Досужие размышления досужего человека - Джером Джером

Так что, похоже, героини романов обитают там же, где живут девы с картин.

Вам не приходило в голову, Messieurs les Auteurs[21], как вы жестоки? Ведь, рисуя этих богинь, являющих собой Венеру, святую Цецилию и Элизабет Фрай[22] в одном лице, вы прекрасно знаете, с какими женщинами нам приходится иметь дело в обычной жизни.

Неужели для того, чтобы чувствовать себя счастливыми, необходимо друг друга идеализировать? Уверяю, девочка моя, тебе не за что роптать на судьбу. Разожми кулачки и перестань всматриваться в темноту за окном. Твой Джек не хуже прочих, ни к чему гоняться за призраками, милая. Сэр Галахад скачет на коне и сражается с врагами в стране, что лежит за горизонтом, далеко от маленькой шумной планеты, где мы с тобой болтаем, флиртуем, примеряем наряды и ходим в мюзик-холл. К тому же он убежденный холостяк, вечно пребывающий в поисках идеала. Не спорю, из твоего Джека выйдет негодный рыцарь — в нашем грубом мире рыцарям не место. Зато он честен и не настроен казаться лучше, чем есть. Он самый обычный мужчина… а ты хотела бы связать свою судьбу с гением? О да, в гостиных все глаза обращены на него, а колонки светской хроники описывают его так льстиво, что ты начинаешь видеть в нем массу достоинств, но послушайся моего совета — не пытайся узнать гения ближе, ты разочаруешься. Довольствуйся своим Джеком, тебе еще повезло. Мы, мужчины, не святые и наши лучшие чувства выражаем стихами, а не поступками. Белый рыцарь с чистой душой, храбрым сердцем и возвышенными устремлениями не приживется в нашем мире. Мир, состоящий из обычных людей вроде нас с тобой, встретит его подвиги насмешками и улюлюканьем. Истинных рыцарей осталось немного на этом свете. Представь, что один из них отыскал тебя — ты уверена, что готова зачахнуть вместе с ним в убогих комнатенках в Клеркенуэлле? Пройдет сто лет, прежде чем в честь него начнут воздвигать статуи и славить верную подругу, разделившую его страдания. Думаешь, у тебя хватит духу? Если нет, возблагодари небеса, что тебе достался обычный мужчина, что он любит тебя, ничем не выдающуюся женщину, такой, какая ты есть.

К тому же в нас, обычных мужчинах, если хорошенько присмотреться, немало хорошего. Даже твой Джек — пусть больше всего на свете он любит вкусно поесть, готов без конца обсуждать любимую команду и так неромантично храпит в кресле — способен на многое. И в нем проявятся зачатки героического, если судьба хорошенько его встряхнет.

Под широким жилетом доктора Джекилла скрыты не две личности, а три — не только Хайд, но и иной Джекилл — человек, стоящий так близко к ангелу, как близок Джекилл к демону. В каждом пахаре, аптекаре, мошеннике и любителе хористок спрятан герой, ждущий резца скульптора-судьбы.

Возьмем ту неопрятную особу, любительницу сквернословить, которую мы каждый день встречаем во дворе. Вот истинное порождение городского дна! В один прекрасный день районный коронер — отнюдь не поэт, но и он способен разглядеть зерно поэзии в мусорной куче — сообщает нам, что эта грязнуля, зарабатывая шесть шиллингов в неделю, содержит парализованную мать и трех малолетних детей, являясь для них сиделкой и кормилицей в одном лице. И все-таки ей никогда не стать героиней романа.

Недалекий Том получает крест Виктории за то, что под градом пуль на поле боя спас изрешеченный пулями флаг. Вы ждали подобного от этого увальня? Судьба предоставила ему шанс — и Том не оплошал. К Гарри судьба не столь благосклонна, никчемный малый этот Гарри, пьяница и, говорят, поколачивает жену. Чем скорее он избавит нас от своего общества, тем лучше. Постойте, а вы уверены?

Все мы грешники. Нет такой подлости под солнцем, на которую мы не способны. И лишь по случайному стечению обстоятельств и благодаря бдительности полиции нашим преступным наклонностям не дано проявиться. Но, признавая наши грехи, давайте не забывать и о добродетелях. Мученики, принимавшие смерть ради своих убеждений, такие же мужчины и женщины, как мы с вами. И у них были свои недостатки, и им не всегда удавалось остаться на высоте в рутине будней. Однако именно в них человечество находит себе оправдание. А ведь среди святых были и воры, и убийцы, жившие во грехе и творившие грех. Лучшая часть их натуры спала, дожидаясь пробуждения, и их день настал. Нечистые на руку торговцы, мужья-дебоширы, сварливые жены… Если бы судьба распорядилась иначе, их скрытые добродетели остались бы ведомы одному Создателю.

Во все века мужчины и женщины под безжалостными ударами рока проявляли лучшие качества. Французские аристократы, алчные, самовлюбленные и трусливые, самозабвенно прожигали жизнь, но, утратив все, чем владели, сумели достойно принять судьбу. Карл I, правитель безрассудный и недальновидный, в последний час показал пример истинного величия.

Я люблю слушать истории о слабостях великих. Мне нравится думать, что Шекспир был не дурак выпить. Обожаю историю его последней попойки с Беном Джонсоном, пусть ее подлинность и вызывает сомнения. Мне приятно, что великий драматург слыл в округе отъявленным браконьером и никчемным бездельником, проклятием школьного учителя и бельмом на глазу мирового судьи.

Мне хочется верить, что нос Кромвеля украшала бородавка — это примиряет меня с собственной внешностью. По слухам, лорд-протектор обожал подкладывать на кресла липкие сладости, которые портили дамам пышные юбки. Говорят, Кромвель любил скабрезные шуточки и хохотал над ними, словно дурачок из Ист-Энда над своими дурацкими проделками.

Я с удовольствием читаю, как великий Карлейль швырнул беконом в жену и безобразно скандалил из-за пустяков, на которые не обратил бы внимания мало-мальски разумный человек. Вспоминая все пятьдесят глупостей, совершенных мной за неделю, я с гордостью заявляю, что принадлежу к племени литераторов.

Наверняка и в жизни Иуды случались дни, когда он хотел положить жизнь за Учителя. И даже его перед самым концом согрели слова: «Прощаются тебе грехи твои».

Добродетели — словно золотая порода в кварце — встречаются редко, и, чтобы извлечь их, придется потрудиться. Но Природа не зря хлопотала над бесполезными каменными глыбами, если скрыла внутри благородный металл. Так и с человеком — не важно, сколько трудов потребуется на обработку пустой породы, если внутри прячется драгоценное содержимое.

Чего ради Природа создала эти камни, не проще было бы разбросать по земле готовые самородки? Нам неведомы ее тайны. Возможно, причина в самом кварце. Возможно, во зле и безрассудстве, сквозь толщу которых, невидимый глазу, пробивается тонкий ручеек добродетели.

Камень крепок, но внутри спрятано золото. Мы жалки и ничтожны, но и нам ведомо величие. Из наших грехов можно выстроить башню до небес, взывающую о возмездии, но мы способны познать благодать, коей не знают не подвластные соблазнам ангелы.

История человечества — длинный список жестокостей, лжи и угнетения — этим не исчерпывается. Содом мог спастись от гнева Божьего, окажись в его стенах десять праведников. Праведники и поныне спасают наш мир от гибели. Однако история предпочитает не замечать их деяний, ибо история — это газета, перечисление скандалов и происшествий. Разумно ли оценивать жизнь по газетам? Выходит, храм Гименея — суд по разводам, люди делятся на полицейских и воров, а все пламенные призывы не более чем политическая трескотня. История способна разглядеть лишь сами события, их подоплека ей неведома. Она видит только дурное; достоинство и самопожертвование, незаметно, словно свежая зелень на пепелище, вытесняющие злобу и ненависть, не предмет ее изучения.

Но и во времена жестокости и притеснений живут мужчины и женщины, состраданием и добротой исцеляющие раны этого мира, и без их терпения и мужества мир давно бы погиб. Вслед захватчику, выжигающему джунгли огнем и мечом, приходит добрый самаритянин. Пирамида зла вырастает все выше, почти закрывая солнце. Но живая история людской доброты записана в смехе детей, свете влюбленных глаз и мечтаниях юношей. В свете костров угнетателей виднее мужество обиженных и притесняемых. Из бесплодной каменистой пустыни тирании пробиваются ростки самопожертвования, а жестокость становится навозом, из которого прорастают цветы жалости и доброты. Вопли ненависти и злобы звучат через века, однако им не заглушить шепота любви и сострадания.

Видит Бог, мы способны на зло, но не чужды добра. Мы жаждем справедливости. Мы готовы отдать жизнь за друзей — и в мире нет выше самопожертвования. Мы сражаемся за правду, умираем за истину. Мы совершаем добрые дела, проживаем жизнь с достоинством и доблестью, утешаем отчаявшихся, поддерживаем слабых. Спотыкаясь и падая, беспомощные в своей слепоте, мы упрямо идем вперед, мы не сдаемся. Во имя простых мужчин и женщин, любящих и сострадательных, жалостливых и милосердных, ради того добра, что спрятано глубоко внутри нас, спаси нас, Господи.