Маршал Блюхер - Николай Кондратьев

Ночью командир партизанского отряда Федор Петров–Тетерин донес, что при поддержке 1–го Тунгузского партизанского отряда Ивана Шевчука в тылу у белых заняли деревню Архангельскую и в захваченном штабе полка нашли приказ–воззвание командующего всеми войсками белоповстанческой армии генерала Молчанова.

Командир сводной бригады Покус ознакомил Блюхера с этим документом. В первых пунктах приказа говорилось: «По всем данным, противник в ближайшие дни перейдет в наступление. Самое уязвимое место для нас — Тунгузское, через Архангельское, Ново–Николаевку — на Покровку.

Совершенно безопасное направление по железной дороге, благодаря укреплению позиции сильными проволочными заграждениями и снежными окопами. На амурском направлении, по–видимому, противником будет брошена кавалерия»[65].

Прочитав приказ, Блюхер сказал Покусу:

— По–видимому, генерал Молчанов направит часть своих сил на более опасные, по его мнению, участки. И невольно ослабит центр, позиции которого он считает недоступными. Ударим по центру. Завтра любой ценой надо восстановить мост через речку Поперечную и бросить на Волочаевку бронепоезда. И еще один совет — подумайте о непрерывности атаки. Первая колонна, штурмовая, пробивает проходы в проволоке, вторая и третья захватывают окопы и огневые позиции противника.

11 февраля саперы выполнили свой долг: под обстрелом неприятеля восстановили мост и прилегающий к нему участок железнодорожного полотна.

В ночь на 12 февраля комбриг Сводной Яков Покус направил в обход Волочаевки рейдовую группу комбата В. А. Гюльцгофа. В нее вошли: 3–й батальон 6–го полка, две команды пешей разведки, эскадрон Амурского полка и два орудия. Совершенно неожиданно эта маленькая группа сыграла большую роль в разгроме Волочаевского узла сопротивления белых. На линии дороги Нижне–Спасская — Волочаевка участники рейда встретились со своими — с Троицко–Савским кавалерийским полком Васильева. В это время к деревне Дежнева пробиралась Поволжская бригада генерала Сахарова с заданием выбить красных из деревни Нижне–Спасская. Мела метель. Белогвардейцы сбились с пути и на рассвете вышли к группе Гюльцгофа. Их ошеломили внезапным артиллерийским и пулеметным огнем. Белогвардейцы побежали по дороге к Дежневу. За ними устремились конники Троицко–Савского полка и вырубили половину отряда—более 300 пехотинцев.

Командир Сводной бригады Яков Захарович Покус. 1922 г.

Еще было темно, когда полки Сводной бригады выдвинулись на исходные рубежи. Не спавший всю ночь Блюхер надел полушубок, надвинул на уши заячью шапку и вышел из душной третьей полуказармы. Поежился. Кажется, мороз усилился. Выжимает слезы. Трудно дышать. А как бойцы — в стареньких‑то шинелях лежат на снегу! Хватит ли у них сил кинуться на шестирядный забор, у которого лежат трупы их товарищей? Сегодня Волочаевка должна быть взята, или полки потеряют боеспособность, и их придется отвести назад.

Неслышно подошел начальник полевого штаба Петр Анисимович Луцков. Похлопал рукавицами, озабоченно заметил:

— Проверял боезапас. Снарядов маловато. Распылим остатки, и тогда бронепоезда противника будут хозяевами положения.

— А без артиллерийской подготовки трудно рассчитывать на успех атаки. Бедны мы. Чертовски бедны. Даже ножниц для резки проволоки и тех нет. И все‑таки мы сегодня возьмем этот дальневосточный Перекоп. Или… или все замерзнем…

Трижды грозно рявкнуло тяжелое орудие бронепоезда № 9. У высокой сопки Июнь–Корани взметнулось бурое облако.

— Сигнал подан. Поднимутся ли? — насторожился Луцков.

— А как же! Поднимутся и прорвутся, — поднося к глазам бинокль, сказал Блюхер.

Артиллеристы обстреляли засеченные во вчерашнем бою огневые позиции белогвардейцев.

Блюхер видел, как из снежных окопчиков выросла первая штурмовая полоса. Это были бойцы интернациональных рот — корейцы и китайцы. Снег был глубокий. Многие не успели добежать до забора — застыли в сугробах. А те, что добежали до первого ряда, принялись сбивать с кольев прикладами, лопатами, топорами нити стальной колючки.

На станции появились бронепоезда «Каппелевец» и «Волжанин». Их борта озарились багровыми вспышками. Офицерские команды работали слаженно и точно. Атакующие повисли на колючем заборе.

Блюхер опустил бинокль. Сказал Луцкову:

— Надо незамедлительно сбить бронепоезда.

Подозвал связного:

— Пулей летите к командиру пятого полка Чернову и передайте: немедля выдвинуть орудие к станции и прямой наводкой отогнать бронепоезда противника. Запомнили?

— Так точно!

Проводив взглядом связного, Луцков сказал:

— Орудие собьют. У них превосходные наводчики.

— Вижу. Так что? Мы на них любоваться будем?

Пустим в лоб «Освободитель». Посмотрим, чьи наводчики лучше, — и Блюхер приказал командиру поезда Дробышевскому на всех парах устремиться на станцию и любой ценой сбить бронепоезда противника.

Машинист Б. М. Гребенников повел «Освободителя» к станции. Начался огневой поединок. Блюхер с тревогой заметил, что «Освободитель» на прицеле всех полевых орудий и бронепоездов противника. Выдержит ли броня? Надо воспользоваться благоприятным моментом. И главком передал приказание комбригу Покусу:

— Незамедлительно двигайте вторую волну.

Тяжело дыша, окруженный темно–багровыми столбами разрывов, «Освободитель» шел на «Каппелевца». Вражеский снаряд врезался в капитальную площадку и разбросал лежащие на ней рельсы. Осколки второго снаряда помяли броню паровоза. Третий угодил в заднюю пулеметную площадку. Окутанный дымом и пылью «Освободитель» вел огонь из всех орудий и пулеметов. И вот уже заглохло переднее орудие «Каппелевца», и он пятится назад.

Следом за «Освободителем» двигался бронепоезд № 9. Его грозная 120–миллиметровая пушка гасила огневые точки врага.

Блюхер невольно вздрогнул, когда увидел за Волочаевкой вставшее стеной пламя и черные облака дыма. Потряс Луцкова за рукав:

— А ведь это наши! Наши. Рейдовики Васильев и Гюльцгоф. Зажгли мосты. Вот вовремя подоспели. Молодцы!

Пламя за спиной испугало командиров «Каппелевца» и «Волжанина». Развивая полную скорость, бронепоезда помчались назад, к Хабаровску. Им удалось проскочить по горящим мостам.

А в эти минуты вторая волна уже надвигалась на Волочаевку.

— Хорошо идут! Замечательно! — не выдержал Луцков. — И направление правильное — на центр.

— А наши бронепоезда уже на станции. Бьют по позициям на Июнь–Корани. Вот это и есть взаимодействие!

Бойцы 3–го Читинского и 6–го полков добежали до проволоки и, не задерживаясь, двинулись дальше: по трупам товарищей, повисших на колючке, по проходам, пробитым снарядами, гранатами, прикладами. И шестирядный забор остался позади. Ворвались в траншеи.

Бронепоезда прекратили стрельбу.

Начался злой, беспощадный рукопашный бой. Он продолжался недолго. В полдень к Блюхеру подскакал связной и, не скрывая ликования, прокричал:

— Главную гору взяли. Во пакет. Где наша не пропадала!

На листке из полевой книжки несколько торопливых слов:

«Сегодня в 11 часов 32 минуты частями НРА занята деревня Волочаевка. Покус».

Блюхер потер немеющие от стужи щеки, сказал связному:

— Спасибо за добрую весть, дружище. Скачи к комбригу Покусу и передай — наступление продолжать. Взять Хабаровск.

— Возьмем, товарищ главком. Теперь‑то что! Вся колючка здесь осталась, — скаля крепкие молодые зубы, заверил связной. Хлестнул коня: — Пошла, душа, в рай!

Блюхер посмотрел на Луцкова, удивился:

— Петр Анисимович! У вас нос белый. Скорее трите снегом.

— Вот ведь и не заметил. Ничего, отойдет, — и Луцков захватил пригоршни искрящегося снега.

Блюхер подождал, вытащил фляжку, предложил:

— Хватите согревающей влаги и поедем в Волочаевку.

Дымились подожженные отступающими белогвардейцами крестьянские избенки. На огромном поле боя густо лежали трупы. Ходили санитары, собирали раненых и обмороженных. Пахло порохом и кровью.

И, потрясенный суровой и грозной картиной, Василий Константинович Блюхер продиктовал приказ:«В беспримерном по доблести бою под Волочаевкой смертью храбрых погибли многие из лучших сынов трудового народа. Имена этих товарищей должны быть записаны на самой светлой странице истории нашей борьбы за Революцию и родную землю.

Памяти павших должен быть оказан тот почет, который они заслужили…

Приказываю: немедленно собрать тела всех, кто с беззаветной доблестью погиб в жестоком бою под Волочаевкой, и похоронить их в общей братской могиле на вершине горы Июнь–Корань и над этой могилой воздвигнуть достойный памятник»[66].

Советская Родина отметила величавый подвиг своих верных сыновей высшей боевой наградой. Гордое имя Краснознаменных получили героический 6–й стрелковый, отныне Волочаевский, полк и бронепоезд № 8 «Освободитель». Орденом Красного Знамени были награждены: командующий фронтом С. М. Серышев, командир Сводной бригады Я. 3. Покус, военный комиссар B. П. Малышев, командир 6–го стрелкового полка А. Н. Захаров, начальник бронепоезда «Освободитель» И. А. Дробышевский и военком М. Д. Кручинин, командиры взводов и рот Г. В. Кондратьев, А. И. Суслов, C. В. Федук, командиры партизанских отрядов И. П. Шевчук, Ф. М. Петров–Тетерин, Д. И. Бойко–Павлов и многие рядовые народоармейцы — участники штурма Волочаевки, всего 67 человек.