Это всегда был ты - Виктория Дал

Она ахнула, когда ее увлажнившаяся сердцевина изумительно, идеально устроилась на его возбужденной плоти.

— Ах, — вздохнула она, прежде чем он перекатил их обоих так, что оказался сверху.

Руки запутались у нее в волосах, крепко держа, когда он скользнул в нее.

Резкий толчок, и он заполнил ее целиком, от края до края. Она вскрикнула от полноты ощущений. Эта страсть, эта острая потребность была такой свирепой и отчаянной. И в эту минуту Кейт поняла: что бы ни случилось, это хорошо и правильно и то, чего она всегда хотела.

Глава 24

Утренний свет еще не просочился в спальню Кейт, но Эйдан мог различить ее спящий силуэт через открытую дверь. Это зрелище вызвало у, него улыбку. Подобного изнеможения достаточно, чтобы польстить любому мужчине. Хотя, с другой стороны, она сделала большую часть работы, так что имеет право на отдых.

Он осторожно вошел и поставил поднос на стол, не зная, будить ее или не стоит. Сладкие булочки, которые испекла его кухарка, были еще теплыми, и он представил, как они ей понравятся, поэтому подошел к кровати и присел на край, намереваясь разбудить ее поцелуем. Красота ее разрумянившихся щек и обнаженных плеч отвлекла его от намеченной цели, и он несколько минут просто сидел, любуясь ею.

Он проснулся с одеревеневшей спиной, занемевшей рукой и кожей, липкой от пота там, где она прижималась к нему. Мышцы его болели от физического напряжения сдерживать себя во время их любовных игр. Но несмотря ни на что, он чувствовал себя прекрасно. Гораздо лучше, чем это было со всеми другими женщинами. Оставить женскую постель с чувством завершенности — это совсем не то, что уйти с ощущением какого-то липкого стыда и душевного разлада.

Он ушел от нее утром, нежно поцеловав в спящие губы, и вернулся с завтраком просто чтобы убедиться, что она ни о чем не жалеет. Еда, похоже, всегда смягчала Кейт.

Не в силах устоять против прелестной картины, которую она представляла, он провел пальцем по грациозному изгибу плеча. Кожа была мягкой и нежной. Ночью у него было мало возможности прикасаться к ней, и сейчас его охватил яростный голод. Он подавил его и довольствовался тем, что потер между пальцами густую прядь каштановых волос, воздержавшись от того, чтобы стащить одеяло с ее тела и накрыть его своим.

Поднеся волосы к лицу, он уловил легчайший аромат цветов и пряностей, потом стал водить большим пальцем по ягодно-красным губам до тех пор, пока ресницы ее не затрепетали.

Эти восхитительные глаза встретились с его глазами, мягкие и несфокусированные. Улыбка начала было приподнимать уголки рта, но потом глаза ее расширились и прояснились, когда она огляделась вокруг.

— Доброе утро, любимая.

Прелестный румянец расцвел у нее на щеках.

— Я принес кофе и сладкие булочки.

Она снова заморгала, и взгляд скользнул к туалетному столику, где стоял поднос. Натянув одеяло повыше, она невольно вновь привлекла глаза Эйдана к своей обнаженной коже.

— Отведаешь? — пробормотал он, склоняясь к одному кремово-белому плечу.

Кейт резко вздохнула, когда его губы коснулись кожи. Она пахла чудесно, была теплой и приятной и гораздо вкуснее завтрака, который он принес. Трепет пробежал по ее плечу и перетек ему в рот, когда он попробовал ее языком, втянув кожу между зубами.

— Ты такая вкусная по утрам, — пробормотал он ей в плечо, понемногу стаскивая одеяло.

Но оно было вырвано из его пальцев, когда она резко дернула его назад.

— Что ты делаешь?

— Ласкаю твою грудь.

— Эйдан!

Ее потрясенный возглас заставил его вздохнуть.

— Ну ладно. Я просто принесу завтрак, хорошо?

У нее был страдальческий вид, когда он поставил поднос ей на колени.

— Извини, я... для меня все это так непривычно.

— Что?

— Ну, все это.

— Завтрак в постели? — с невинным видом поинтересовался он.

— Нет, я имею в виду это... этот роман.

Она выглядела прелестной и такой невозможно юной с растрепанными волосами и опущенными глазами. Несмотря на дезабилье, она еще никогда не казалась такой застенчивой, даже когда была семнадцатилетней девственницей. Любовь, нежность и вожделение соперничали за господство в его сердце. Он не знал точно, что подвигло его взять ее руку и прижать к своим губам.

— Думаешь, я жду, чтоб ты вела себя как куртизанка? Возлежала нагая в ожидании моего прихода?

Он улыбнулся ей, когда она подняла глаза.

— Конечно, нет. Просто... утром все это кажется гораздо более неловким. Здесь так светло.

Эйдану с трудом удалось не ухмыльнуться — шторы были задернуты, и было лишь чуть-чуть светлее, чем ночью.

— О, да ты смеешься надо мной!

Она взяла поднос, словно чтобы убрать его, и негодующе подняла с кровати, но не нашла места, куда его отставить.

Больше уже не пытаясь скрыть своего веселья, Эйдан забрал у нее поднос и быстро поставил на пол, а потом повалился на нее прежде, чем она успела выбраться из-под кучи простыней и одеял.

— Ах, ты!

Увертываясь от размахивающих в воздухе кулачков, он уселся на нее верхом и надежно пленил под одеялом, пригвоздив руки к подушке.

Она извивалась и сопротивлялась, но в конце концов и сама рассмеялась, захлебываясь смехом и хватая ртом воздух.

— Я знаю, что ты не стесняешься, Кейт. Ночью ты определенно не стеснялась. Поэтому смею предположить, что все дело в новизне. Это из-за нее ты ведешь себя как глупышка.

— Глупышка! — Голос ее звенел от возмущения, но глаза сияли. — Полагаю, другие твои любовницы не отличались скромностью.

Эйдан опустил глаза, дабы избежать ее взгляда, и поджидавшее его зрелище тут же рассеяло чувство вины. Кашлянув, он снова посмотрел на нее.

— Сдается мне, ты только что почувствовала себя настоящей любовницей, жизнь моя.

Один взгляд вниз, и она побелела в безмолвном ужасе.

Эйдан счастливо проследил за ее взглядом до сочной и сладкой, увенчанной розовым соском груди, выглядывающей из-под одеяла.

— Думаю, она ждет внимания, которого не дополучила ночью.

Потрясенная, Кейт смогла только лихорадочно затрясти головой.

Он замурлыкал словно большой кот, и, опустив голову, твердо втянул сосок в рот. Он затвердел под его языком, и тело последовало этому примеру, сделавшись твердым в ответ.

Вздохи и тихие стоны наслаждения донеслись до него, услаждая слух и пришпоривая возбуждение. Боже, как же он жаждал сделать это ночью, когда она изучала его тело, позабыв о своей застенчивости.

Он поласкал ее языком и прикусил зубами чувствительный бутон, наслаждаясь тем, как ее тело выгибается ему навстречу в попытке быть ближе.

Когда он отпустил ее руки, она ухватила его за волосы и прижала к себе, а он тем временем стащил чертово одеяло вниз, отбросив прочь.