Говорите и пишите по-русски правильно - Дитмар Розенталь

Таким же средством создания комического эффекта служит включение терминологической лексики (каких-либо терминов) в чуждый по стилю контекст: Через несколько дней молодой медик гулял с девушкой по сильно пересечённой местности на берегу моря (И. Ильф и Е. Петров).

Для создания нужной стилистической окраски оправданно также использование в художественных произведениях профессиональных слов и оборотов (профессионализмов): Я встретился с молодой женщиной... Подкатываю к ней с правого траверза и барабаню по-матросски: «Позвольте покрейсировать вместе с вами» (Н. Новиков-Прибой).

Всё это так, скажете вы, но при чём здесь мы, учащиеся? Разве мы пользуемся канцеляризмами в нашей речи? К сожалению, да, особенно в сочинениях: «После отъезда Онегина Татьяна бросает все силы на то, чтобы разобраться в его характере»; «Исходя из создавшегося положения, молодогвардейцы решили по одному переходить линию фронта».

Оказывается, незаметно для себя вы копируете примеры словоупотребления, ещё встречающиеся в средствах массовой информации.

Ещё можно прочитать в газете или услышать в чьём-либо выступлении такие «перлы»: «Работа заведующей детским садом в части вывоза детей на дачу проделана чрезвычайно большая»; «На заводе проводится большая воспитательная работа как по линии дисциплины, так и по линии охраны труда»; «Имеет место отставание в силу слабости спортивной работы».

Канцеляризмы лишают речь простоты, живости, эмоциональности, придают ей «казённый» характер. Писатель К. Чуковский по этому поводу писал: «Как можно, например, поверить, что мы восхищаемся художественным стилем Некрасова, если об этом самом Некрасове мы пишем вот такие слова: „Творческая обработка образа дворового идёт по линии усиления показа трагизма его судьбы“». Отсюда, по выражению писателя, возникает «департаментский, стандартный жаргон», а с ним появляется болезнь языка — «канцелярит».

Такой же диковинный результат даёт включение в простую разговорную речь, повседневный разговор мудрёных, сугубо книжных выражений. Вот как, например, будет выглядеть диалог девочки и её отца по поводу каши, если отец любит «умные» слова:

— Папа, можно мне не есть на завтрак овсяную кашу?

— Нет, нельзя. Как уже указывалось мамой, ввиду снижения температуры воздуха тебе надлежит есть овсянку, ибо это вызовет повышение температуры твоего тела. Кроме того, учитывая вышеприведённые температурные условия, следует надеть связанные бабушкой перчатки и куртку на шерстяной подкладке.

— Можно посыпать овсянку сахаром?

— Отсутствие сахара в данном сосуде ранее констатировалось папой. Однако это вещество уже доставлено мамой из соответствующей ёмкости, находящейся в кухне.

Ну, не тарабарщина ли это?

Подобные сочетания встречаются в текстах довольно часто. Их недостаток в так называемой тавтологии — повторении одних и тех же или однокоренных слов. Примеры из ученических работ: «Изображаемый образ наглядно показывает...»; «В борьбе против фашистских оккупантов население объединилось воедино»; «В поэме „Мёртвые души“ Гоголь запечатлел свои впечатления...»; «Все мысли и стремления Павла Власова устремлены на революцию»; «В романе „Молодая гвардия“ показаны черты характеров, характерные для врагов»; «Ясность цели позволяет Павлу Корчагину целеустремлённо добиваться намеченного».

По этому поводу М. Горький писал: «Надо избегать частого повторения однообразных слов в близком соседстве одного от другого... Частое повторение одного и того же слова, как бы оно ни было приятно лично вам — читателю должно наскучить».

Вместе с тем повторение одних и тех же или однокоренных слов нередко используется писателями как особый стилистический приём для подчёркивания каких-либо деталей в описании, для создания выразительности и т.д. Так, у Л.Н. Толстого читаем: Прекрасный, чистый, учтивый извозчик повёз его [Нехлюдова] мимо прекрасных, учтивых, чистых городовых, по прекрасной, чисто политой мостовой, мимо прекрасных, чистых домов к тому дому на канаве, в котором жила Mariette.

Можно привести и стихотворный пример:

Сила силе доказала!Сила силе — не ровня.Есть металл прочней металла,Есть огонь страшней огня.

Языковые средства следует расходовать экономно. Если, по мнению А.П. Чехова, «краткость — сестра таланта», то многословие — враг ясности.

Нередко встречаются сочетания слов, настолько близких по выражаемому ими понятию, что некоторые из данных слов становятся совершенно лишними. Например: «впервые знакомиться» (знакомиться «во второй раз» уже нельзя; оборот возник, вероятно, под влиянием словосочетания впервые встретиться), «мы дорожим каждой минутой времени» (времени — лишнее слово; допустимы сочетания каждая минута рабочего времени; каждая минута учебного времени и т.п.); «вернуться в апреле месяце» (месяце — лишнее слово); «десять рублей денег» (денег — лишнее слово); «написал свою автобиографию» (в слове автобиография уже заключено понятие своя);«отступить назад на два шага» (назад — лишнее слово, так как вперёд не отступают). Языковеды называют такое явление плеоназмом (излишеством).

М. Горький в советах начинающим писателям неоднократно приводил примеры того, как можно одну и ту же мысль выразить короче, экономнее. Так, прочитав предложение «Не суй своего носа, куда не следует», он на полях рукописи замечает: «А разве можно совать чужой нос?» В словосочетаниях «своя родная семья», «молча, без слов», «слизывая капельки с волос усов» М. Горький отмечает удвоение понятия: своя — это и есть «родная», молча — и, значит, «без слов»; усы — это «волосы на верхней губе». Исправляя присланную ему рукопись, он заключает лишние слова в скобки: «Пролетали (мимо) дни, недели...»; «Всё было продумано до (самых) мельчайших подробностей». «Если [писатель] пишет многословно, — это... значит, что он сам плохо понимает то, о чём говорит», — утверждал М. Горький.

Многословие легко переходит в пустословие. Возьмём пример из шуточной песни французских солдат начала XVI в. «Наш командир еще за 15 минут до своей смерти был жив». Подобные предложения характеризуются не только комической нелепостью и выражением самоочевидной истины, но и присущим им многословием: ведь ясно, что человек жив до своей (а не чужой) смерти.

Подобных «глубокомысленных» фраз можно найти немало: «Для приготовления яичницы нужно иметь по крайней мере одно яйцо»; «Он скончался в среду; проживи он ещё один день, то умер бы в четверг». О толкователях подобных истин А.С. Пушкин писал: «Наши критики говорят обыкновенно: это хорошо, потому что прекрасно; а это дурно, потому что скверно».

Лишние слова свидетельствуют не только о стилистической небрежности автора. Они указывают также на нечёткость представлений автора о предмете высказывания.

Итак, побольше мыслей, поменьше слов! «Искусство писать — это искусство сокращать», — говорил А.П. Чехов.

Поговорим о так называемых словах-сорняках, словах-паразитах. Вы все их знаете: это вот, так вот, значит, так сказать, ну вообще, того и т.п. В устной речи такие слова, возможно, используются для того, чтобы сделать паузу, передышку перед следующим высказыванием, выиграть время для дальнейшего формулирования мысли. И всё же употребление «сорняков» неоправданно: они засоряют речь, как и другие внелитературные элементы. Старайтесь избавиться от этого недостатка.

Некоторые из «сорняков» относятся к вводным словам, но, не к месту употреблённые, они лишаются смысловой нагрузки. Эту особенность нелитературной речи удачно используют писатели для речевой характеристики персонажей своих произведений. Вспомним, например, речь малокультурного почтмейстера из «Повести о капитане Копейкине» в «Мёртвых душах» Н.В. Гоголя:

Ну, можете представить себе, эдакой какой-нибудь, то есть, капитан Копейкин и очутился вдруг в столице, которой подобной, так сказать, нет в мире.

Вдруг перед ним свет, так сказать, некоторое поле жизни, сказочная Шехерезада. Вдруг какой-нибудь эдакой, можете представить себе, Невский проспект, или там, знаете, какая-нибудь Гороховая, чёрт возьми! или там эдакая какая-нибудь Литейная; там шпиц эдакой какой-нибудь в воздухе; мосты там висят эдаким чёртом, можете представить себе, без всякого, то есть, прикосновения — словом, Семирамида, судырь, да и полно!