Тотем (СИ) - Винд Шерил

— Далеко же ты забралась в снегопад, — он улыбнулся с весельем в голосе и протянул девочке руку. — Давай, помогу.

Девочка с опаской посмотрела на мужчину.

— Ты колдун? — спросила девочка, недоверчиво рассматривая чужака.

Мужчина широко улыбнулся. В его глазах прибавилось веселья.

— Нет, я не колдун.

— Но ты же прогнал вендиго! — возмутилась девочка, считая, что её обманули.

— Прогнал, — согласился мужчина, — но для этого не нужно быть колдуном.

Мужчина полез под плащ, достал из-под него амулет и показал его девочке.

— Видишь? — он наклонился, чтобы девочка его лучше видела. — Это оберег. Он защищает. Я лишь его направляю.

Девочку это, казалось, не убедило. Она хмыкнула, и сама поднялась, находя новую тему для разговора.

— А почему вы не спросили: не ранена ли я?

— Потому что вендиго разорвал бы тебя.

Девочка покраснела и горделиво хмыкнула, отвернувшись, но быстро смягчилась, растерявшись, когда на её плечах оказался чужой плащ. Он был таким тёплым, что она поняла, насколько сильно замёрзли её руки и ноги, пока она купалась в снегу. Вернуть плащ было бы глупостью даже из упрямства и гордости.

— Где твой дом?

— Нет у меня дома, — буркнула девочка, утирая нос рукавом.

— А родителей?

— Нет же говорю!

Поняв, что затронул болезненную тему, мужчина помолчал, когда девочка огрызнулась. Девочка молчала и не торопилась уходить. От волнения она поправляла плащ и тянула рукава мокрой рубахи на ладони, чтобы как-то согреть их, но показательно старалась не смотреть на спасителя. Он тоже молчал, рассматривая девочку от ног в истёртых сапожках до рыжей макушки. Когда она повернулась от недовольства, и он задержал взгляд на её карих глазах, на мгновение ей показалось, что его лицо изменилось, словно бы он что-то вспомнил и это укололо его.

— Чего? — буркнула девочка.

Он пожал плечами, убрал секиру и, словно бы ничего не случилось, сказал:

— Тогда пойдём.

— Куда?

— Туда, где будет и то, и другое.

Девочка удивлённо посмотрела на мужчину, потом хмыкнула.

— Я никуда не пойду с незнакомцем.

— Дело твоё, — он пожал плечами. — Плащ ты можешь оставить себе, но второго амулета у меня нет. Придётся тебе самой договариваться с вендиго в следующий раз.

Слова незнакомца подействовали. Воспоминания о страшном монстре были ещё свежи. Девочка вздрогнула. Она не хотела оставаться одна и, тем более, зная, что когда-нибудь смерть снова наведается к ней. Не в виде вендиго, так голодной смерти или диких зверей, которые достаточно осмелели от холода и голода, чтобы наброситься на неё.

Незнакомец уже уходил, и это повлияло на решение девочки.

— Погоди! — окликнув, она бросилась следом и засеменила рядом.

Заметив ухмылку на лице мужчины, девочка добавила:

— Даже имя своё не назвал.

Он улыбнулся.

— Визэр. Меня зовут Визэр.

***

Жуткий и холодный лес сменила дорога, и, чем дольше они шли, тем больше девочка чувствовала приближение жизни — смерть лютой хозяйки отступала вместе со злыми духами, которым нашлось пристанище в лесу. Из нехоженого леса, где не было следов даже зверей и птиц они вышли на тропку с притоптанным снегом — ей часто пользовались. Снегопад прекратился и, будь проклят Зверь, если это не солнце показалось из-за хмурых снежных туч!

Девочке казалось, что она угодила в другой мир. Она даже остановилась, едва ступив на тропу, ведущую к деревне, и оглянулась. Теперь лес казался ей не таким страшным как прежде.

— Где ты там, курёнок? — окликнул её Визэр, и девочка взъерошилась, будто её погладили против шерсти.

— Я не курёнок! — крикнула она его в ответ, аж приподнявшись на носках, чтобы казаться грознее и выше.

Визэр ухмыльнулся, смотря на неё через плечо.

— Но имя ты не назвала, курёнок.

Он нарочно повторил это прозвище, выделив его интонацией, будто хотел вызвать у девочки зубной скрежет.

— Шайло, — неохотно ответила девочка, назвав своё имя. — Меня зовут Шайло. И попробуй ещё раз назвать меня курёнком!

— Хорошо, больше не назову… Шайло.

От звука собственного имени у девочки по коже пробежали мурашки. Оно прозвучало так странно и непривычно тепло, что она невольно поддалась этому очарованию и, будто котёнок, сама бы потянулась к протянутой руке, чтобы её приласкали и погладили, но вовремя опомнилась. Визэр заметил эту минутную слабость, но лишь улыбнулся, смотря на девочку с тем же теплом, что и прежде.

Они вышли к домику, сколоченному руками ремесленника на отшибе деревеньки. Дом стоял особняком и будто бы нелепо пришитым к соседям. Казалось, будто жители деревни сами оградили себя от него. Шайло из любопытства присмотрелась, пытаясь сравнить домик на отшибе с домами соседей. Никакой разницы она не видела, разве что эта избёнка казалась её недавно построенной и обжитой. Кто бы не построил этот дом, он вложил в него душу и сердце. От него шло приятное тепло домашнего очага, и в нём хотелось остаться. От мыслей о тёплом очаге и горячей похлёбке девочку отвлёк крик. И был он такой неожиданный, что Шайло испуганно встрепенулась, хватаясь за сползающий с плеч плащ.

— Отец!

Из домика, спрыгнув с крыльца и перемахнув через три ступени, к Визэру бежал русоволосый пятилетний мальчишка. Визэр присел на одно колено, подхватил его на руки и весело рассмеялся.

— Ты вовремя вернулся, — прозвучал ласковый женский голос и, подняв глаза, Шайло заметила румяную женщину — она только показалась из дома, ступив на порог, и вытирала влажные руки о передник. Толстая русая коса с нежной голубой лентой в ней переброшена через плечо. — Как раз поспел к обеду.

Визэр поднялся на крыльцо. Придерживая одной рукой мальчика, он поцеловал медведицу в висок и она улыбнулась. При виде их семьи, Шайло стало не по себе и тут же захотелось уйти. Она чувствовала себя лишней, а ведь уже допустила мысль, что у этого мужчины никого нет! Даже представила себя его названой дочерью или сестрой.

Заметив гостью, женщина удивилась, но не успела ничего сказать. Визэр заметил её взгляд.

— Это Шайло, — представил её Визэр. — Она потерялась в лесу.

— Ничего я не потерялась, — буркнула Шайло, враз прогнав смущение.

— Иди к нам, девочка, — хозяйка дома оставалась такой же ласковой, протягивая гостье руку. — Места и пищи хватит всем, — она улыбалась, располагая к себе.

Шайло ещё сомневалась, что поступает правильно, но, будто почувствовав её сомнения, хозяйка добавила:

— У нас есть пироги.

— С мясом? — спросила Шайло, принюхиваясь.

— И они тоже, — улыбнулась медведица, зная, что растопила сердечко молодой лисицы ещё до того, как они заговорили о румяных пирогах.

***

Огонь горел в снежной глубинке, источая тепло. Устроившись братским кругом у огня, воины-росомахи пережидали метель. Непогода разыгралась до того сильно, что пришлось остановиться под первой встреченной крышей, пока снега за воротник не насыпало рукой баловницы-зимы.

Три года пролетело с тех пор, как росомахи погнали волков, но тревожные вести всё чаще приходили в Стронгхолд. Война затянулась. Сил едва хватало удерживать позиции. Без помощи и поддержки других племён, не пожелавших пойти за росомахой, но выигрывали бой, но проигрывали войну.

В доме зажиточного торговца их встретили не с радушием, но терпением. Заняв просторный зал, воины грелись с дороги и объедали запасы провизии торговца, расплатившись с ним за постой. Сэт держался в стороне от братьев. Сидя к ним спиной, пристроившись на деревянном ящике, он смотрел на улицу, где под тёмным ночным небом хлопьями падал снег.

Зима выдалась сложной и тяжёлой во всех её проявлениях. Сэт терял друзей на поле брани и, чем дальше продвигался его отряд на запад — к самому сердцу волчьего племени — тем больше понимал, что весь путь их бессмысленный. Он вёл братьев в последний бой. Смертный бой. Цели, которые он бездумно преследовал столько лет, размылись перед ним. Он утратил то, чего желал больше всего, и всё больше с каждым разом понимал, что ищет не победы и величия, а смерти. Ему казалось, что он занимает чужое место — место сильного вожака, который сможет привести росомах к победе, а племена — к миру. Мир обернулся реками крови, утратами и могильными курганами там, где раньше, собравшись в хоровод, пели и плясали девушки, сминая ногами дикие цветы.