Рожденная чародейкой - Дэйв Волвертон

Габорн, глядя на Биннесмана, весело сказал:

— Так вы скоро прославитесь!

Тут подскакал с южной стороны Скалбейн с двуми разведчиками.

— Милорд, — приветствовал он Габорна, натягивая поводья.

Конь его, пролетев последние сорок ярдов, остановился так близко от короля, что лошадь того испуганно попятилась. Глаза Скалбейна возбужденно сверкали.

— Милорд, — сказал он, — опустошители за ночь так отморозили себе задницы, что до сих пор не оттаяли. Даже солнце их не разбудило — из нор они выползли далеко после рассвета. И сейчас еле тащатся, от силы в половину обычного шага. Мы ждем только вашего приказа.

Габорн прислушался к своим чувствам. Атаковать хотелось, но и опасность он ощущал. Не тот противник опустошительская орда, к которому можно отнестись легкомысленно.

— Милорд, — спросил Скалбейн, — можно атаковать?

«Опасность, опасность — как слои луковицы. Может погибнуть много людей, если решиться сейчас на атаку. Но я Король Земли, — думал Габорн. — Мой долг — защищать людей по мере своих сил и возможностей».

Опустошители были слабы сейчас, потеряли свою предводительницу. Они возвращались на юг той же дорогой, которой сюда пришли, словно муравьи, знающие лишь привычные тропинки. Времени на преследование их было достаточно. Воины горели нетерпением. Погода стояла прекрасная, и местность была очень удобной для конников. Никто еще за всю историю не нападал на такое количество опустошителей сразу. И, может быть, никогда больше не сложатся для этого столь благоприятные условия.

Но Габорна беспокоили потери. Сколько его храбрецов падет в этой атаке? Кто может ответить? Все зависит от избранной тактики. И может ли он вообще позволить себе какие-то потери перед долгим путешествием? Ибо кто знает, какие битвы ему еще предстоят?

Он чувствовал, что гибель мира приближается с каждым мгновением. Сегодня погибнут воины здесь. Вскоре под угрозой окажется Иом. Потом — десятки тысяч людей в Каррисе. И в конце концов — весь мир.

Первым высказал свое мнение Боринсон.

— Черт побери, Габорн, вы не можете удерживать нас! Разве здесь собрались не мужчины? Да мужчины ли мы вообще?

Габорн посмотрел на своего старого друга.

Скалбейн сказал поспешно:

— Милорд, я не могу обещать, что вам повинуются все воины, если вы прикажете воздержаться от атаки. Многие из рыцарей дали клятву верности новому ордену, Братству Волка, и не подчиняются вообще никому.

Габорн понял, что он должен сделать.

— Господа, — сказал он. — Там, на равнине, тысячи опустошителей, которые направляются в Подземный Мир. Мы не можем позволить им вернуться через неделю и уничтожить Морское Подворье. Второго Карриса быть не должно!

Он ощутил возбуждение, мгновенно охватившее всех воинов.

— Вы возглавите атаку? — спросил Скалбейн.

Людям нужен Король Земли — сильный и мудрый повелитель, способный спасти их в темные времена. Биннесман предупреждал, что Габорн может вступать в бой, только если окажется припертым к стенке, но к стенке припереть тоже можно по-разному. Положение его довольно зыбкое. Соседи-короли только и ждут малейшей слабости с его стороны. Люди, которых он избрал только вчера, уже сами изменяют клятве.

Ему нужна небывалая победа.

А еще больше ему нужно найти Пролагателя Путей.

Поэтому сегодня погибнут люди, славные воины. И Габорн потеряет друзей. Он указал на серую змею, что ползла, извиваясь, по золотым осенним лугам.

— Мы убьем их всех.

ГЛАВА 22

АТАКА

Наших врагов учат не показывать страха.

Но мы в Мистаррии учим своих воинов страха не испытывать.

Объявив об атаке, Габорн соскочил с седла и подтянул подпругу у своей лошади.

Боринсон сделал то же самое. Когда сильный конь скачет со скоростью девяносто миль в час, любой недосмотр может оказаться роковым.

Затем он несколько раз глубоко вздохнул. Перед этой атакой он волновался. Он имел верный глаз и твердую руку, но с таким малым количеством даров сражался последний раз много лет назад. Всего один дар силы и один ловкости. Без жизнестойкости он был «воином неудачных пропорций». Руки у него немели. Голоса людей, конский топот казались слишком громкими. Не в первый раз он подивился, почему страх обостряет зрение, слух и чутье, а руки и ноги от него немеют и холодеют.

Габорн спросил у Аверан:

— Насколько далеко видят опустошители?

Боринсон подошел ближе, чтобы расслышать ответ. Вопрос этот оставался для людей загадкой на протяжении веков.

— По-разному, — сказала девочка. — Большинство — как отсюда до того дерева. Плакальщики видят на большем расстоянии, а липучки — так вообще почти ничего не видят. У дальновидцев, конечно, зрение получше.

— У дальновидцев? — переспросил Габорн.

— В этой орде их нет, — заверила его Аверан.

— Стало быть, на расстоянии около двухсот пятидесяти ярдов, — сказал Габорн, потуже затягивая ремень подпруги. — Могут ли они сосчитать нас по запаху?

Девочка покачала головой.

— Вряд ли. Наш мир для них такой странный… полон новых запахов. Каждый человек пахнет совсем не так, как другие. Но если людей много… не сосчитают.

Габорн посмотрел на Скалбейна.

— Ветер с востока устойчивый?

— Был все утро, — ответил Скалбейн.

— Отзовите своих воинов обратно, — сказал Габорн. — Будем атаковать со стороны арьергарда по ветру. Пока они нас разглядят, мы уже ударим.

Он вскочил на коня, а Скалбейн вытащил боевой рог и протрубил короткий сигнал своим отрядам перегруппироваться.

Миррима тем временем, стоя рядом с Боринсоном, торопливо натягивала лук. Лицо ее было бледным.

— Из лука ты опустошителя не убьешь! — сказал Боринсон.

Она сердито взглянула на него.

— Почему это? Все, что нужно — это попасть в «заветный треугольник» и чтобы стрела вошла на ярд.

— Ты в самого опустошителя хоть попадешь? — спросил Боринсон. Он знал, конечно, что у нее есть дары, но одни только дары еще не делают человека воином. Этому нужно учиться.

Стоявшие поблизости рыцари рассмеялись. А Миррима одарила мужа злым взглядом, сказавшим без слов, что она потренируется на нем, если он немедленно не заткнется.

Тут Габорн послал своего коня вперед, его Хроно поскакал рядом. Миррима быстро вскочила в седло и помчалась за ними, на скаку вытаскивая стрелу из колчана за спиной. Биннесман и его вильде тронулись следом.

Боринсон подобрал было поводья, но тут его за локоть схватила Иом и тихо сказала:

— Умный понимает с полуслова, сэр Боринсон. У вашей жены теперь много даров. Как, по-вашему, они ей достались?