Замок из песка - Анна Смолякова

Я знала и про то, что она вышла замуж в семнадцать лет, и про то, сколько ей сейчас, и про сына. И оттого, что была вынуждена вежливо и заинтересованно внимать ее исповеди, чувствовала себя ужасно неловко.

А после третьей порции облепиховой настойки, пахнущей солнцем и медом, она вдруг сказала:

— Смысла мне нет за ним ехать, даже если б я вдруг и засобиралась. Плохо у нас все, разваливается к чертовой матери. Конечно, что ни делается — все к лучшему… Но ведь какая любовь была! Смешно вспомнить…

Минут через десять я извинилась и ушла. А на следующий день положила на стол главного балетмейстера заявление об уходе.

— И куда же ты собралась? — спросил он, примерно через час поняв, что спорить, угрожать и уговаривать меня бесполезно.

— Куда глаза глядят, — я впервые за последний месяц улыбнулась.

Мои глаза глядели в Москву…

Часть вторая

Выход Одиллии

По расписанию поезд должен был прибыть ровно в одиннадцать утра, но мы опаздывали на час с лишним. Обе мои соседки по купе нервничали. Первую — молоденькую блондинку с «колоском» на голове и нескончаемым «Диролом» в кармане льняных шортов — волновало то, что жених, который «официально еще не жених», может обидеться, плюнуть на все и уехать с вокзала. Вторую тревожил гораздо более прозаический вопрос — неожиданно длинная санитарная зона, начавшаяся аж от Сергиева Посада.

— Это ж где я там по вокзалу буду со своими сумками да чемоданами носиться? — трагически вопрошала она, всплескивая руками. — А на метро, кто его знает, сколько ехать?

Потом добавляла негромко и со значением: «И потом, говорят, в Москве все жутко дорого», — намекая, видимо, на стоимость платных туалетов.

Мне не хотелось слушать ни про туалеты, ни про психически неуравновешенного жениха. За окном, теряясь в щедрой июньской зелени, проплывали купола церквей и стандартные белые свечки современных домов, открытые платформы электричек и оживленные автострады. Там была Москва! Та самая, с Кремлем и Арбатом, с Большим театром и парком Горького… В тамбуре, возле окна, курили мужчины — вероятно, москвичи. И в открытую дверь нашего купе влетали обрывки их разговора. Они говорили о чем-то своем, повседневном, незначительном. А я сладко замирала от незнакомых названий: Покровка, Маросейка и чисто московского — Люблино с ударением на последнем слоге.

Я хотела в Москву. И все-таки в первый момент замерла от неожиданности, оказавшись на перроне Ярославского вокзала. Просто сказать, что здесь было многолюдно, — значило ничего не сказать. Носильщики с грохочущими железными тележками, то ли цыганки, то ли молдаванки с огромными клетчатыми сумками, лоточники с разноцветными батареями банок cпрайта и колы — все это напоминало бесконечно меняющийся узор калейдоскопа. В раскаленном воздухе витал запах мазута и жареных сосисок, под ногами жалобно чавкали рассыпанные кем-то помидоры. А от серых стен гулким эхом отдавалась песня про упрямого мальчика, который хочет в Тамбов даже из столицы…

Выбравшись из эпицентра толчеи и суматохи, я остановилась возле киоска «Печать». Антипов не обманул: рядом с газетами и журналами и в самом деле лежало штук пять различных карт Москвы. Узнав, что требуются адреса не только гостиниц, но и Домов культуры, продавщица несколько удивилась, но все же посоветовала карту-схему среднюю по цене и необъятную по размерам. Вот этот-то самый огромный лист, похожий на план масштабного сражения, я и разворачивала на весу, когда ко мне подошел улыбчивый парень в светлых слаксах и вискозной рубашке с сине-зелеными разводами.

— Куда едем, девушка? — поинтересовался он, галантно поддержав загибающийся край схемы.

Я, напуганная рассказами Антипова об алчных московских таксистах, торопливо отстранилась:

— Нет-нет, спасибо, никуда.

— Да ладно вам, бросьте. Много не возьму… Я же не постоянно тут работаю, так, подхалтуриваю немножко.

— И все-таки я на метро.

— Зря, между прочим! Переход на Кольцевую закрыт, так что мотаться будете неизвестно сколько… Тем более, я гляжу — вы не местная?

— Еще раз спасибо, но мне удобнее общественным транспортом. — Я решительно свернула карту и засунула ее в сумочку. Парень только развел руками:

— Ну, если так — настаивать не буду. Скажите хоть, куда вам ехать. Я подскажу, как быстрее добраться.

Высокий, светловолосый, с немного вздернутым носом и открытой улыбкой, он производил довольно приятное впечатление. Да и осторожный Валера ничего не говорил о том, что нельзя спрашивать дорогу у малознакомых людей.

— Если не трудно, подскажите, — я смущенно улыбнулась. — А то мне и в самом деле самой не разобраться… Какую-нибудь гостиницу, только не слишком крутую и дорогую. Чтобы просто пару ночей переночевать. Ну и, конечно, не так, чтобы шестнадцать человек в номере и тараканы по головам бегали.

— Вот до чего все пугливые, а! — Парень коротко хохотнул и упер руки в бока. — Сейчас у меня в машине сидит одна такая же… Нет, я вам, конечно, объясню… Просто девица одна с сумками в два раза больше ее самой тоже гостиницу спрашивала. Уже и вещи ее в багажник погрузили, а она говорит: «Одна с вами не поеду, еще завезете куда-нибудь». И взять-то с нее хотел всего тридцатку! Кстати, если бы ты села, по пятнашке бы вышло, вам ведь в одну сторону… Ну, в общем, ладно. Слушай, как добираться: спустишься сейчас в метро, доедешь до станции «Охотный ряд», там пересядешь…

— Подождите-подождите… — Мой затылок уже понемногу начинал плавиться от жары, а вид толпы, непрерывным потоком текущей в метро, действовать на нервы. — Сколько, вы сказали, получится? По пятнашке?.. Если до самой гостиницы, то, наверное, поедем.

— Естественно, поедем! — обрадовался парень и легко подхватил обе моих сумки.

Угрюмая девица с двумя тинейджерскими косичками, в кепочке козырьком назад и пестрой жилетке, надетой поверх белой майки, и в самом деле сидела на заднем сиденье. На звук открываемой дверцы она обернулась, и я увидела светлые глаза с темными ободками вокруг радужной оболочки, мелкую россыпь веснушек на носу. В остальном девица была ничем не примечательной.

— Вот, нашел тебе товарку! — объявил водитель, бросая мои сумки в салон. — Теперь-то поедем?

— Теперь поедем, — флегматично отозвалась та, отодвигаясь в дальний угол.

А в общем, она оказалась довольно милой. Всю дорогу болтала об экологической экспедиции, в которую они собирались всем курсом пединститута, о биофаке Московского университета, о какой-то распрекрасной тусовке в переходе на Арбате. Когда наша машина, нелепо чихнув, остановилась прямо посреди улицы, Оля, так звали мою попутчицу, как раз вещала о нейролингвистическом программировании.