Три подруги и таинственный жених (СИ) - Солнцева Анастасия

— Вы знаете, по какому поводу я здесь? — начала я.

— Вас зовут Диаманта, вы работаете вместе с Максом, который, собственно, и попросил меня о встрече с вами, — произнес Дмитрий. — Больше я ничего не знаю.

— А вы знаете о гибели Элли? — спросила я. И тут же улыбка растаяла на его губах.

— Конечно, ужасная история, — заговорил Дмитрий, но тут же умолк, потому что явилась блондинистая змея с двумя чашками кофе, сахаром и сливками. Расставив все это на столе, она кинула на шефа выразительный взгляд, но, не дождавшись ответного, вынуждена была уйти. — Мне очень жаль и Элли, и Мари. Такая трагедия. Вы поэтому здесь?

— Да, мы расследуем это дело, — кивнула я, осторожно принюхиваясь к запаху, идущему от кофе и пытаясь понять, безопасно ли его пить или все-таки не надо.

— Расследуете? — мужчина потянулся к сахарнице. — Вы разве не в частном агентстве работаете.

— Да, а что?

— Нет, ничего, — пожал широкими плечами мой собеседник. — Просто мне казалось, что такими делами должна заниматься полиция.

— Она и занимается, — подтвердила я. — Но мы ведем параллельное расследование, потому что у нас есть еще один клиент, который столкнулся с аналогичной ситуаций.

— Я не понимаю, — мужчина свел у переносицы брови, а в его темно-синих глазах засветилась неподдельная тревога. Вот, кому следует в фильмах сниматься. Голливуд обрыдался, ожидая его.

Вытащив три цветные фотографии, которые предварительно распечатала в торговом центре сразу после того, как пообедала, я положила одну из них на стол прямо перед Лозовским.

— Вам знакома эта девушка? — указала я пальцем на фото.

— Шутите? — возмутился мужчина. — Конечно, это же Элли!

— Вы состояли с ней в отношениях?

— У нас была недолгая связь, — как ни в чем не бывало признался Лозовский. — Я бы это даже романом не назвал. Я ей очень нравился, она этого и не скрывала. А я…

— А вы сначала ухаживали за старшей сестрой, а потом переключились на младшую, — проникновенно произнесла я.

Мужчина склонил голову, взглянув на меня исподлобья.

— Я понимаю, как это выглядит, — произнес он. — Но я не такой плохой, как вам кажется. Да, я ухаживал за Мари, а потом некоторое время был с Элли. Наверное, с вашей точки зрения, это выглядит некрасиво.

— Это с любой здоровой точки зрения выглядит некрасиво, — убрала я улыбку.

— Мари мне понравилась исключительно внешне, — честно произнес мужчина, глядя на меня открыто, без притворства и снисхождения. Складывалось впечатление, что ему нечего скрывать, и он готов обо всем говорить, как есть. — Я собирался просто приятно провести с ней время, но узнав её поближе понял, что она очень хорошая девушка и не подходит для временно развлечения. А постоянные отношения, коих она заслуживала, мне были не нужны. В итоге, мы стали друзьями. Потом я познакомился с Элли, меня она не заинтересовала, а вот я её — очень. Я сразу понял, что Элли и Мари — это как день и ночь. Предельно разные. Младшая сестра не прельщала меня, хотя и старалась изо всех сил. К тому моменту уже стало очевидно, что несмотря на то, что я отступил, Мари начала испытывать ко мне определенные чувства. И тогда…

— И тогда вы решили воспользоваться младшей, чтобы разбить сердце старшей?

Меня едва не передернуло от гадливости.

— Я сделал это для того, чтобы разрушить привязанность Мари ко мне. Это как вскрыть гнойник, — мужчина потянулся за кофе, и я обратила внимание на кольцо на его руке с изображением чего-то, похожего на кошачью голову. Может быть, льва. А может быть, и ягуара. Но, что самое главное, по своему стилю оно напомнило мне другое украшение, тоже кольцо. И тоже виденное мною на мужчине. — Знаете, это как вскрыть гнойник — первое время сильно поболит, но без хирургического вмешательства будет становиться только хуже.

Я оставила свое мнение при себе и продолжила расспрос:

— Что было дальше?

— Дальше? — переспросил мужчина, отпивая кофе. — Дальше Мари сделала правильные выводы, мы с Элли еще пару раз встретились, а после я уехал, пообещав старшей сестре, что мы еще встретимся. Вернулся я не так давно, меня попросил об этом старинный друг семьи, ему нужна была срочная замена в преподавательском составе. И я согласился некоторое время побыть светочем, который рассеет дремучую тьму в головах студентов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Как мило, — скривившись, оценила я. — А вот эта девушка вам знакома?

И положила на стол рядом с первым второе фото.

— Да, — даже без намека на тревогу ответил Лозовский. — Это одна из моих студенток, к сожалению, тоже покойная.

— И погибшая при тех же обстоятельствах, что и Элли, — холодно отметила я.

— Мне подробности не известны, — спокойно ответил мужчина, одним легким движением откидывая со лба длинную прядь густых темных волос. — Смерть — это не то, чем я предпочитаю интересоваться.

— Даже если это смерть близких вам людей? — искренне удивилась я.

— Они не были мне близки, — сухо ответил Дмитрий, ставя уже пустую чашку на столик. Я к своей так и не притронулась, мало ли чем тут предпочитают заправлять напитки идейных врагов. — Ольгу я знал только как свою студентку, которая появлялась на моих занятиях реже, чем пролетает комета Галлея. А Элли… она была мне дорога исключительно, как сестра моего хорошего друга. Не больше, не меньше.

— А у меня есть информация, что вы не только обещали мари возобновление отношений, но и проявляли к своей погибшей студентке повышенный интерес, мужской, я бы сказала, интерес. И даже приглашали на свидание.

Несколько минут мужчина молча рассматривал меня, а после громко и заливисто расхохотался, запрокинув голову и еще больше став похожим на киношного героя.

— Дайте угадаю, — сквозь смех проговорил Лозовский. — Это вам её подружка наговорила?

— А если и так?

— Знаете, чем вы отличаетесь от моих студенток? — вдруг подался ко мне на встречу мужчина с шальной улыбкой, играющей на губах.

— Возрастом? — мрачно отозвалась я, с неприязнью наблюдая за этими маневрами.

— У вас не такая уж большая с ними разница, — отверг эту версию Лозовский. — Умом. И четким осознанием себя, своих сильных и слабых сторон, своих желаний и целей. В вас это видно. По глазам.

— Я бесконечно счастлива, что вы оценили мой богатый внутренний мир, но при чем тут это к тебе разговора? — проговорила я, пытаясь удержать на лице выражение вежливой заинтересованности.

— В отличии от вас, мои студенты умом не отличаются, — вздохнул мужчина с явным сожалением. — Наталья увидела во мне способ, как кардинально изменить свою жизнь. И попыталась реализовать свой план по заманиванию меня в свои женские сети. Но она не знает то, что знаем мы с вами, правда?

Последние слова он произнес доверительным шепотом, все еще нависая над столиком и явно пытаясь сократить расстояние между нами.

— И что же мы с вами знаем? — деланно удивилась я.

— Что взрослого мужчину одним только молодым телом, находящимся в сомнительном состоянии, не заманишь. Ни в кровать, ни под венец, — он откинулся назад и заговорил уже нормальным голосом, а не таинственным полушепотом: — Надо быть личностью, а у неё этого нет. И вряд ли когда-нибудь появится. О чем я ей и сообщил. А она обиделась и, видимо, ложными сведениями решила мне отомстить.

— То есть, вы не пили на кухне у Натальи и Ольги чай, не разговаривали по душам, не подвозили ни одну из них домой?

— Нет, конечно, — рассмеялся мужчина с таким видом, как будто услышал очень похабный анекдот в очень приличном обществе. — Во-первых, я не пью чай. Во-вторых, я не пью чай в сомнительной компании. В-третьих, я работаю с восьми утра до десяти вечера шесть дней в неделю. С таким графиком я не могу себе позволить проводить ночи без сна. Единственное, в чем я могу покаяться, так это в том, что действительно подвозил девочек один раз на своей машине. Тогда на улице шел сильный дождь, а они обе были без зонта, мне просто стало жаль этих дурех.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А что вы скажете по поводу этой девушки? — и я выложила на стол третье фото, с которого радостно улыбалась Ниса. Оно было сделано на её прошлый день рождения, поэтому на фото она стояла в обнимку с огромным клубничным тортом, который обычная девушка в жизни не удержала бы, и в праздничной цветастой шляпе из бумаги на голове.