Мифы революции 1917 года - Рудольф Баландин

В феврале 1929 года Сталину пришлось выдержать достаточно сильный напор со стороны делегации украинских писателей. Они дружно потребовали запретить «Дни Турбиных», поставив вместо нее пьесу Киршона о бакинских комиссарах. Когда Сталин возражал, его не раз прерывали выкриками с места. А. Десняк открыто заявил: «Когда я смотрел "Дни Турбиных", мне прежде всего бросилось в глаза то, что большевизм побеждает этих людей не потому, что он есть большевизм, а потому, что делает единую, великую, неделимую Россию. Это концепция, которая бросается всем в глаза, и такой победы большевизма лучше не надо».

Тонко подмечено! Не учли только делегаты, что сталинская политика была хотя и неявно, но твердо направлена на создание именно единой, неделимой, великой России — Советского Союза. Не случайно почти все недруги Михаила Булгакова были репрессированы в 1937—1938 годах.

Выходит, Сталин, смотревший пьесу «Дни Турбиных» более десяти раз, не имел желания развенчивать миф о Белой гвардии? Отчасти — да. По тем же соображениям, по которым укоренялся в сознании советского народа миф о непобедимой Красной Армии (оказавшийся, в конечном счете, совершенно верным!), а также о великом русском народе.

Многие белогвардейцы начинали воевать против большевиков из патриотических соображений. Они были идейными сторонниками Учредительного собрания, конституционной монархии или буржуазной республики. Но постепенно стало выясняться, что противостоит им большинство русского народа, не желающего возвращения старых порядков, разуверившегося сначала в царской, а затем и в буржуазной власти, а заодно и в стихийной анархии.

Приведу справедливое суждение монархиста Шульгина: «Большевики — 1) восстанавливают военное могущество России; 2) восстанавливают границы Российской державы до ее естественных пределов; 3) подготавливают пришествие самодержца всероссийского». Почему? Потому что «в русской действительности героические решения может принимать только один человек». Им, по его мнению, высказанному в 1920 году, не будет ни Ленин, ни Троцкий.

Удивительная прозорливость! Таким самодержцем стал Сталин.

А теперь вспомним, что произошло в 1991 году. В СССР окончательно победила буржуазная революция. Все великие достижения советской власти были отменены во имя капитализма (под мифы о перестройке, рыночных реформах, правах человека, священной частной собственности, благах западной цивилизации). И с Великой Россией было покончено.

Будем помнить: мифы бывают героические, призванные укрепить страну и армию, возвысить народ и личность, прославить деяния великих людей. И если такие мифы опошляют, это ослабляет страну и армию, унижает человека.

Глава 5

ХАОС И ПОРЯДОК

Есть упоение в бою,

И бездны мрачной на краю,

И в разъяренном океане

Средь грозных волн и бурной тьмы,

И в аравийском океане,

И в дуновении чумы.

Все, все, что гибелью грозит,

Для сердца смертного таит

Неизъяснимы наслажденья —

Бессмертья, может быть, залог!

И счастлив тот, кто средь волнения

Их обретать и ведать мог.

Английский мыслитель Джон Лёббок писал: «Природа предстает перед нами в виде какой-то священной книги, богато иллюстрированной, но написанной на не понятном нам языке». Обилие научных сведений о природе создает лишь иллюзию понимания, ибо гигантское количество фактов лишь затрудняет их осмысление.

Может быть, с познанием общества дела обстоят лучше? Как бы не так! Во-первых, оно постоянно меняется, и, чтобы учесть это, необходимо вносить коррективы в теоретические схемы, а то и принципиально обновлять их. Во-вторых, на эти теории оказывает сильное влияние текущая политическая ситуация и пристрастия авторов. В-третьих, общество в отличие от природных объектов находится в большой зависимости от изменений в духовной сфере, в психологии народных масс.

В периоды спокойного существования общественная жизнь течет ровно подобно равнинной реке. Более или менее обоснованные с научной точки зрения теории общественного развития описывают именно такие периоды. Иная ситуация — в бурные эпохи крупных социальных потрясений или научно-технических революций. Они проходят при эмоциональном подъеме и с ослаблением влияния строгой логики, холодного рассудка. Поэтому такие эпохи порождают эпические творения, героические мифы.

Так было у всех народов. Наиболее древние — сказания о культурных героях, добывающих или похищающих у богов блага цивилизации: огонь, полезные растения, воду для орошения земель, уничтожающих или усмиряющих свирепых животных. В древнем Двуречье таким героем был Гильгамеш, у ацтеков — Кетцалькоатль, у древних греков — Прометей.

В конце концов люди начинают соперничать с богами. Лидийский царь Тантал, похитив с неба нектар и амброзию, раздавал божественную пищу людям. Певец Фамирид вступил в состязание с музами. Дочь Тантала Ниоба считала себя красивее Латоны, матери Аполлона и Артемиды. Диомед вступает в рукопашный бой с Аресом и Афродитой. Фаэтон дерзает управлять конями солнечной колесницы, а Геракл взваливает себе на плечи свод небесный!

Героические мифы воспевают людей, дерзнувших совершить невероятное, небывалое, а то и невозможное. Они отличаются от животных тем, что имеют высшие устремления, не удовлетворяясь прозябанием, пусть даже благообильным и сытным. Такова суть человека. Он даже способен вступить в противостояние с Богом. Как писал Яков Полонский:

С Богом боролся во снеСын Исаака Иаков, и Бога не могДаже во сне побороть он, и стал оттого хромоног.

Говорят, что сатана был некогда светоносным ангелом Люцифером, но восстал против Бога, за что был низвергнут с небес на землю и тоже повредил ногу. Странные предания. Выходит, если Бог всемогущ, значит, он допускает и мятеж даже на самом высшем уровне духовных небес. Не это ли имел в виду Максимилиан Волошин, утверждая:

В начале был мятеж,Мятеж был против Бога,И Бог был мятежом.И все, что есть, началось чрез мятеж.

Действительно, без устремлений за пределы изведанного не бывает научных открытий. Смирение и долготерпение — качества благие, но не в любых обстоятельствах. Порой они становятся клеймом на лбу покорного раба. О таких не складывают ни песен, ни мифов. Народ хранит память о героях, пусть даже таких буйных натурах, как Стенька Разин или Емельян Пугачев.

И когда мы продумываем события 1917 года, всколыхнувшие всю Россию, то постоянно сталкиваемся с мифами. Они придают историческим событиям фантастический оттенок, словно переносят их из реальности в миры воображаемые. Героические эпохи порождают эпос.

Новые мифы не похожи на поэтические сказания далекого прошлого. Настала пора других людей, озабоченных политикой и выгодой для своих групп, партий, классов. Прежние классические мифы воплощали в себе единую духовную культуру: религиозные, философские, научные идеи своего времени, облеченные в поэтическую форму. Тем не менее и под политической шелухой мифов 1917 года можно увидеть нечто значительное, серьезное и поучительное, помогающее лучше понять не только прошлое, но и настоящее, а возможно, предвидеть некоторые черты будущего.

Любой исследователь или читатель в той или иной степени подвержен воздействию СМРАП и мнениям, распространенным в духовной среде его обитания. Требуются немалые усилия, чтобы понять это (все уверены, что мыслят независимо, самостоятельно, и это — самое безнадежное заблуждение). Но после этого нетрудно преодолеть «притяжение среды» и подняться в более высокие интеллектуальные сферы, как бы пребывая в идеологической невесомости.

Такой переход необходим для тех, кто стремится жить осознанно, как и положено человеку разумному. Но это вовсе не означает, будто не следует иметь никаких твердых убеждений. Ведь и тем, кто пребывает в невесомости на космических орбитах, требуется надежная защита от опасных внешних воздействий и постоянный приток энергии, источник которой, в конечном счете, — Его Сиятельство Солнце.

Григорий Распутин — одна из наиболее загадочных фигур XX века. Диапазон мнений о нем предельно диаметральный. Одни считают его великомучеником, ангелом-хранителем царской семьи и России. Другие уверены: он — демон зла и распутства, погубивший царскую семью, виновник краха Российской империи.

В подписи кшаржу на царицу (1917) говорилось: «Известна как рукодельница, вышивавшая рубашку св. Григорию». В сноске уточнялось: сокращенное слово не «святой», а совсем другое. Таковы две крайности его характеристик.