаем все зависящее от нас, ведь защищать жизнь и собственность граждан — наш прямой долг, и, вызвав помощника, приказал ему отрядить на неделю группу вооруженных полицейских для охраны особняка почтенного гражданина, которому угрожает опасность.

Перед закатом солнца охрана прибыла на место, и полицейские с винтовками заняли исходные позиции, готовые сокрушить любых грабителей, если те посмеют сунуться; появись сейчас черный лимузин — и на него обрушится свинцовый град. Казалось, сам воздух был насыщен электричеством. Соседи, особенно те, что из числа слабонервных, сидели за плотно закрытыми ставнями, заткнув уши ватой и держась за сердце. Кто знает, что ждет их, если — не дай бог — нагрянут бандиты?! Начнется перестрелка, засвистят пули — так что уж лучше от греха подальше.