Лазурные берега - Сара Ларк

Лицо мадам Дюфрен исказилось от злости:

— Тихо, Виктор! Курбены здесь, рядом…

Она указала в сторону столовой, где Жером ухаживал за молодой женщиной, которая была копией мадам Помпадур. Другой молодой человек — по всей видимости, самый старший брат Виктора Жисбер — разговаривал с пожилой супружеской парой.

Виктор, как полагается, улыбнулся, однако по его лицу Деирдре догадалась, что он, скорее всего, подавил вздох. Затем он все же галантно предложил ей свою руку и провел, сопровождаемый родителями, в празднично украшенное помещение, а затем представил свою жену Жисберу и гостям.

— Деирдре, это наши ближайшие соседи, мадам и мсье Курбен, и их очаровательная дочь Иветта. Моего брата Жерома ты уже знаешь, а вот это Жисбер…

Деирдре снова присела в реверансе, обменялась вежливыми поклонами с дамами и позволила господам поцеловать ей ручку. Курбены были несколько полноватыми людьми среднего возраста. Они, казалось, любили поесть и уже сейчас бросали заинтересованные взгляды на празднично украшенный хрустальными бокалами и мейсенским фарфором стол. Мадам Курбен тщательно рассматривала Деирдре, вероятно, она действительно надеялась заполучить Виктора в качестве зятя. Однако ее дочь Иветта, казалось, предпочитала Жерома, а к его младшему брату не проявляла особого интереса.

Супругу Виктора Иветта разглядывала с определенной отстраненностью, вызванной завистью, которую проявляли к Деирдре почти все женщины ее возраста. В конце концов, они сами видели, что она красивее, чем остальные женщины, и что за ней следили взглядами все мужчины. А здесь, в Сан-Доминго, Иветта не могла утешиться нездоровым любопытством, к которому привыкла Деирдре на Ямайке. Но, с другой стороны, Деирдре была замужем и посему больше не являлась ее соперницей. В конце концов Иветта одарила ее улыбкой и заявила, что с нетерпением ждет ее рассказа о Ямайке и о новостях из Кап-Франсе.

На самом же деле разговором за столом завладели мужчины. Курбен, Жисбер и Жак обменивались новостями об урожае табака, о качестве листьев и о лени и испорченности своих рабов. У Курбенов несколько дней назад сбежали двое чернокожих, а Жисбер, высокий худощавый мужчина, как две капли воды похожий на своего отца, с таким же холодным выражением лица, поинтересовался, как идет охота на этих рабов. По всей видимости, несколько надзирателей с собаками были уже посланы по их следам.

— Однако в данном случае речь идет о том, чтобы примерно их наказать, — заметил тучный Курбен и сделал глоток шампанского, запивая паштет из гусиной печенки, который он набирал на вилку небольшими порциями, зато отправлял в рот с огромной скоростью. — Великолепно, мадам Дюфрен! — Он поднял бокал в честь хозяйки дома, прежде чем снова обратиться к мужчинам: — Один из них сбежал уже в третий раз, а второй сделал еще одну попытку. Значит, после всего этого первому все равно не жить, а второй будет хромать…

— Вы не обязаны строго следовать законам. — Виктор впервые вмешался в разговор. — Я имею в виду… Вы ведь все равно поймаете этих людей раньше, чем через месяц. И тут можно толковать положения…

— Какие положения? — с любопытством спросила Деирдре.

На Ямайке плантаторы сами принимали решение, как наказать беглых рабов. В большинстве случаев их били плетьми, но при многократных попытках к бегству таким рабам зачастую отрубали ногу.

— Да, здесь есть законы о наказании беглых рабов, — с неохотой ответил Виктор. — Однако это неподходящая тема для застольной беседы в присутствии дам, месье…

— При первой попытке этим парням отрезают уши, при второй перерезают ахиллесово сухожилие, а после третьей вешают, — хладнокровно заметила Иветта Курбен. Она не производила впечатления слишком чувствительной особы.

Луиза Дюфрен бросила на нее недовольный взгляд. Она только что кивнула своему сыну — столь неаппетитная тема на самом деле была нежелательной для застольной беседы.

Деирдре, однако, не заметила недовольства свекрови.

— И… их всегда ловят? — почти беззвучно спросила она. Ее глаза расширились от ужаса.

— Не всегда.

Виктор и месье Курбен произнесли эти слова почти одновременно, но у Виктора они прозвучали утешительно, а у Курбена раздраженно.

— Проклятые мароны…

Сосед Дюфренов хотел сразу же продолжить свою гневную тираду, однако его супруге показалось, что это уже чересчур.

— Прошу тебя, Ив, — сказала она и подняла руку. — Мы действительно должны перейти к… хм… более аппетитным темам. Как вам нравится Кап-Франсе, мадам Дюфрен? У вас уже была возможность посетить новую церковь? А ваш дом? Мы с таким любопытством ждем возможности увидеть городской дом Дюфренов… Вы тоже родились на большой плантации?

Деирдре рассказала о Каскарилла Гарденс, похвалила красоты Эспаньолы и подчеркнула, что ее новый дом во всех отношениях соответствует ее представлениям и желаниям.

— Он, конечно, не такой роскошный, как этот, но зато… зато нам нужно меньше слуг и мы можем больше времени проводить друг с другом. И…

Иветта захихикала.

— Молодожены… — заметил Жером.

Деирдре прикусила губу. Однако затем она решила не смущаться.

— Да, мы очень счастливы! — заверила она присутствующих с сияющей улыбкой. — И наши чернокожие тоже чувствуют себя очень хорошо. Я не думаю, что нам стоит опасаться того, что они разбегутся…

— И это к лучшему. Дело в том, что я не собираюсь отрезáть кому-либо уши, — сказал Виктор, когда они с Деирдре наконец остались вдвоем.

Понадобилось некоторое время, чтобы убедить толпу слуг в том, что не только Виктор, но и Деирдре в состоянии раздеться самостоятельно. А теперь они выпили по бокалу высокосортного вина, которое принесли им рабы, и еще раз обменялись впечатлениями о прошедшем вечере.

— Ты, конечно, поняла, что отец, Жисбер и Курбен были неприятно удивлены, когда ты намекнула, что находишь… наши законы слишком строгими… — Виктор улыбнулся.

Деирдре пожала плечами.

— Я не могу этого изменить, — сказала она. — Но неужели и вправду существуют такие правила? Я всегда считала… я всегда думала, что лишь отдельные плантаторы бывают такими жестокими…

Виктор покачал головой.

— У нас есть «Code Nuar», — заметил он. — Это свод законов, которые регулируют отношения между хозяевами и рабами. Иногда к чернокожим здесь относятся более справедливо, чем в других колониях. Например, к рабам запрещается применять пытки…

— Перед тем как их повесить? — спросила Деирдре сердито.

Виктор кивнул и обнял ее.

— Большинство этих правил можно толковать двояко, — сказал он, — как в одну, так и в другую сторону. Например, дело о беглых рабах. К ним можно применять наказание, если они отсутствуют больше месяца. Но чаще всего их ловят раньше. Значит, к ним можно применить более легкое наказание. Однако же люди вроде Курбена… и моих родителей…