Вестфолд - Ольга Куно

Этого не может быть, повторяла я себе. Это просто не может быть. Это какой-то чудовищный розыгрыш. Только теперь я поняла, что всё это время ожидала какой-нибудь помехи, была подсознательно уверена, что свадьба в конечном счёте не состоится. Но вот она, церемония бракосочетания, в самом разгаре, и нет никаких причин рассчитывать, что что-то пойдёт не как положено. В побелевший палец, по-прежнему сжимающий спинку скамьи, вонзилась заноза, но я лишь отмахнулась от неё, как он назойливой мухи.

Конечно, сейчас она вынуждает Адриана жениться. Он не горит желанием вступать в брак; это очевидно. Но кто из мужчин когда-нибудь горел таким желанием? В конце концов, она хороша собой, богата, а что до характера… у кого из нас идеальный характер? Отправятся сегодня вечером в опочивальню, совместными усилиями справятся с путанными застёжками платья, а там, как говорится, стерпится-слюбится.

— Лаура де Оксенфорд из Вестфолда, согласна ли ты стать женой присутствующего здесь Адриана? — торжественно произнёс священнослужитель.

— Согласна, — не менее торжественно ответила она.

Ну ещё бы.

— Адриан Уоллес из Майборна, согласен ли ты взять в жёны присутствующую здесь Лауру?

Молчание. Под сводчатым потолком храма пробежал настороженный шёпот.

— Адриан Уоллес, ты меня слышишь? — с ощутимым неудовольствием переспросил священник.

— Нет, святой отец, задумался, — ответил он. — Вы не могли бы повторить вопрос?

Несколько человек неуверенно захихикали; я засмеялась в голос. Лицо Лауры перекосилось от бешенства; пожалуй, стоило прийти сюда ради того, чтобы это увидеть.

— Адриан Уоллес, согласен ли ты взять в жёны присутствующую здесь Лауру? — с некоторой долей нетерпения повторил священнослужитель.

Снова пауза. И затем…

— Согласен.

— В знак верности и любви обменяйтесь кольцами. Властью, данной мне Церковью, объявляю вас мужем и женой, — с облегчением объявил священник.

Мои пальцы, наконец, выпустили замученную спинку скамьи. Что-то внутри оборвалось и полетело в пропасть. Вот и всё. Свершилось. То ли это не меняло ровным счётом ничего, то ли, наоборот, решительно всё; пока я не могла понять.

Друзья и родственники ринулись поздравлять молодожёнов. Остальные стали постепенно двигаться к выходу. Стражники поднялись на ноги; я тоже поспешила встать.

— Ну что, представление окончено? — спросила я настолько громко, что многие оглянулись. — Можно уходить?

Никто не ответил, но мы выбрались из своего ряда и направились на выход вместе со всеми. Пока мы толкались в хлынувшей к двери толпе, мне в руку ткнулся скомканный клочок бумаги. Я поспешила спрятать его под одеждой. Принялась оглядываться кругом, но кто передал мне этот клочок, понять не смогла. Знала одно: ни Уилла, ни кого-либо другого из знакомых мне разбойников, я не в храме не видела.

— Ну вот и хорошо, — объявила я немного позднее, когда Джош снова отпирал дверь камеры. — Здесь значительно уютнее. И не так плохо пахнет.

Решётка отворилась, и я вошла внутрь. В последнее время я стала чересчур послушной.

— Если уж совсем откровенно, — тихонько сказал Джош, запирая дверь, — то по-моему, жениху церемония понравилась не больше, чем тебе.

— Для действительности брака это не имеет никакого значения, — откликнулась я, отворачиваясь.

Я сидела, скрестив ноги, повернувшись спиной к двери, уставившись невидящим взглядом в стену. Лаура Уоллес. Лаура Уоллес. Это сочетание то и дело всплывало в мозгу, сопровождаемое звоном в ушах. Интересно, праздничный ужин уже закончился? Молодожёнов торжественно препроводили в опочивальню?

В сущности разве всё это имело теперь хоть какое-то значение? Осталось меньше двух дней, и значения больше не будет иметь абсолютно ничего. Надо только переждать… И постараться избавиться от груза злости, которая плескалась сейчас внутри, заполняя всё моё существо. Говорят, перед смертью надо всех простить, чтобы облегчить свою душу. А ярость и желчь — это ниточки, которые ведут напрямую в жаркие огни преисподней. Ну что ж. Я прощу стражников, которые потащили меня на эту свадьбу. Я прощу Тома Хаксли и всех остальных, кто так легко от меня отвернулся. Прощу Клариссу за её предательство. Прощу Адриана за то, что он бросил меня здесь одну и даже ни разу не поддержал меня взглядом за весь этот вечер. Прощу Роджера де Оксенфорда за все те годы, которые мне так и не суждено прожить. Но я никогда не прощу Лауру за то унижение, через которое она заставила меня сегодня пройти. И если для того, чтобы она попала в ад, понадобится моё слово, я дам его, не задумываясь. Ни про кого другого. Про неё — да. Даже если после этого мне придётся спуститься следом за ней.

Эти и подобные мысли поглотили меня настолько, что поначалу я совсем забыла про то, что произошло на выходе из храма. Теперь же осторожно извлекла полученный тогда клочок бумаги. Оглянувшись и убедившись в том, что поблизости никого нет, развернула его и поднесла к самым глазам. Читать в темноте было нелегко. Но записка состояла всего из нескольких слов.

По окончании торжественной трапезы молодожёнов не менее торжественно провели в новую, специально подготовленную для них опочивальню. Полдюжины «друзей жениха», по-прежнему хорошо вооружённых, так и остались дежурить снаружи, услужливо закрыв за мужем и женой дверь.

Адриан стянул с себя осточертевший за вечер кафтан и отшвырнул его к стене.

— Какого чёрта ты притащила туда Ингу? — накинулся на Лауру он, с силой схватив её за запястье.

— Захотела и притащила, — ответила та. — Подумаешь какие нежности, её всего лишь привели на свадьбу! Это не дыба и даже не порка. Пусть знает, где её место. Тебе кстати тоже не стоит об этом забывать. Отпусти меня немедленно, ты делаешь мне больно! Не то я кликну стражу.

Адриан выпустил её руку и сделал шаг назад, пристально глядя Лауре в лицо, будто пытаясь прочитать её мысли.

— Полагаю, послезавтра ты собираешься потащить меня на её казнь? — спросил он, складывая руки на груди.

— Вовсе нет; в этом как раз можешь не сомневаться, — заверила его Лаура. — К чему? В медовый месяц можно найти развлечения и получше. Да и потом, если хочешь знать, не будет послезавтра никакой казни.

— То есть как? — Адриан предусмотрительно не торопился радоваться этой новости.

— Вообще-то я не хотела тебе говорить прежде времени, — протянула Лаура, но соблазн выдать всё прямо сейчас был слишком велик. — Но послезавтра её уже не будет в живых. Я решила немного перенести казнь. Поэтому сегодня ночью Ингу Стабборн сожрёт варан.