Лживая весна - Александр Сергеевич Долгирев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вместе с деньгами на ферме удалось обнаружить документы на право владения участком и домом. Согласно документам, Андреас и Цицилия Грубер владели фермой с апреля 1886-го года. Одиннадцатого марта 1914-го года все права на ферму были переоформлены на Викторию и Карла Габриеля. Усадьба принадлежала на три четверти Виктории и на одну четверть Карлу. В связи с этим примечательным выглядело то обстоятельство, что в качестве домашнего адреса при отправке на фронт Габриель указал дом своих родителей в Лааге. Проверка этого адреса показала, что дом сгорел за два года до убийства, а его последний владелец – Ульрих Габриель (брат Карла) тогда же уехал в неизвестном направлении. Поиски Ульриха Габриеля результатов не дали. После смерти Карла Габриеля его часть собственности в Хинтеркайфеке стала принадлежать их общей с Викторией дочери.
Также было установлено, что никто из Груберов не имел счета в банке, вероятно, все деньги и ценности хранились в доме.
Свидетельские показания отца Хааса подтвердились полностью. Андреас Грубер действительно был осужден за кровосмесительные отношения с дочерью на год каторжных работ.
Свидетельские показания Лоренца Шлиттенбауэра подтвердились в большей своей части. Под сомнением оказалось его алиби на время убийства, так как никто не видел его в ночь с тридцать первого марта на первое апреля, однако он действительно сообщил своему сыну и сожительнице, что собирается заночевать в своем сарае. Кроме того, Георг Зигль – один из свидетелей, нашедших тела, указал, что Шлиттенбауэр проявил подозрительное спокойствие во время находки и когда переворачивал тело Андреаса на спину. Однако эти показания не подтверждались другими свидетелями, нашедшими тела вместе с Зиглем и Шлиттенбауэром.
Опрос возможных очевидцев продолжался. Именно в эти дни были взяты показания у Вилли Рора – торговца из Шробенхаузена, которому Андреас Грубер сообщил о странных следах возле своего дома.
Было установлено, что Мария Баумгартнер страдала от физического недуга (колченогости) и часто меняла место работы из-за своей крайне острой реакции на малейшие замечания или шутки об ее болезни.
Педиатр из Шробенхаузена, наблюдавший Йозефа, сообщил, что мальчик часто болел и сильно отставал в развитии.
По подозрению в убийстве были задержаны трое: Харальд Ланге 1895-го года рождения, Доминик Кройц 1881-го года рождения и Готлиб Мерловиц 1890-го или 1892-го года рождения.
Харальд Ланге родился в Бремене, был путешествующим торговцем. Находился в Кайфеке тридцать первого марта. Согласно показаниям Юргена Хаупшмидта – жителя Кайфека, Ланге спрашивал у местных жителей об усадьбах, находящихся за поселком. На допросе сообщил, что действительно был в этот день в поселке, но в связи с поздним часом (согласно показаниям Ланге, было около половины пятого) решил вернуться в Мюнхен. Убедительного алиби не предоставил, на основании чего был задержан восьмого апреля. Обвинение не предъявлено. Отпущен через два дня в связи с тем, что фрау Штрумбергер сообщила, что ночь с тридцать первого марта на первое апреля Ланге провел у нее. Кроме того, Ланге не соответствовал описанию убийцы, данному судмедэкспертом Аумюллером: Ланге был ростом около метра девяносто, а убийца не превышал среднего роста.
Доминик Кройц из Нюрнберга работал таксистом в Ингольштадте и тридцать первого марта доставил Марию Баумгартнер к усадьбе. Он подтвердил, что был рядом с усадьбой около пяти часов дня тридцать первого марта, сообщил, что помог Марии Баумгартнер выгрузить вещи и донес ее саквояж до входной двери. Внутри дома не был. Ничего подозрительного не заметил. Вернулся в Ингольштадт около восьми часов вечера. Задержан седьмого апреля на основании того, что в таксопарке отмечено возвращение Кройца в десять вечера. В течение всего допроса вел себя нервозно. Кроме того, полностью соответствовал описанию Аумюллера: рост Кройца один метр семьдесят два сантиметра, ярко выраженный левша, на следственном эксперименте удерживал пистолет системы Маузер C96 с пристегнутой кобурой-прикладом (без патронов – 1кг 750гр) в вытянутой левой руке в течение около получаса без видимых усилий. Отпущен тем же вечером в связи с тем, что дежуривший тридцать первого марта сотрудник таксопарка сообщил об ошибке в журнале прибытия – вместо 20:00 он по ошибке написал 22:00. Кроме того, время между пятью и десятью часами вечера, не соответствовало времени смерти жертв. Свою нервозность Кройц объяснил тем, что вечером седьмого апреля он должен был выступать на митинге НСДАП7 – местной партии, активистом которой он являлся.
Готлиб Мерловиц из Кенигсберга, безработный. Ранее дважды судим: в 1910-м за воровство, осужден на два года, в 1914-м году за подделку документов и уклонение от призыва – на пять лет. Задержан десятого апреля, по заявлению некоего Мартина Крюгера, сообщившего, что в разговоре с ним Мерловиц хвалился тем, что это он совершил массовое убийство в Хинтеркайфеке. На допросе в совершении убийства не признался, сообщил, что ночь с тридцать первого марта по первое апреля провел в обществе Ингерды Хоффман. Алиби полностью подтвердилось. Не отпущен, переквалифицирован по обвинению в нанесении побоев, а также удержании против воли Ингерды Хоффман в период с третьего по пятое апреля.
К двенадцатому апреля единственным реальным подозреваемым оставался Лоренц Шлиттенбауэр. Против него было: отсутствие подтвержденного алиби, явный мотив и свидетельские показания Георга Зигля. За него: тесное сотрудничество со следствием, правдивость при даче показаний, положительная характеристика от соседей и несоответствие антропометрическим данным предполагаемого убийцы (Шлиттенбауэр был правшой).
Отчеты за следующие три недели не имели особой ценности. Как и за следующие три месяца. Дело разваливалось. Убийца не взял ничего из вещей, поэтому отследить их перепродажу было нельзя. Не оставил очевидных следов, а те, что оставил давным-давно остыли. Главный подозреваемый был спокоен как слон и явно ничего не боялся. Опросы возможных свидетелей продолжались. Задержания разнообразных бродяг, нищих и отсидевших были продолжены, но все задержанные были от дела еще дальше, чем Ланге, Кройц и Мерловиц.
Убийца вошел, убил шестерых человек как овец на бойне, жил на ферме еще, как минимум, три дня, а после этого просто растаял в воздухе.
Когда в одной из записок Рейнгрубера была высказана мысль о том, что преступник мог быть не левшой, а человеком с одинаково развитыми руками, стало ясно, что дело не раскрыть. Следственная группа распалась еще раньше – к осени 1922-го года.
После этого времени к делу была подшита газетная вырезка от двадцать третьего мая 1923-го года. В ней говорилось о том, что усадьба и все постройки снесены. «Что делает исследование места преступления бессмысленным» –
