Горизонты Холода - Дмитрий Викторович Евдокимов

Артиллеристов упрашивать не пришлось, и минут через пять они уже отрабатывали по степи минимум из десяти стволов. Когда мы подошли к позициям, защищающим берег Скалистого озера, степь к западу от городка была светла, почти как днем, из-за зажигательных снарядов. Зато здесь царила ночная тьма – сегодняшней ночью даже убывающая луна и звезды были надежно упрятаны в небесах облаками.

Но как бы ни была темна водная гладь, на ней все же были видны головы плывущих хошонских воинов.

– Сколько их? – прошептал я, опускаясь на корточки рядом с Лесиным.

– Трудно сказать, – ответил прапорщик, не отрываясь от наблюдения за озером, – сначала разведчики появились, покрутились у берега и отошли. Потом уже основная масса пошла.

– Пушкари готовы?

– А как же! Картечи заготовлено вдоволь, с такого-то расстояния промахнуться невозможно! Да и ручные мортирки, – тут прапорщик любовно похлопал лежащий рядом гранатомет, – тоже наготове. Запалы выставлены на минимум, три секунды – и взрыв!

– Командуй залп, и сразу поднимайте рогатины. Дальше уже будем действовать по ситуации!

Передние ряды туземных боевых пловцов уже поднялись на ноги и, пригнувшись, брели по мелководью, стараясь производить как можно меньше шума. Вот интересно – они в самом деле считают, что с воды мы не ждем нападения, или это только часть плана? Судя по количеству виднеющихся на поверхности воды голов, вряд ли мы имеем дело с отвлекающим маневром, так что сейчас тут станет жарко.

Первый залп дали пушки, спрятанные внутри фургонов: там не были видны зажженные фитили, потому до самого последнего момента нападающие не опасались выстрела.

На самом деле страшное зрелище, когда пушечная картечь буквально выкашивает людей. Сколько раз мне уже приходилось наблюдать это воочию, а до сих пор не могу привыкнуть. Вот и сейчас невольно передернул плечами, когда выбирающихся на берег хошонов словно ветром сдуло. Хорошо, что зацикливаться на этом совершенно нет времени, война есть война, и маховик сегодняшнего ночного сражения уже запущен.

Солдаты ухватились за веревки, и через мгновение в трех-четырех метрах от берега над водой поднялся целый лес заостренных кольев. Понятное дело, что никто на них с разбега наскакивать не собирается, но тратить драгоценное время на преодоление препятствия придется.

Вслед за залпом из фургонов открыли стрельбу и орудия из расположенных на флангах земляных укрытий, после чего в дело включились гранатометчики и стрелки. Результатом стало быстрое уничтожение первых рядов наступающих, что стало для хошонов огромной неожиданностью. Обескураженные туземцы повернули назад, и несколько минут у меня даже теплилась надежда, что на этом активные боевые действия закончатся. Но нет, не случилось такого подарка. Вскоре послышался до боли знакомый боевой не то вой, не то клич – даже не знаю, как это правильно назвать. Воды озера буквально забурлили от вновь бросившихся вплавь рунгазейцев. Появилось даже несколько лодок, с которых берег пытались обстреливать из ружей. Выглядело это более чем странно, потому что попытка вот так в лоб лезть из воды на береговые артиллерийские позиции была сущим самоубийством. Или отвлекающим маневром.

– Игнат, передай приказ одному эскадрону драгун выдвинуться за речку и атаковать противника вдоль берега озера, а второму сделать то же самое, но с северной стороны, за защитным рвом!

Самое логичное со стороны противника в данной ситуации – раз уж не удалось скрытное проникновение в лагерь, попытаться нанести основные удары, по самому мелководью просочившись с флангов мимо торцов земляных валов. В недостроенном защитном периметре городка это самое слабо защищенное место.

И предводитель туземцев показал, что он умеет быстро оценивать ситуацию и прекрасно управляет своими воинами. Атакующие производили много шума на озере, яростно взбивали воду руками, карабкались на удерживающие рогатины щиты, палили с лодок из ружей и луков, но выходить на сушу не спешили. Зато две большие группы хошонов стали выбираться на берег прямо у земляных валов с северной и южной сторон лагеря, вне секторов обстрела нашей береговой батареи. Здесь мы могли их накрыть только гранатами и из ружей, но обеспечить достаточную плотность огня было затруднительно.

Однако наивно было полагать, что отвечавшие за устройство лагеря таридийские офицеры не озаботились этой проблемой. До сих пор туземцы не сталкивались с проволочными ограждениями, так что знакомство с ними стало для них полной неожиданностью.

Почувствовавшие близость цели хошоны спотыкались о первые ряды проволоки, натянутые параллельно друг другу над самой землей, падали, судорожно барахтались, стараясь увернуться от падающих на них соплеменников и выбраться из-под быстро растущих завалов. Те, кого миновала сия чаша, пробегали на пару метров дальше, чтобы напороться на следующие ряды проволочного заграждения, установленные чуть повыше. И снова крики, падения, проклятия, заглушаемые звуками взрывов гранат и частой ружейной стрельбы.

Я спешно подтянул людей с других участков периметра, потому что численное превосходство туземцев на берегу озера было подавляющим, и это, несмотря на все прилагаемые нами усилия, грозило прорывом обороны. Проникновение же большого количества живой силы противника внутрь укрепленного лагеря могло привести к непоправимым последствиям.

Усугубляло проблему повисшее над местом сражения пороховое облако: очень скоро мы практически лишились возможности видеть как атакующих, так и держащих оборону соратников, видимость составляла, дай бог, десять-пятнадцать метров. В какой-то момент хошоны все-таки хлынули на наши позиции, вынудив солдат встречать их штыками. Я поднялся на ноги, держа револьвер в левой руке. Неудобно, но все-таки стрельба с левой будет понадежнее попыток отбиваться от разъяренных туземцев, держа в «слабой» руке шпагу. Впрочем, я успел сделать всего один выстрел, после чего охрана обступила меня со всех сторон, лишив возможности действовать самостоятельно.

Вот не люблю я этого, не привык. Понимаю, что так правильно – негоже генералам врукопашную ходить, а все равно какое-то гаденькое чувство охватывает из-за того, что кто-то другой за тебя своей жизнью рискует.

Хорошо, что стадия ближнего боя оказалась короткой. Прорвавшиеся туземцы быстро закончились, а новые на их место поступать перестали. Поспособствовали этому как раз направленные мной в атаку драгуны. Несмотря на внушительное численное превосходство противника, стремительный удар кавалерии по флангам вынужденной брести по колено в воде пехоты опрокинул туземцев, заставив их напрочь забыть о стремлении попасть внутрь нашего городка.

Вряд ли ушел живым кто-то из попытавшихся спастись бегством по берегу озера Скалистого, да таких «умников» и не было много – основная часть нападавших, оставив тщетные попытки противостоять всадникам, удирала вплавь. У меня мелькнула было мысль направить теперь конницу прочесать озерный берег в двух направлениях, да быстро я ее отогнал ввиду нежелания действовать «вслепую». Будь у