Три твоих имени - Дина Сабитова

А Ритка тихонько с полатей слезла и на двор вышла. Смотрит: куры по двору ходят, Гелька со старой Риткиной куклой в углу возится.

Маленькая глупая Гелька. А Ритка большая, к ней директор школы приходила, звала ее в школу, без тебя, мол, никак, совсем в первом классе людей мало, очень Ритка нужна.

Глава 7

Боженька и сарафанчик в клеточку

— Муратовна, — спрашивает Ритка, — а почему мой татка знает всякие стихи, а мамка ничего не знает?

Вера Муратовна вздыхает:

— Так твой татка городской, грамотный, с образованием. А мать только коровам хвосты крутить умеет.

Ритка не понимает, о чем это Муратовна говорит. Во-первых, непонятно длинное слово «образование». Что оно означает?

У Муратовны в углу висит в красивой рамке бумажная картинка. Там женщина с желтым длинным лицом держит на руках длинного человечка, маленького, а как будто взрослый. Ритка однажды спросила про эту картинку, а Муратовна ответила: это Исусхристос и божья мать. Образ. И голос у Муратовны был торжественный, и она ткнула себя пальцами в лоб, да в пуп, да в плечо, да в другое плечо.

— И ты перекрестись, Ритка. Боженька тебе счастья даст. Мамка и папка одумаются, ладом жить начнут.

Ритка тоже потыкала себя пальцами в лоб и в пуп. Только не поняла, скоро ли это поможет для счастья. Но подумала: надо бы и им дома образ завести. Красивая картинка.

Только при чем тут татка? Может, в городе у него было много таких картинок, целое образование?

И про хвосты непонятно. Коровьи хвосты очень грязные, кому понадобится их крутить? Ритка никогда не видела, чтоб ее мамка занималась таким смешным и бесполезным делом.

— Он ведь, отец твой, даже в институте учился, — продолжает Муратовна. — А потом с мамкой твоей связался, и понеслось.

Непонятно говорит Муратовна. Ритке скучно. Она лучше будет представлять себе, какое ей мамка платье к школе купит.

Вчера они с Гелькой сидели во дворе, и Ритка мечтала.

— Я в школу пойду, ко мне сама директорша приходила, велела мамке, чтоб портфель купили и платье. В школу ходить — это, Гелька, очень важное дело. Поэтому мне мамка купит платье самое красивое. Два платья купит. Одно сарафанчиком, знаешь, как Лидушка Шмакова ходит, тут складочки, а тут пуговки на кармашках. В клеточку. А другое нарядное — красное-прекрасное, три оборки и вот тут вот…

Ритка задумалась, постучав себя по груди. Что выбрать — розу или кружева?

И решилась:

— На груди роза, а кружева по подолу и на рукавах. Как у принцессы.

А Гелька слушала и завидовала:

— Ритка, носи тихонечко, чтоб мне потом осталось поносить!

Гелька все время за Риткой донашивает, и Ритке не жалко — пусть Гельке тоже достанется потом принцессовое платье с оборочками и розой на груди.

Вот про это красное-прекрасное платье и рассказывает Ритка Муратовне. Но та говорит:

— Не пойдет тебе, Ритка, красное платье. Рыжим красное носить нельзя.

— А какое можно? — огорчается Ритка.

— Голубенькое. Голубенькое тебе, ясонька моя, будет очень ладно.

В Риткиной голове медленно угасает пожар мечты о красном платье. Она смотрит перед собой сосредоточенно и старается заменить красивую картинку в голове. На голубенькое.

Ну и ладно. Тогда Ритка расскажет про сарафанчик.

— Я в школу пойду в сарафанчике, как у Лидушки Шмаковой. Мамка мне купит. И портфель купит. А тетрадки у меня есть.

Только Муратовна почему-то не слушает Ритку, а смотрит на календарь.

Потом спрашивает:

— Ритка, а ты знаешь, какое нынче число?

Ритка пожимает плечами. Она знает, что дни называются понедельниками и четвергами, и еще номерами и месяцами — первое мая, третье июля. Только Ритка не знает, что к чему и что за чем. Ей это не нужно в жизни — жизнь и без этого идет замечательно.

Муратовна сует Ритке пряник с молоком и уходит куда-то торопливо.

Ритка не видит, что соседка идет прямиком к ним в избу и пытается растолкать спящую нелегким сном Риткину мать.

Злыми словами ругается Муратовна на Риткину мамку, причитая, что послезавтра первое сентября, а девчонке не купили ничего к школе, и о чем же они, Новаки, думают, и голую они, что ли, отправят Ритку в первый раз в первый класс…

— Не в этом же рванье, что на ней? — в отчаяньи стучит по столу Муратовна. — Ты же все мозги пропила, но хоть о дите-то позаботилась бы, если уж не о себе!

Риткина мать мычит что-то неразборчиво и вяло отмахивается от соседки. Она видит перед собой какой-то сон — сон наяву, и нет там ни соседки, ни Ритки, ни ее портфеля, ни сарафанчика.

И все же через два дня, первого сентября, Ритка стоит в школьном дворе с коротеньким букетом лохматых розовых и белых астр, с новым портфелем за спиной и в клетчатом сарафанчике. Сарафанчик Ритке велик, топорщится под мышками и закрывает тощие коленки. Но, во-первых, в магазине не оказалось размера поменьше, а во-вторых, Муратовна, одергивая на Ритке юбочку, сказала:

— Оно и хорошо, надолго хватит, класса до третьего, пожалуй. На вырост.

Это Муратовна пошла с Риткой в магазин и купила ей ручку, цветные карандаши, сарафанчик и портфель. Портфелей в магазине было всего два — с розовым пони и с глазастым автомобилем.

Ритка, конечно, выбрала себе пони.

Вон Вовка стоит, вон Лидушка Шмакова — она уже большая, в пятом классе.

А Ритка теперь первоклассница. Научится читать, писать, будет знать, какой день идет после понедельника и почему осенью опадают листья.

За спиной у двух Риткиных одноклассников стоят матери. А Ритку в школу привела Вера Муратовна. И теперь, когда звенит звонок и надо отправляться в класс, она торопливо крестит Ритку, и целует ее, и говорит:

— Ничего, ничего. Иди, учись, с Богом, в добрый путь, ясонька моя.

Глава 8

Математика и кролики

На школьном крыльце прибит скребок и стоит корыто с мутной водой. Надо сначала как следует поскрести подошвы о скребок, чтоб пласты жирной розовой глины отвалились, а потом потоптаться в корыте, чтоб еще немного смыть грязь.

Потом лежит на пути Ритки большая мокрая тряпка из старого и жесткого картофельного мешка. Об тряпку надо вытирать ноги, долго и тщательно.

Это новое слово, Ритка его в школе узнала. Тщательно — значит как следует, хорошенько.

Но только Риткины резиновые сапоги все равно остаются грязные. Наверное, потому что ей по грязи дольше всех идти — ее дом на другом конце деревни.

А на улице октябрь, все время идет дождь, с утра и до вечера. Серый дождь, красная глина. Сапоги прилипают к глине, и Ритке приходится наклоняться и держать их руками — так и бредет согнувшись.

Первый урок в школе — математика. Раиса Анасовна, директор, учит всех сразу: впереди у нее сидят первоклашки, за ними второй класс, потом третий и четвертый. Пока одни учебник читают, с другими она домашнее задание проверяет.

Ритка математику не любит.

Вот чтение и письмо — другое дело. Все удивляются, что пишет Ритка лучше всех. Ее тетрадку Раиса Анасовна даже пятиклассникам носила показывать. Мол, смотрите, балбесы, как можно красиво писать, а ведь всего только первый класс.

Ритка буковки пишет и тихонько поет себе под нос. Раиса Анасовна сперва ей делала замечания, велела молчать: у нас не урок пения! Но потом поняла, что Ритка так себе помогает красоту в тетради наводить, и договорились: пой, только тихо-тихо, про себя, чтоб почти не слышно было.

А математика — это скучно. Никак Ритка состав числа пять не может запомнить, как учительница ни бьется.

Вот вчера было просто, и совсем было поняла Ритка, что пять — это один и четыре, два и три, три и два, четыре и один.

А сегодня опять забыла. Два и… сколько? Шевелит Ритка пальцами и губами. А Раиса Анасовна сердится:

— Сожми руки в кулаки! В голове считай!

Ритка мучительно представляет в голове свою ладонь, мысленно оставляет два пальца.

— Три! — кричит она радостно.

— Сообразила, — кисло отзывается учительница, — все уже пятый пример решают, а ты только над вторым сидишь!

Нет, не любит Ритка математику, а математика не любит Ритку.

Примеры кончены, пора решать задачу.

Задача про кроликов. Из шерсти двух кроликов связали шапку. Сколько кроликов надо, чтобы связать две шапки?

Ритка смотрит в учебник и улыбается. Кроликов она очень любит. Это прямо про ее жизнь задача. Совсем легко решить.

Прошлой зимой татка вдруг принес откуда-то в дом трех кроликов. Двух беленьких и одного серого. Кроликам сделали загородку в углу избы, накидали сена, и они там смешно шебуршились. Ритка с Гелькой от загородки не отходили.

— А зачем кролики, татка?

— А вот пуха из них надергаем, Муратовна спрядет, и будет тебе или Гельке теплая пуховая шапка, — сказал татка.