Альфа и Омега - Дмитрий Дивеевский

Теперь о директорах и генералах. А они что, не живые люди? Для них КПСС издохла раньше, чем для нас. Они народ верткий, живучий, и приспосабливаются к ситуации, а не борются с ней. На большинстве заводов уже во всю работает мелкий бизнес, от которого немало капает в директорские карманы. Поэтому ничего серьезного не случится.

– Хорошо, Збигнев, – задумчиво сказал президент Буш, – с коммунистами, кажется, все более-менее ясно. Подавляющее большинство поступающих сведений из Москвы говорит о том, что красная идеология уходит из русских умов. Но кто будет внедрять наши концепции? Ведь в России нет никакой серьезной школы. Те русские политики, которые щебечут о рыночной демократии, на самом деле никакого представления об этой демократии не имеют. Часть из них – демагоги, часть – мечтатели, есть и откровенные дураки. Вокруг Ельцина нет нужных людей.

– А разве перед Ельциным стоит такая задача? – желчно ответил Жабиньский. В глазах его загорелись волчьи огоньки. – Зачем в России прогрессивное хозяйство и социальное благополучие? Здесь надо сто раз подумать. Я всегда повторял и не постесняюсь повторить снова: АЛЬФОЙ и ОМЕГОЙ нашей стратегии является устранение с лица земли православной цивилизации. Очень хочется, чтобы эту мысль, наконец, усвоили и наши президенты. Ведь сейчас я, как попугай, повторяю то, что говорил еще Джонсону, Никсону, Рейгану. Эта линия должна передаваться из рук в руки от президента президенту. Православная цивилизация должна быть устранена потому, что она является врагом американской цивилизации, а духовно неизмеримо ее сильнее. Если мы вовремя ее не придушим, то проиграем гонку двух миров.

– Что-то непонятно, Збигнев, – вмешался директор ЦРУ, – где это ты усмотрел на советской свалке православную цивилизацию, которая вдобавок сильнее жизнеутверждающего американского духа?

– Я ее там усмотрел там, Уильям, где ее просмотрело ЦРУ. Чтобы хоть что-то уразуметь, поезжай на православную пасху к Гробу Господню и посмотри, как появляется благодатный огонь. Этот огонь, мой друг, не появляется ни на Песах, ни на католическую пасху. Как ты думаешь, это серьезно? Я убежден, что серьезней некуда. Уж коли мы собрались говорить друг другу правду, то должны признать, что избранным народом все-таки является тот, которому Бог посылает свой Благодатный Огонь. Наши предки этого не поняли. В результате обрекли и себя и нас на борьбу с этим народом. Теперь у нас нет другого пути, кроме борьбы и победы. Православный дух сильней американского потому, Уильям, что американский дух может дать человеку в лучшем случае счастье кролика, сидящего на крольчихе и жующего капустный лист. А православный… Ты никогда не думал, что апостолы, погибшие в страшных муках за Христа, были православными? Это были очень простые люди, а вера подняла их до небывалого масштаба. Поэтому, чтобы понять, в каком мире ты сегодня находишься, поезжай в Россию, полюбуйся на сотни мироточащих икон и на небесный луч в глазах людей, стоящих в храмах. Этот луч – отблеск Благодатного огня. Он делает их духовным магнитом. А в наших церквах негры вытрясают из себя излишки секса под свои там-тамы. Можно ли это ставить рядом? Сильная Россия станет новым эпицентром человечества со всеми вытекающими для нас последствиями.

– Ты хочешь сказать, что наша культура проиграет русским? Разве они не смотрят наши фильмы, не поют наши песни, не танцуют (танцуют под наш рок либо слушают наш рок) наш рок? А наша литература, в конце концов?

Жабиньский поморщился, как от зубной боли. Ему страшно не нравились самовлюбленные янки, искренне верящие, что зубную щетку открыли в Америке, а главными героями «Войны и мира» являются Том и Джерри.

– Все вроде бы верно, друг мой. Русские не проявляют такого омерзения к нашим культурным выкидышам, как мусульмане. Они, все-таки, всегда жили рядом. Но не путай духовность с пойлом из основных инстинктов, до которого только и смогло подняться американское искусство. Русские могут угощаться этим дивным напитком сколько угодно, кто-то из них даже подсядет на него. Но своей народной культурой они его не сделают потому, что пахнет неаппетитно.

Нам нельзя недооценивать ортодоксального христианства, джентельмены, ведь именно оно когда-то завоевало мир. Если мы поможем России, то наживем себе большой геморрой. Очень вероятно, что вокруг православия начнут объединяться те, кому не нравится Америка. Я говорю чушь, да? А разве вокруг мусульман они уже не объединяются? И разве православные и мусульмане не близки в главных своих чертах – в неприятии нашего миссионерства? То-то. Вот также начнет собираться осиный рой и вокруг православия, особенно, если оно заявит о себе и в политике. И будет вам новый лагерь врагов, который окажется посильней мусульманского. Ведь у него есть такие летающие штуки с ядерными боеголовками. Понимаете, насколько это опасно? Поэтому Россию необходимо расколоть и разобщить, сделать беспомощной. Повторяю, это АЛЬФА и ОМЕГА нашей стратегии, если мы хотим доминировать среди двуногих.

– Как это здорово звучит! – вмешался директор ЦРУ. – Ликвидировать гигантскую страну, порвать ее в мелкие клочья. Мне, прагматику, куда более мелкие задачи в СССР не по плечу. А что будем делать, мистер Жабиньский, если Россия устоит? Ведь Ельцины приходят и уходят… Тем более, что этот парень сильно пьет. Вот представим себе, что твой план не получится.

– От чего же не получится, – с желчной усмешкой ответил Жабиньский. – Путей-то должно быть несколько. Например, сейчас союзные республики от Москвы уже не зависят, спасибо Горбачеву. Значит, раскол неизбежен. Нам сегодня пора готовить дрова, чтобы подбросить их в этот костер и вызвать цепную реакцию дальнейшего деления. Главное – деления России. Если это состоится, то считайте, что самый главный шаг в устранении русских с карты мира мы сделали. Если по каким-то причинам Россия сохранится, то надо брать под контроль ее экономику. Не получится это у нашего бизнеса, тогда надо растить местных бизнесменов нашей закваски, продвигать их на ключевые посты. В России полно шустрых еврейских мальчиков, которые не заражены патриотизмом. Если богатства этой страны окажутся в их руках, то можно соединить их с нашими корпорациями, и они выжмут Россию как лимон, а потом выбросят на свалку истории. Уильям, ты же готовишь проект с Джеффри Саксом. Ну и что там у тебя не получается?

– Не так все просто. Понимаешь, у них там довольно много предрассудков против заграничных советников. Сумеет ли его команда проникнуть в Кремль, пока не ясно. Но в любом случае он наращивает через Гарвард связи с окружением Ельцина. Знаешь, консультации, то, да се…

– Пока будет то, да се, не будет ничего. Сегодня имеется уникальная возможность внедрить в русские мозги наш электрод и гнать по нему импульсы разрушения. Не упускай этой возможности, Уильям. Я знаю Джеффри, это типичный еврейский жулик, но в данном случае он как раз то, что надо. Ельцину сейчас нужна команда реформаторов, и Джеффри должен стать их идейным отцом. Вот тогда мы и станцуем все вместе наш любимый танец «шила нагайя».

27. Разговор с Немчиком

– Спаси тебя Господь, сестра, – сказал Иван стоявшей перед ним колхознице в поношенной фуфайке, – крепись и обязательно ходи на службу как следует, с исповедью и причастием. Тогда почувствуешь облегчение. Вера – это тоже труд. Знаешь, как про вечернюю молитву говорят? Вот закончила ты трудовой день, устала, измоталась, тебе бы только до постели доползти. А тут молиться надо, перед киотом стоять, поклоны класть, как не хочется! Поэтому отцы церкви говорят: ежевечерний подвиг молитвы. Мы ведь и вправду, в вере своей множество маленьких и больших подвигов делаем. Но от них только крепнем. Иди с Богом!

Беседуя с гостями, Иван с удивлением открывал, что оглушенные атеизмом люди с трудом поворачивались к вере и искренне удивлялись, когда вместо чудесных предсказаний и зодиакального бреда слышали от него спокойную речь верующего человека. Он осознавал, что по сути выполняет роль священника, принимающего сбитую с толку, заблудшую паству. Это была работа, требующая огромного терпения и любви. Каких только бед не приносили в его избушку. От просьб о помощи в излечении безнадежно больных, до желания «отвернуть» мужа от любовницы. Ну что делать, если не было у людей других духовных опор? Надо было пытаться помочь, разъяснить, как на самом деле следует спасать свою душу.

Бессонница истощила Звонаря, он сильно похудел, на плечи спадали длинные русые волосы, лицо обросло бородой, глаза стали большими и светлыми. Глядя на себя в зеркало, Иван видел пожилого человека с неподвижным, печальным лицом и обращенным в себя взором. Уже ничего не оставалось в этом человеке от того армейского офицера с энергичной манерой общения и цепкими глазами. Он в полной мере изменился. Не стало капитана Звонаря, но появился старец Иоанн, к которому постоянно шел поток посетителей. Он не знал, помогают ли его советы и молитвы, но, как умел, старался помочь людям, утолить их душевную боль, указать верную жизненную дорогу.