Ловушка для змей - Алекс Орлов

Громкий и вместе с тем звонкий щелчок напрочь лишил его способности слышать. Джим чувствовал, что машина его идет, покачиваясь на неровностях, однако вокруг стоял только этот бесконечно длящийся звон. Даже жуткая пантомима, которую устроил сбесившийся цикламон, не доходила до Джима. Было видно, что птица орет, как буксирная сирена, но все эти звуки заглушались неутихавшим звоном. Пятьсот Четырнадцатый даже пробовал жестикулировать короткими крыльями, просовывая их в решетку, но Джим ничего не понимал.

Неизвестно, что случилось бы дальше, но тут слух вернулся. Кэш потряс головой и теперь сам увидел причину происшествия. В полуметре от него из стены торчала стальная болванка. Ее острый наконечник тлел слабым огоньком, и это не предвещало ничего хорошего.

– Замедлитель уже горит! Сматываемся, адмирал! Сматываемся! – хрипло орал цикламон, страшно выпучивая глаза. – Снаряд-гарпия! Мы пропали! Да дави же ты на катапульту, урод, подохнем же! Падо-о-ох-нем!

И, видимо, не выдержав нервного напряжения, Пятьсот Четырнадцатый хлопнулся в обморок.

Адмирал же не нашел ничего лучшего, как просто плюнуть на тлеющий огонек, и тот, сердито зашипев, погас. Так и не успев испугаться гарпии, Джим снова переключился на управление своим тающим отрядом, отвечая на бессвязные запросы гибнущих экипажей и подбадривая тех, кто еще оставался по эту сторону жизни.

Казалось, град падающих сверху снарядов не иссякнет никогда. Поврежденные осколками корпуса не выдерживали и лопались, выбрасывая огненные облака, однако до вражеских порядков было уже совсем близко. Надрывно гудя захлебывающимися моторами, «леопарды», «львы» и «буйволы» стреляли в ответ, ухитряясь попадать в цель. Впрочем, их огонь по большей части не приносил противнику вреда, поскольку его машины имели вид опущенного к земле клина, от которого все снаряды рикошетили в небо. Казалось, эти танки были неуязвимы, однако Джим уже знал, как использовать эту особенность конструкции машин противника.

Неожиданно в панораме произошли какие-то странные изменения – помимо вздымавшихся столбов вывороченной земли и вспышек подбитых танков.

Джим поначалу даже не понял, в чем дело.

Тем не менее стена цитадели, которая была уже хорошо видна в окуляр, словно раздвоилась, и от нее отделилась некая расплывчатая громада. Пока это «нечто» находилось в тени цитадели, оно было серым, будто сделанным из тусклого льда, но потом «нечто» шагнуло на солнце, и острые, как бритва, яркие зайчики отразились от стальных плоскостей.

– Железный Герман! Здесь Железный Герман! – закричали на открытой волне.

– Что за Железный Герман?! – крикнул в микрофон Джим. Его стало злить, что он обо всем узнает в последнюю очередь. – Что еще за Железный Герман?! – повторил он свой вопрос, и неожиданно ему ответил штандартенфактор.

– Извините, адмирал Джим!.. – В голосе звучало неприкрытое торжество. – Никто не знал, что Железный Герман окажется в цитадели. По нашим сведениям, он находился под Аккераманом, там у Инглегасского Союза жестокие столкновения с армией Панконды… Одним словом, офицеры, мы… э-э, сохраним память о вас в веках, и все такое. Покажите себя героями!

Только сейчас до Джима дошло, что теперь Квардли говорил на открытой волне, однако злиться на этого мерзавца было бесполезно. Железный Герман шагал пятидесятиметровыми шагами, и у Джима сложилось мнение, что этот гигант знал, что ему делать.

Громадные руки Германа поднялись горизонтально, и Кэш даже на своем языке почувствовал привкус страшнейшего разряда, который врезался в самую гущу танков адмирала Джима.

Там, где находились машины, брызнули огненные снопы ярких искр, а в местах, где разряды ударили в землю, в небо взвились клубы тончайшей пыли. Она заволокла все вокруг, и второй разряд Герман послал уже вслепую, Джим это понял потому, что сам уже ничего не видел и не слышал.

60

Поначалу Кэшу казалось, что он спит. Это было так похоже на последние секунды перед пробуждением. Сейчас он откроет глаза, вздохнет поглубже и поднимется с кровати.

Должно быть, сегодня выходной, и можно поехать на заброшенный завод, чтобы повозиться с любимым лонгсфейром. Возможно, к осени он будет полностью готов. Ну в крайнем случае – к зиме. Зима в Тауросе не такая уж и холодная.

– Накры-ы-лись, окончательно накрылись… На-кры-ы-лись…

Отвратительные завывания проникали в счастливую иллюзию Джима, оставляя на ее светлой поверхности грязные потеки. В конце концов они отравили ее совсем. Иллюзия сморщилась и исчезла, оставив вместо себя темный железный ящик, где сильно воняло горелыми проводами и еще сильнее – птичьим пометом.

«Скорее всего, я еще не умер», – подумал Джим.

Новый стон хныкавшего в темноте цикламена заставил Джима шевельнуться.

Стоны сразу прекратились, а затем после секундного молчания послышался хриплый, но полный надежды голос Пятьсот Четырнадцатого:

– Адмирал, ты таки жив еще?

– Нет еще, – ответил Джим, осторожно щупая в темноте рукой.

Ему показалось, что танк находится в непривычном положении.

– Да на боку мы, – верно угадав мысли Кэша, подсказал Пятьсот Четырнадцатый и тут же затараторил: – Но это ничего не значит, приятель, угол небольшой, всего тридцать семь градусов. Если гусеницу назад подать, встанем на ноги! Давай, адмирал, поднимайся! Сматываться надо, а то снаружи Герман ходит и гасит всех, гасит, сволочь. Пока ветра нет, дружище. – Голос цикламона заметно дрожал и прерывался. – В пыли он не особенно видит, а если ветерок подует – кранты нам будут с веревками!

– Двигатель исправен? – спросил Джим.

– Все исправно, родной, все исправно, – снова зачастил цикламон. – Нужно только сва-ли-вать.

– Что со светом?

– Свет – ерунда. На потолке есть такая пимпочка аварийная. Нажми на нее, и батарейки включатся. На полчаса хватит, а больше нам не нужно… У нас танк, знаешь, какой – помчимся, как ветер, только нас и видели. И никакого позору, уверяю тебя, ведь мы уже, считай, приняли смерть героическую. Мы теперь до конца дней в бронзе отлиты и пенсию получать будем как увечные ветераны. Заживем, как люди, мне наконец майора дадут, а то я в капитанах уже две кампании хожу…

Пятьсот Четырнадцатый замолчал, но Джим слышал его частое дыхание.

«Болтливая птица», – подумал он и, найдя «аварийную пимпочку», надавил на нее.

Синеватый свет залил скособоченную кабину, и Джим поморщился от его нестерпимой яркости.

– Отлично выглядишь, адмирал, – заискивающим тоном произнес цикламон и щелкнул клювом. – Давай запускай турбины, и уходим отсюда, пока есть шанс.