Хозяин Амура - Дмитрий Хван

Но прежде чем заняться делами воеводства, Брайану пришлось, по настоянию Тимофея Кузьмина, ненадолго окунуться в более приземлённые проблемы. Причин тому было несколько: во-первых, коллективная жалоба горожан на нечестных торговцев, якобы обманывающих добрых жителей округи. Во-вторых, прошение нескольких рыбацких артелей с западного побережья острова умерить аппетиты аренсбургского ростовщика Шейлока, требующего огромные проценты у просрочивших выплаты рыбаков. Кроме того, пастор из церкви Святого Лаврентия сообщил о том, что в его доме укрылся эст, который спасался от погони. По его словам, два десятка эстов-косарей с острова Даго были вывезены на Эзель и насильно удерживаемы одним из немецких баронов в своём имении безо всякой оплаты уже второй год. Существуя на положении рабов, они слёзно молили новую власть о помощи, опасаясь за судьбу своих близких, оставленных на Даго.

Проблема наиболее незащищённых слоёв здешнего общества стояла уже давно, но покуда Белов и его люди старались не сильно вмешиваться в сложившуюся ситуацию, чтобы не поломать уклад жизни на островах. Ведь форсированное изменение этой ситуации могло взорвать общество и нарушить баланс сил. Немцы составляли тот костяк социума, на который опирались сибирские пришельцы, и лишить их привилегий — значило немедленно ополчить против себя этих людей. Но всё же требовалось как-то отойти от принципов века. Ибо коль уж сказали ангарцы первое слово, то за ним должно следовать и второе.

А пока Белов, недолго посовещавшись с тем же Тимофеем, его отцом и Сергеем Бекасовым, своим замом по безопасности, принял необходимые решения сложившихся проблем. Для начала на городском рынке должен быть открыт Двор мер и весов, где покупатели будут проверять сделанные покупки. И коли продавцы будут нечисты на руку, то находящийся при дворе судебный исполнитель с помощью дружинников будет штрафовать провинившихся. Такие же дворы должны быть открыты и в других частях воеводства по мере необходимости.

С ростовщиками было сложнее. Для начала следовало переписать их поимённо и выдать лицензию, чтобы нелицензированным кредиторам не было дозволено давать ссуды крупнее определённой суммы. Но в будущем Брайан решил избавиться от подобной публики, создав в столице воеводства кредитный банк. По замыслу Брайана, в нём следовало кредитовать жителей воеводства, но на несколько иных условиях. А именно применять взимание фиксированной единовременной платы, зависящей от суммы кредита, как условие получения денег, без применения ссудного процента. Возвращение же денег гарантировалось обязательствами дальнейшей службы воеводству. В самом крайнем варианте на семью должника налагалось служение за половинное жалованье на тех условиях и должностях, что будут определены судебным решением. Это было необычайно мягкими условиями, и Кузьмин, в отличие от Бекасова, советовал обождать с этим банком некоторое время.

С косарями было проще всего: в имение барона отправлялись дружинники Дильса во главе с толковым офицером. Им было приказано освободить эстов и сопроводить их и самого барона в город, для дальнейшего разбирательства в суде.

— Наложим на этого хмыря штраф за удержание людей, раздадим им деньги и отправим домой, — уже на ходу, согласившись с остальными, сказал Брайан, проходя во внутренний двор крепости.

В отделанном деревом коридоре, ведущем на лестницу в двухэтажные апартаменты воеводы, Белова уже ждал Йорг Виллеме, который, в отсутствие бывшего курляндского наместника Бруно Ренне, фактически занял его место. Взяв на себя бразды административного управления провинцией, Виллеме весьма недурно справлялся со своими обязанностями, а также изрядно помогал Брайану, периодически подсказывая ему решение тех или иных вопросов.

Кратко поведав Йоргу об идее банка, Белов удивил его, и курляндец голландских кровей предложил позже обсудить её подробнее.

— Я вижу, у вас есть более важные новости, нежели кредитный банк, — пояснил Виллеме, присаживаясь за длинный резной стол для переговоров рядом с капитаном Карлом Пильхау, заместителем Конрада Дильса, пребывавшего до сих пор в Вердере. — Предлагаю начинать, герр Брайан.

Небольшому кругу приближённых людей Брайан рассказал новости — итоги своего недавнего визита в порт Пернау, по результатам Кальмарского мира переходивший вместе с округой под управление Аренсбурга. Послав делегацию курляндских чиновников на эзельской службе в город под опекой шведского отряда, сам Брайан остался на «Адлере», стоявшем в устье реки, — рисковать собой не стоило, а вот осмотреть стены города… Хотя какие там стены? В бинокль было видно, насколько слабо защищён город — земляной вал, опоясывающий постройки, соединял между собой невысокие приземистые башни, и, хотя на валу угадывались позиции артиллерии, казалось, что эти неважнецкие укрепления рассыплются после первого же залпа. Швеция ещё не настолько окрепла, чтобы заняться укреплением провинциальных крепостиц. А теперь время ушло и шведам остались лишь важнейшие города Балтии — Нарва, Ревель и Рига. Их бы укрепить да защитить.

Бургомистр Пернау, он же Пярну, или, на русский манер, Пернова, в отличие от стен города, выглядел уверенным и, по словам вернувшихся через несколько часов курляндцев, позволил себе быть невежливым. Он отказался не только следовать условиям Кальмарского мира, но и отверг попытки эзельцев передать ему для ознакомления бумаги, касающиеся и самого мира, и сдачи города. В документах определялись также условия выхода шведов с окрестных земель — от побережья близ Вердера до границы Руси у города Феллина. Однако и бургомистр, и шведский полковник, начальник гарнизона города, смотреть бумаги отказались, сославшись на отсутствие необходимых им для этого инструкций от генерал-губернатора провинции, и, в свою очередь, посоветовали эзельцам освободить Вердер и ближние к нему земли. На этом переговоры и завершились — шведы предложили гостям покинуть город.

— Что прикажете делать с этим, друзья? — оглядел товарищей Белов, задержав взгляд на Йорге.

— Попросить помочь нам короля Кристиана? — ухмыльнулся Бекасов, не поднимая головы.

— Разумно, — кивнул Виллеме. — Почему нет?

— Да что тут думать, герр Брайан? — рубанул вдруг отличавшийся обычно молчанием Карл Пильхау. — У нас сейчас тысяча двести вооружённых бездельников, которые давненько уже не вынимали шпагу из ножен! Им запретили пьянствовать, но и не предложили драки! К тому же мы потеряли несколько сотен солдат из-за закрытия кабаков и строгих правил службы…

— Мы потеряли сброд, — улыбнулся Йорг Виллеме. — Зато остальные получают увеличенный оклад и не жалуются. А вместе с дружиной провинция имеет две тысячи отличных солдат.

— Пора из дружины делать полк. — Сергей Бекасов напомнил Белову о своей реформе местного войска. — Добрать тысячу из наёмников, и перед походом на Пернов, если ты решишься…

— У шведов может быть до четырёх тысяч солдат, включая кавалерию, — перебив, заметил Виллеме. — К тому же новости, переданные через Дильса…

— Оксеншерна? — проговорил Белов. — Кристина уважила старика, а заодно отправила его подальше от столицы.

Бывший риксканцлер Аксель Оксеншерна, желавший не только по-хорошему уйти из большой политики, но и закрепиться на достойной должности, решил просить Кристину только об одном — назначить его генерал-губернатором Эстляндии, хотя бы и на небольшой срок, чтобы уйти на покой с почётом. Молодая королева понимала, что этот старый и опытный политик ещё мог пригодиться королевству, поэтому ответила на просьбу Акселя согласием. Прежний королевский наместник, Эйрик Гюлленшерна, был снят со своего поста, как не справившийся с русским нашествием на шведские восточные окраины. При дворе же утвердилась фамилия Делагарди.

Оксеншерна имел свой интерес в этом назначении. Его несчастный младший брат, Габриель, пьяница и не лучший христианин, погиб в схватке с эзельцами. Островитяне, неожиданно для шведов оказавшие яростное сопротивление отряду шведских солдат, быстро очистили от небольших гарнизонов не только остальные острова Моонзунда, но и высадились на западном побережье Эстляндии. А теперь датский король выговорил для них Пернау с округой до границы с московитами. Неспроста таковое случилось, подумывал старый политик. Имел он и своё мнение на этот счёт, поделившись им со старшим Делагарди. С ним у Акселя хоть и были неприязненные отношения, но Аксель знал — Якоб Понтуссон уважал его.

Было известно, что в прежние времена царь Иван Васильевич из старой династии хотел было, устроив брак между датским принцем и русской княжной, создать подвластное ему королевство в Ливонии. Хвала Господу, ему не удалось сие коварное начинание. Но сейчас, казалось, совершалась такая же сделка — датчане неожиданно уступили Эзель, а в Москву прибыл принц Вальдемар, граф Шлезвиг-Голштинский. Русские же поддержали Кристиана в войне, нарушив заключённый прежде со Швецией мир. Отличную сделку провернул Кристиан! Два заклятых врага шведской короны заключили между собой взаимовыгодный мир, позиции же королевства сильно пошатнулись — войскам, теряющим день ото дня десятки и сотни разбегающихся наёмников, пришлось уходить из Богемии, из немецких земель. Наиболее боеспособные части концентрировались в Померании и части восточного Мекленбурга, занимая северные земли Пруссии и Речи Посполитой. Центром сбора стала округа Штеттина. Датчане же заняли Висмар, Штральзунд и Рюген, оттеснив шведов восточнее, к польским землям. Кальмарский мир утвердил такое положение дел. И в самом центре ливонских владений Швеции образовалось несомненно вассальное Руси и Дании государство, наподобие польской Курляндии.