Малахитовая внучка - Владимир Апарин

– Так-то чудно. По отчеству меня считай, – он в уме зашевелил извилинами, – с тридцать седьмого по отчеству не называли. А сигареты твои мне не надо, у меня от них кашель, – и он вынул «Приму».

– А кто называл то?

– Как кто? – следователь, ну ещё прокурор, тоже вот закурить предлагал, – он выпустил струйку дыма, – и по душам поговорить. Чтобы перепрыгнуть неловкость, в которую заскочил со своими сигаретами, я продолжил.

– Ну, а в армии, – и тоже задымил сигаретой.

– В армии? В армии я был рядовой Александр Клевакин, рядовых у нас по отчеству не называли какое там по отчеству нас, по-моему, запомнить то, командиры не успевали. Рубка была, да что ты, обвыкнуть не успеешь и хлоп, хорошо, если в госпиталь. Он немного помолчал.

– Из госпиталя вернёшься, а командиры новые, так и крутилось, то они, то мы! Отчество! Так-то, лучше называй меня дядя Саша, все так зовут.

Велосипед меня выручал здорово, я не был привязан необходимостью ждать транспорт и вовремя появился на дойке, как то незаметно отдежурил, напившись парного молока. Так же вовремя я оказался и на мехтоке, за мгновение до появления начальствуюшего синклита из центральной усадьбы в виде главного экономиста, парторга он же главный агроном и главного бухгалтера, с председателем во главе. Вот тот действительно был хам. По лицу было видно, что его могло спасти только ускорение и перестройка. Его роднила с главным перестройщиком, как мне местные сказали, орденоносная комбайнерская юность. Человек не стеснялся своего волшебного русского, а по другому он по моему и не умел разговаривать. Может это была всего лишь маска, как реакция на хорошее развитие событий, а ему как раз хотелось трудностей, испытаний и подвигов, как и его знаменитому пятноносцу. Но уехал я в этот раз заранее, как белый человек поужинал за столом, побрился, переоделся и появился в клубе, заняв наблюдательную позицию на балкончике перед аппаратурой. Молодёжи сегодня было маловато, да и вела она себя нервно, бегали туда сюда, танцев не начинали. Начальница, Клара Арнольдовна, собрав за билеты, посмотрела в мою сторону и выключила свет. Моей незнакомки не было, а жаль.

Включив киножурнал я заправил второй аппарат частью фильма и вопреки своим правилам вышел на крыльцо, всё таки надеялся. Выкурив сигарету, проводив взглядом несколько опоздавших на сеанс, я побрёл обратно. Прокрутив две части фильма, я снова вышел на крыльцо. У перил стояла одинокая, стройная девушка в джинсовом костюме, с чёрной косой до пояса и громадными глазищами!

– Зря очки не надеваете, девушка – почему-то произнёс я глупость, узнав в ней внучку Маториных.

– А, это вы! – не обидевшись приятным голосом ответила она улыбнувшись, я тоже так думаю, что зря не одела. Просто я в них вообще ночью ничего не вижу.

– Ну, раз вы на мою глупость не обижаетесь, хотите я вас в кинозал провожу.

– Хочу, – обрадовалась она, – а то, я пробовала, да в тамбуре двери не нашла. Да вы покурите, я не тороплюсь, – увидела она, что я засунул пачку обратно в карман.

– Что-то я вас сегодня вообще-то здесь первый раз увидел, вроде уже всех знаю.

– Я не местная, у бабушки в гостях.

– Лето вроде кончилось. Картошку копать приехали?

– Нет, занятия в институте отложили, она показала пальчиком на светящийся в темноте и гудящий сухогруз зернотока.

– Мы братья по несчастью! – обрадовался я, – политех, энергомаш, последний курс, здесь на производственной, уже третий месяц, – выложил я ей как родственной студенческой душе.

– Автодорожный, тоже последний курс, – мы рассмеялись, как добрые знакомые, как однополчане.

– Хочешь я тебя в аппаратную провожу, оттуда интересней смотреть, – затянулся в последний раз и бросил окурок в урну.

– Я хочу, я никогда там не была. Очень хочу. А нас пропустят?

– Я местный киномеханик, и взял её тёплую маленькую ладошку в свою лапищу, – временный!

В аппаратной я усадил её в кресло киномеханика, предворительно выкрутив опорный болт до упора. Очень уж моя спутница была миниатюрной. От неё тоже пахло духами, но не теми! Честно сказать она тоже была эффектной и в темноте аппаратной, я ловил несколько раз её роскошный взгляд и улыбку.

Под конец фильма в дверь засунулась до боли знакомая физиономия и подмигнула обоими глазами, но увидев мою гостью деликатно скрылась хихикнув.

Кино кончилось, гостья вздохнула.

– Хочешь я тебя провожу?

– Хочу.

– Подождёшь, я перемотаюсь, – указал я на монтажный стол.

Она мотнула головой и собравшись спускаться искала глазами во чтобы упереть ногу. Я рассмеялся, подошёл и поставил её на пол немного задержав, потому что вдруг услышал как стукает её сердечко и увидел как покраснели её уши.

Пока я перематывал все части фильма и раскладывал по коробкам, мы почему-то молчали, потом втроём, я, она и велосипед пошли на выход.

– Ой, я сейчас куда-нибудь попаду, – засмеялась она выходя со света в темноту, пока я под ехидную улыбку начальницы закрывал амбарный замок.

– Подожди. – я встал с её стороны и вновь взял маленькую ладонь. Второй рукой пришлось вести непослушный велосипед, который всё время тянуло налево.

– Давай хоть познакомимся. Меня зовут Михаил.

– Я знаю. А меня Лена.

– Маторина?

– Нет, Жукова.

Странно с противоположным полом я сходился тяжеловато, исключение моя Надюха, но сейчас было просто и легкор. Видимо, потому что я ничего не испытывал, ничего. А вот мою спутницу бил лёгкий озноб, я это чувствовал, по её мокрой ладошке пробегали волны.

Мы неторопясь прошли по деревне.

– Тебе здесь не скучно?

– Да нет, осторожней, – легко потянул я спутницу в свою сторону, – привык, работаю, да и развлечений здесь до черта.

– Заметила.

– …..?

– Месяц назад приезжала, как раз в тот день, когда ты здесь развлекался.

– Как это? – заинтересовался, прикинув в уме что месяц назад у меня было чисто.

– Тебя по-моему к Останиным тащили из клуба?

– А, – улыбнулся я вспомнив, что не мог нигде идти на своих ногах, после обмена любезностями с местными.

– А почему я тебя в тот день не видел?

– Я с братом приезжала, ему дураку тоже в ухо дали.

– Да мы побратимы! Было вдвойне приятно, что какой-то незнакомец вступился на моей стороне.

– Передавай ему привет.

– Передам.

Наконец мы пришли, я отпустил её руку и почему-то испытал сожаление. Она не уходила и блестела в темноте глазищами.

– Ну, ладно, ты, Лена извини, – первый раз я назвал её по имени, – мне ещё на работу надо. Думаю я понял по глазам её вопрос.

– Слышишь труба зовёт, – я прислушался к гулу моторов мехтока, – Извини работа.

– Видно было как она огорчилась. Я уселся на велосипед.

– Ну, ладно, до завтра.

– До завтра, – обрадовалась моя ещё одна новая знакомая.

Наощупь, проваливаясь в сухие рытвины, – в темноте я выехал на освещённую улицу.

– Зачем приехал, – встретил меня дядя Саша, – ты же не железный. Коля-Петя никогда не возвращается.

– Как же, выключить надо и опломбировать.

– Ну, что же я не выключу что ли?

– Надо мне самому, – деликатно возразил я.

Только через два часа все собрались домой, выпала роса. На этот раз я всех обогнал в ночной деревне. Проезжая мимо клубного сада и знакомой боковой дорожки, белеющей в темноте, меня странной силой потянуло к крыльцу учреждения. Я остановил велосипед у входа и пошёл пешком, вот поворот ограждения памятника воинам – землякам и ….. в тени прожекторного освещения на крыльце стояла… Лена? У меня даже похолодело в животе, в той же одежде и на том же месте у перилец. Зачем она здесь?!

Я решительно двинулся вперёд и чем ближе подходил, тем меньше решительности оставалось!

Это была не Лена! Это была вчерашняя незнакомка. Она улыбнулась, увидев меня и блестя глазами, ждала пока я подойду. У меня ёкнуло с левой стороны, и я как идиот запнулся на первой ступеньке.

Когда я поднял глаза, никого не было., что за дела я подошёл к перилам. Стоял знакомый запах духов. За крыльцом, куда я заглянул в надежде, что она спряталась, никого не было, да и не могло быть, там стоял бак с водой для обуви! Меня сдуло с крыльца по дорожке к велосипеду. Хоть он то лежал на месте! По улице проходила компания и увидев меня девчата рассмеялись…..

Глава 4

Остывшая жареная картошка, стакан молока и пирожки с яйцом, накрытые полотенцем, пришлись кстати. Приведя себя в порядок, я с удовольствием занялся поздним ужином, размышляя о произошедшем и склоняясь к тому, что эта «чертовщина» просто от усталости…

Осень всё таки вцепилась в Старо-Лежнёво, следующее утро было таким же, с той разницей только, что теперь мне пришлось затемно вставать и крутить педали восемь километров до степного пятака. Утренние дойные мероприятия надо сказать заметно отличались от дневных, автобус подъезжал тихо, животные организованно и молча сами выстраивались в очередь, они как я понимал уже проснулись, а доярки беззлобно покрикивавшие на них ещё нет.