Тотем (СИ) - Винд Шерил

Одних этих слов хватило, чтобы Сэт бросил лошадь и в доспехе тяжёлой поступью направился в дом. Сын оставался на попечительстве Кайры уже не первую седмицу, и с тех пор не было ни мгновения, чтобы Сэт в ней засомневался. Так что же могло случиться прямо перед отъездом?

В светлице стоял лекарь, там же две служанки и все наперебой пытались убедить Кайру отдать им ребёнка. Забившись в угол, она прижимала его к груди и не позволяла никому к нему притронуться. Даже так Сэт видел, что ребёнок не здоров, но не понимал, что переменилось. Он отказывался верить в виновность лисицы, но страх лишиться ещё одного сына мешал ему с холодностью решить дело миром.

— Она… Она его отравила, а теперь лекарю не отдаёт! Хочет сгубить его! — кричала служанка с тем же отчаянием.

— Что здесь происходит? — Сэт посмотрел на всех. Под его взглядом лекарь и служанки притихли и отошли в сторону.

— Меня позвали и сказали, что княжич задыхается, — отчитался лекарь.

Сэт чувствовал в комнате знакомый запах трав, но не мог поверить, чтобы Кайра своими руками пыталась навредить его сыну.

— Колдовство это! — нянька показала кувшинку — завядшую в колыбели. — Это порча! Чтобы он умер и стал игоши, агукающим в лесу! Мало ей было одного наследника князя!

От этих слов Кайра вся сжалась изнутри, но лишь сильнее прижала к себе ребёнка.

— Кайра, отдай его лекарю, — мягко велел Сэт, не зная, как убедить жену.

— Нет, — воспротивилась лиса и рыкнула, едва заметила, как к ним подходят. — Не позволю.

— Кайра, он пытается ему помочь.

— Нет, я смогу.

Кайра стояла на своём. Она плакала, смотря на плачущего мальчика, и лишь сильнее убеждала всех, что крики служанки — правда.

— Кайра.

Она с неохотой отдала его в руки Сэту, доверив младенца лишь ему и позволив только князю подойти к себе.

Он тут же положил сына на постель, а лекарь опустился рядом. С тревогой наблюдая за происходящим, он видел, как из рта сына достали комок трав.

— Отравила! — снова закричала служанка, показывая на траву. — Отравила наследника!

Лекарь старательно осмотрел ребёнка. Румянец снова возвращался на щёки, а ребёнок расплакался, задёргал руками и прокричался, словно всё это время копил в себе боль и страх, а теперь нашёл им выход.

***

Воин несмело подошёл к воеводе и Ведунье. Они сидели под Древом вдвоём, держась за руки и склонив друг к другу головы, что, казалось, просто спали. Если бы не разрушенная деревня, не следы крови на одежде Ведуньи, да рана, что зияла в складках орехового платья, то он бы решил, что они, наконец, обрели друг друга в лучшем для них из миров.

— Дядь, — воин несмело позвал воеводу, нависая над ним тенью, но не нашёл в себе смелости тронуть его за плечо. Никогда раньше воин не видел, чтобы чьи-то виски так быстро седели. А ведь всего лишь прошло несколько часов. — Дядь Михей.

Ответа не было, и воин уж было испугался, что воевода отдал душу Зверю. Старое сердце сдалось.

— Дядь Михей.

— Да слышу я, — недовольно проворчал воевода.

— Я уж думал, что ты помер, — вздохнул с облегчением воин.

Воевода с недовольством посмотрел на него.

— Есть у меня здесь незаконченные дела.

— Мы это… похоронить всех собрались… И разведчики нашли, куда рабов согнали.

Воевода кивнул. Он бережно придержал Лету, поцеловал её холодную руку, а потом, как невесту, легко поднял на руки, и, несмотря на немолодые годы, понёс её сам и без помощи к погребальному месту.

Воин мог бы поклясться, что, смотря им вслед, видел молодого золотобородого юношу немногим старше себя самого, и остроглазую красавицу у него на руках с вплетёнными в толстую косу цветками васильков.

Воевода пел. Бодро и весело. Старую знакомую песню про молодца, что нёс невесту к алтарю.

***

— Не виновата она, Сэт, — убеждала Этна князя. — Не могла навредить твоему сыну. В горе чужой ребёнок становится ближе.

— Я знаю.

Ответом Сэт удивил Этну. Впервые ей не приходилось убеждать князя, что он думает слишком плохо о лисе.

— Кто-то хочет избавиться от неё, — подтвердил он опасения Этны. — Лекарь сказал, что его отравили, но та трава, которую она ему дала, вывела яд. Она спасла его.

— Я проверю всех служанок. Узнаю, кто это.

Сэт кивнул. Он знал, что должен что-то сделать — защитить самое дорогое, что у него осталось. Не должен повторить прошлое, каким бы тяжёлым ни было решение.

Все разговоры в доме смолкали, едва князь входил в него, но он знал, что люди шепчутся. Вина Кайры, никем не доказанная, уже предана огласке — ни его слово, ни заверения лекаря не останавливали злые языки, которым выгодно порочить лисицу. Благосклонность князя к чужачке портила все планы врагам, а он так и не смог переловить всех змей в Стронгхолде.

В светлице было тихо. Никто не пел колыбельные, не качал люльку. Одинокая свеча горела у окна, давая мало света. Сэт остановился на пороге, смотря на Кайру. Она сидела возле пустой люльки и смотрела на завядший цветок. Сэт посмотрел на него, потом на Кайру. Скучала ли она по сыну убийцы их ребёнка или по их не рождённому дитя?

— Пойдём со мной.

Кайра подняла голову. Пустые глаза смотрели на него, но словно не замечали.

— Куда?

Сэт не ответил. Он вышел из комнаты, а Кайра последовала за ним, ничего больше не спрашивая, как принимала всё, что он уготовил для неё. Вместе они вышли из дома, а потом — за ворота Стронгхолда, и шли до тех пор, пока над их головами не сомкнулся лес. Кайра молчала всю дорогу. В её груди расцветали смутные предположения. Она боялась того, что услышит и что произойдёт. Неужели, князь поверил, что она виновата? Что сама приложила руку, пытаясь убить ребёнка?

Сэт остановился.

— Уходи.

— Что? — Кайра опешила и, казалось, впервые за несколько дней в её взгляде он увидел что-то кроме пустоты.

— Ты свободна.

Кайра не поняла его. Она не сдвинулась с места, а продолжала смотреть на него.

— Я освобождаю тебя от обетов. Ты — не моя жена. Не часть Стронгхолда.

— Сэт…

Меньше года назад Кайра не представляла лучшего подарка для себя — вернуть своё доброе имя и свободу. Не быть женой ненавистного ей князя. Не жить в холодном и грозном Стронгхолде среди росомах, которые желают ей смерти. Она столько раз пыталась сбежать и придумать, как спастись от злой участи, что не видела будущего, где получает свободу добровольно — по воле самого князя. Но что изменилось? Почему он сейчас передумал?

— Не прогоняй меня.

Эти слова удивили даже Сэта, настолько странно они звучали из уст Кайры. И говорила она не потому что хотела остаться рядом с братом — он, в отличие от неё, не получил свободы. Не стал полноправным князем Лисбора.

— Уходи, — повторил Сэт.

Кайра сделала шаг к нему, пытаясь заглянуть в его лицо и понять, что им движет. В последних лучах заходящего солнца она слабо угадывала черты его лица, словно он намеренно выбрал такое время — спрятаться от неё, произнося последние слова:

— Они правы. От тебя одни беды. Мой народ погибал за тебя, чтобы вернуть. Не единожды. Ты не сможешь дать мне наследника, потому что твоя кровь отторгает мою, а жена, которая не может родить законного наследника, — это проклятье, с которым я не хочу мириться. Ты выставила меня на посмешище, когда связалась с медведем. И ты ещё удивляешься, что я прогоняю тебя? Я должен убить тебя и смыть кровью ошибку.

— Это не твои слова.

Не веря ему, она подошла ближе и протянула к нему руку, но Сэт не позволил ей к себе прикоснуться. Махнув рукой, он оттолкнул её от себя, как надоедливую муху. Не устояв на ногах, Кайра упала на землю и тихо ахнула, когда примяла руками куст ежевики; шипы больно впились в кожу.

— Убирайся, Кайра. Убирайся, пока я не убил тебя.

***

— Где Кайра?

Этна не понимала.

— Я её изгнал.

— Что ты сделал?..

— Изгнал.

— Я думала, что ты всё понял.

— Так будет лучше.

— Кому лучше?!