Круг Александра - Уильям Форсчен

— Зачем ему отступать? — поинтересовался Виргт. Кубар почти издал вздох облегчения, услышав заданный по делу вопрос.

— Потому что именно так на его месте поступил бы я сам, — ответил он, зная, что подобное заявление способно вызвать насмешливую реплику.

В комнате, где проходило собрание, воцарилось выжидательное молчание.

— Он не станет выступать навстречу Хине, поскольку в таком случае оставит у себя в тылу укрепленную позицию, поставив под угрозу пути для отступления и снабжения армии. Он мог бы бросить против нас все свои силы, но победа может стоить слишком дорого, а затем ему придется встретиться лицом к лицу со свежими войсками Хины. Какой бы путь он ни выбрал, в любом случае у него в тылу останется враг. Таким образом, если наша крепость устоит, у него останется только один выход — отступить назад через Наковальню и пообещать своим людям богатую добычу, которой можно поживиться на наших южных плодородных землях.

— Значит, мы встретимся с ним там.

— На наших собственных фермерских угодьях? — тихо спросил Кубар. — Ты не знаешь, что это означает, а я знаю. Слишком часто мне приходилось такое видеть. Нам придется опустошать собственную землю, а затем ее будут жечь огнем наши враги. Последует бесконечная череда наступлений и контрнаступлений, в ходе которых каждый будет стараться занять более выгодную позицию. Минует бесконечное количество затемнений, прежде чем дело дойдет до решающего сражения. Когда же наконец одна сторона одержит окончательную победу над другой, победителю достанется очень мало.

— Поверьте мне, — произнес он холодным тоном, — я видел войну, настоящую войну — войну без чести и славы — и знаю, к каким последствиям она приводит. Я видел фермерские угодья, полыхающие от горизонта до горизонта. Я видел оцепенелые лица солдат потерпевших поражение армий, отступающих по ночам. И я видел семьи, тысячи семей, ждущих, вечно ждущих возвращения своих близких, даже когда умерла последняя надежда. Да, мои друзья, я видел это. Я потратил целую жизнь на то, чтобы выиграть войну, — и не хочу этого снова.

Он замолчал и на мгновение отвел взгляд в сторону, словно борясь с какими-то воспоминаниями. Так сильна была убежденность, наполнявшая его голос, что никто не осмелился возразить. Даже те немногие, которые до сих пор сомневались в том, что он на самом деле Кубар Таг, на этот раз промолчали.

— Я хочу, чтобы война закончилась здесь, и сейчас! — проревел Кубар и с такой силой опустил кулак на стол, что дерево под его железной рукой не выдержало и треснуло. — Почтенные господа, нет никакого совпадения в том, что Искандер и я прибыли в этот мир одновременно. Я для вас — живая легенда прошлого, и можно предположить, что полубоги людей исходили из того же принципа, выбирая Искандера. Таким образом, не остается ничего другого, кроме как предположить, что он их лучший полководец. Я говорю это без ложной гордости или, что было бы хуже, ложной скромности. Это просто логический вывод, и ничего более.

Я хочу, чтобы вы все поняли, чтобы каждый воин, занимающий командный пост, знал, что Искандер в своем человеческом облике, не важно, насколько отвратительном, равен мне по способностям. Если Хина приблизится, а эта крепость по-прежнему будет в наших руках, он отступит.

— Так все-таки зачем нам оставлять крепость, — медленно произнес Арн, словно бы признав наконец логику доводов Кубара.

— Чтобы заманить его в ловушку. У Искандера не останется времени на то, чтобы добыть здесь достаточное количество металла, но если крепость окажется в его руках, он не захочет ее сразу бросить. Избавившись от угрозы с тыла, он почувствует себя достаточно уверенно для того, чтобы, используя крепость как базу, повернуть войска и встретиться с Хиной. С самого начала я исходил из того, что он планирует захватить крепость, изготовить из добытого здесь металла новое оружие, а затем повернуть на юг и встретиться с Хиной у стен столицы. Что ж, одну часть его плана осуществить не удастся — он не сможет добыть здесь металл, поскольку перед уходом мы разрушим все наши кузницы и захватим с собой все инструменты. У него будет слишком мало времени для того, чтобы использовать имеющиеся здесь ресурсы, и ему придется повернуть и встретиться с Хиной в решающем сражении с тем оружием, которое у него есть.

Он не станет отступать после того, как крепость окажется в его руках, поскольку в таком случае ему придется затем брать ее снова. И кроме того, здесь еще замешан вопрос морального состояния его людей, поскольку простые солдаты не поймут, почему они отступают после одержанной победы. И он тоже это знает. Нет, мы не позволим ему уйти от решающего сражения, мы должны отдать ему крепость.

— А что, если он решит здесь укрепиться? — спросил Виргт.

— Такое маловероятно. Во-первых, под его командованием находится слишком много людей, чтобы разместить их здесь. Вероятно, он также понимает, что его контроль над морскими путями носит временный характер и мы скоро ответим. Ни один военачальник не позволит себе оказаться запертым в осаде на неприятельской территории. После того как мы разобьем его в бою, он может отступить сюда, надеясь, что тем самым выманит нас на еще одну неподготовленную атаку укрепленной позиции. Тогда здесь мы его и прикончим.

— Если только после сражения он не пойдет маршем на нашу столицу, — заметил Арн.

— Если такое произойдет, то ни для кого из нас, в том числе и меня самого, это уже не будет иметь никакого значения.

Кубар окинул взглядом комнату и почувствовал, что логика его аргументов оказала свое воздействие. Теперь ему требовалось перейти к решению практических вопросов, прежде чем оппозиция успела перегруппироваться.

— С наступлением ближайшего затемнения мы отсюда уходим.

— Ты пока не прояснил один вопрос, — мягко произнес Арн. — Или, может быть, ты забыл, что мы здесь окружены, а путь отступления по морю для нас отрезан, по крайней мере в данный момент? Выходит, ты предлагаешь вырываться отсюда с боем?

— Виргт сказал мне, что под землей есть тоннели, ведущие к расположенной на северо-востоке башне.

Среди собравшихся офицеров поднялся недовольный шепот.

— Никому еще не удавалось вернуться из путешествия по подземным лабиринтам, — сердито воскликнул Арн. — Никому!

— Но у Виргта есть карты.

Виргт кивнул и быстрым движением расстелил на столе рулон пергамента поверх плана крепости и окружающей ее территории.

— Карты хранились в моей семье в течение многих поколений, и на них начерчен путь, проходящий прямо под этой крепостью. Проникнуть в подземный лабиринт можно через катакомбы в основании корабля, которыми мы пользуемся.

Собравшиеся ответили тихим напряженным гомоном, но никто не хотел открыто проявлять свой страх.

— Это может быть ловушкой или какими-нибудь коварными кознями богов, сотворивших это мир, — пробормотал один из воинов, делая пальцами знак, оберегающий от злых сил.

— Сомневаюсь, — коротко возразил Виргт.

— Ты сомневаешься в словах одного из самых отважных командиров? — спросил Арн.

— Ну разумеется, нет, сирэ, — ответил Виргт.

Только Кубар обратил внимание на несколько необычно произнесенное Виргтом слово «сир», которое на самом деле являлось его архаической формой, во времена Кубара употребляемой в качестве насмешливого обращения.

Он внимательно посмотрел на Виргта, но старый гаварнианин в ответ только улыбнулся ему. В его слезящихся глазах мерцали веселые искорки, словно бы предлагая оценить только им двоим понятную шутку. Но откуда ему известны такие вещи? Кубар был удивлен.

— Если мы можем отсюда выйти, то почему бы армии Хины не проникнуть в крепость через лабиринт, чтобы застать Искандера врасплох?

— Выход из подземного лабиринта лежит на северном склоне большой горы, расположенной на территории противника, — ответил Виргт, — не менее чем в пяти лигах от границы наших земель. Я не говорил о нем раньше только потому, что через этот подземный Х0д невозможно провести большую армию или наладить поставку продовольствия. Но если тысяча наших воинов внезапно появится из-под земли, это вызовет изрядный переполох в тылу безволосых. Если армия Хины к тому времени уже выступит из столицы, то мы просто последуем за ней.

— Мне все равно кажется, что здесь пахнет каким-то колдовством, — заявил один из воинов.

— Я уже был там, — небрежно бросил Виргт, — и меня не запугали ни духи богов, ни призраки. И хочу вам сказать, мои отважные воины, что если уж они не испугали меня…

После такой реплики никто из офицеров уже не мог открыто возражать против отступления через подземный лабиринт, поскольку это означало, что он испытывает страх перед суевериями, на которые старый кааду смотрит с презрением.

— Нас всего лишь тысяча, — нарушил молчание Арн. — Если мы вступим в открытый бой, то будем разбиты.