Хроники Хазарского каганата - Саша Виленский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она смутно помнила, что Заур повез ее домой, как потом они с ним сидели в каком-то баре, пили и смеялись — потом провал. Смутное воспоминание о том, как кто-то тяжело наваливается на нее — и снова провал.
Поэтому когда утром она пришла в себя и увидела рядом с собой голого Заура, то сначала долго не могла понять, где она и что это такое было, а когда поняла, то ей стало плохо. Буквально плохо, в физическом смысле. Еле добежала до туалета, где ее вывернуло какой-то зеленой дрянью. Голову сжала спазмом острая боль, горло саднило от напряжения, и когда она пошла в ванную умыться и почистить зубы, то из зеркала на нее с ненавистью взглянула чья-то отвратительная рожа. „Какая же я блядь!“, — подумала она, забираясь под душ и попеременно включая то горячую, то холодную воду. „Самая настоящая блядь! Не успел жених уехать, как я прыгнула в постель к другому“. Она даже поплакала немножко. Слезы стекали со щек вместе со струями воды, в макушку била ледяная вода, отчего кожа покрывалась мелкими противными пупырышками. „Так тебе и надо, сука!“ — мстительно подумала Нина.
Потом успокоилась, завернулась в полотенце и, остервенело водя щеткой по эмали зубов, внимательно рассматривала себя в запотевшее зеркало, время от времени вытирая его ладошкой. Дверь в ванную раскрылась, плечи и ноги обдало холодным воздухом. В зеркало она видела, что в проеме двери нарисовалась фигура Заура. „Даже трусы не надел, — подумала она, не оборачиваясь, но рассматривая его отражение. — Вообще, он, конечно, видный мужик, ничего не скажешь, во всех смыслах. Даже жалко, что я толком ничего не помню!“ Она снова внимательно всмотрелась в свое лицо. Да, все же она здорово изменилась за последнее время. Мало что напоминает прежнюю Нину. А с другой-то стороны — сколько времени прошло! И сколько всего произошло!
Заур подошел к ней сзади, прижался. Она сквозь полотенце ягодицами почувствовала, как он напрягся. „Какой сильный!“. Его губы прикоснулись к заветному месту, там, где шея соединялась с плечом, со спиной. Ей всегда это казалось странным — целует в шею, а отзывается… там». Ноги задрожали.
И тогда упало полотенце, и он прижал ее к раковине, и она взвыла от неожиданного удовольствия, и он вошел в нее, заполнив до конца, и тут-то ее начало трясти беспрерывно, чуть не до потери сознания. И за эти конвульсии было ужасно стыдно, не за то, что она изменила своему милому капитану, а именно за то, что ей так хорошо с этим доктором. И когда он, наконец, застонал и рухнул на нее сзади, расплескав по ее спине свою страсть, Нина подняла глаза на начавшее оттаивать зеркало над раковиной и сказала прямо в красное мокрое лицо Хельги: «И все равно — ты блядь! Последняя конченая блядь!».
«Какие они все разные!» — думала она, снова забираясь в душ и настраивая приятную теплую воду. «И как с обоими по-разному хорошо» — добавила развратная шлюха, которая, как оказалось, жила внутри нее все это время. Только, видно, спала, а вчерашние трава и алкоголь разбудили ее, да еще как разбудили! Что ж, думала Нина, иногда и блядью побыть приятно, даже очень приятно. Вот только прямо на этом надо и закончить. «Ах, какие мы честные и пристойные! — засмеялась шлюха. — Еще бы научилась это все искренне говорить, так может кто-то и поверил бы!». «А ты вообще заткнись! — возразила приличная девушка. — Из-за тебя теперь у меня столько проблем намечается!» «Ой, да какие там проблемы, — сыто потягиваясь, отвечала шлюха. — Кто-то тебя заставляет во всем признаваться своему капитанчику? Нет? Ну, так что ж ты переживаешь?». «Во-первых, все видели, что меня пошел провожать Заур, во-вторых, все видели, как я обдолбалась и напилась, в-третьих, нет ничего тайного…» «Да ладно тебе! — смеялась эта отвратительная развратная женщина. — А кто вообще сказал, что тебе непременно надо выйти замуж за твоего Гур-Арье? Ведь сейчас ты четко поняла, не только, что не „нагулялась“, но и насколько не нагулялась! Так зачем оно тебе сдалось это замужество? Захотелось взрослой серьезной жизни? Учиться в университете, варить супы мужу и ждать его с боевых? В твои двадцать с хвостиком? А вот так вот — беззаботно нажраться, накуриться, натрахаться — не хочется? Ну, признайся, сама себе-то: хочется?»
«Хочется!» — признавалась приличная девушка. Нина вытерла ладошкой вновь запотевшее стекло и вгляделась в себя. Она уже сама не понимала, на кого похожа: то ли на осунувшуюся Нину, то ли на невесть откуда возникшую Хельгу. «Ну и черт с ним!», — озлобленно подумала она. Шлюха победила.
Труднее всего было на работе. Приходилось равнодушно реагировать на присутствие Заура, отвечать на вопросы о блестящем женихе, о переезде в столицу и отшучиваться, изобретая все новые остроумные ответы на вопрос: когда свадьба? Зато когда у них с Зауром совпадали окончания смен, они ехали то к нему — если ее соседка была дома, то к ней, с ходу бросались в постель, откуда не хотелось выходить никогда. Она с удивлением открывала себя, обнаруживая, что на ласки реагируют такие части тела, о которых она никогда ничего такого и не подумала бы. Она прислушивалась к своим ощущениям и понимала, что готова на все, только чтобы это не кончалось. Пожалуйста, не надо, чтобы это кончалось.
При этом Заур был славным, симпатичным парнем, но не более того. Она совершенно не была влюблена в него, но ее било горячими волнами только от одной мысли о том, чтобы забраться с ним под одеяло. Это не любовь, это — страсть, похоть, убеждала она себя. Вот только что толку-то от таких уговоров? Она и Гур-Арье не любила, так что это ни о чем не говорило.
Сначала она просто не отвечала капитану на звонки и письма по электронной почте. Ей было стыдно, она понимала, что это неправильно, что нельзя так мучить парня, что честнее сказать ему все прямо, а не увиливать от прямого разговора — но ничего не могла с собой поделать.
Тогда он приехал сам.
Поймал ее на выходе из отделения. Нина увидела его, спустившись на лифте в вестибюль, ее обожгло от макушки до пят, но деваться было некуда. Надо было отвечать за свои поступки. И она решительно направилась к нему.
— Привет! — и улыбнулась.
— Привет, — он серьезно смотрел на
