Петербург - Алекс Кун

Петр придавался игре в солдатиков всей душой — его полки росли, а солдаты не знали нужды. К слову, договоры о содержании тогда «рядили» с каждым солдатом индивидуально, соответственно жалованье солдата зависело от его заслуг и умений. Из этого вытекало, что Петр знал своих солдат, чуть ли не поименно, что вызывало уважение, так как мне было трудно вспомнить уже имена подмастерьев своего завода.

Еще Петр завел флот, спустив в Яузу старый бот. Боту было сложно ворочаться в узкой реке, но начало флоту Петра эта потеха положила.

Вот теперь мы и ехали в село Преображенское, как на экскурсию к истокам реформ России.

Село впечатляло. Большой военно-купеческий город, разросшийся рядом с дворцовыми комплексами, обзаведшийся заводами, корабельной верфью, на которой и изготавливали галеры для Азовских походов, ткацкими цехами, кабаками, церквями и кладбищем. На кладбище прибавлялось крестов после каждой потешной баталии Петра, но это ничуть не портило настроения обитателям села. Наоборот, тут самым популярным, а то и единственным, развлечением были кулачные бои стенка на стенку. На эти бои стекались жители со всего села и гости из Москвы — не хватало только здания Колизея. Жертвы этого развлечения систематически давали работу священникам, несмотря на строгие правила «стенок» и гарантированный «суд Линча» если участников уличали в использовании запрещенных приемов, например моего кастета.

В целом, жизнь тут била ключом.

Большая часть новообразованных полков стояли лагерями вокруг Преображенского, и старательно делали вид, что постигают воинскую науку. По суздальской дороге, по которой и хрустел ледяной грязью наш возок, маршировали солдатские роты, порой весело перекрикивающиеся с проносившимися вдоль обочин всадниками. И над всем этим военным лагерем стоял несмолкающий гул, звон кузниц, команды на иноземных языках, которые даже мне оставались непонятны, несмотря на некоторую подкованность образовавшуюся от урывочного изучения языков. Выглядело все довольно весело, если бы не было так грустно от продолжающей грызть мысли — что довольная и вооруженная толпа, бодро шагающая строем, это все еще не армия. Было с чем сравнить. Призванные солдаты моего времени так же бодро ходили строем, умели тянуть ногу и стрелять. Тут к месту вспомнить и социальные исследования моего времени на эту тему — 60 % новобранцев и только 30 % ветеранов считают, что они в прекрасной физической форме, почти 50 % новобранцев и только 15 % ветеранов стремятся вступить в бой. По рассказам деда 17 летние мальчишки прямо с военкоматов шли в бой на немецкие пулеметы. Некоторые дивизии успевали сменить несколько десятков списочного состава за время Второй Мировой Войны. Можно говорить про технику и бездарных командиров, но кто даст гарантию, что такого больше не повториться? Кто сказал, что в победоносной войне задуманной Петром все будет по иному? Кто сказал, что потери среди новичков 10 к одному приемлемое решение?

Петр говорил, что шведы станут нашими учителями на ратном поле, и считает шестидесятитысячную толпу гарантией победы. Вот только отголоски памяти Великой Отечественной Войны нашептывают мне, что при потерях 10 к 1 шведам хватит 6 тысяч, для разгона этого красующегося выучкой войска.

Да, краски сгущаю. Не тот уровень оружия, не те войсковые массы. А вот дураки и дороги те же самые, даже еще более дремучие.

Продолжал хмуро кутаться в бушлат, мерзли уши и пальцы. Мерзла душа, где бы она ни обитала. Петр в выучке армии ориентируется на свои полки, Преображенский и Семеновский, которые лично обучал и пестовал. Новые полки, которые в большинстве и названий то не имели, гвардейцам не годились даже для пряжек на туфли, хоть новички и ходили строем ничуть не хуже.

Проезжали Преображенское кладбище, настроение окончательно испортилось.

Тем не менее, день провел с толком, наметил лагеря жертв будущей информационной войны и просто осмотрел достопримечательности.

Немного поправили настроение три вальяжных тигра в зверинце и непосредственные реакции на живность профессора от медицины, напомнившие, что жизнь состоит не только из проблем. До учений еще три дня, решили проводить их в Преображенском, возвращаясь на подворье только ночевать. Вечером собирал морпехов и делал из них информационные гранаты. Правда, байкам пришлось придавать вид рассказов услышанных от других ветеранов, но зато на кровище и мясище был сделан особый упор.

Глава 10

Дни до учений пролетели быстро, все же, время под открытым небом быстрее утекает во вселенную, чем когда его сдерживают стены домов, под кровом которых время тянется, порой, еле-еле.

Морпехи справились с информационным сражением. Но войну мы проиграли.

Не хочу описывать ту показуху, которую организовал Вейде. Да, красиво и празднично. Конная лава, атакующая … шагом, ураганный огонь … из двух пушек, штурм потешной крепости, по предварительно сброшенным веревкам. Лепота.

Нашел в себе силы улыбаться, и не портить людям праздник. Горы Норвегии становились все заманчивее и ближе. Как там Ермолай говорил? Бог в помощь? Вот пусть он и помогает, у меня нервы не вечные.

Петр, по началу хмуро на меня поглядывающий, под конец театрализованного представления развернул душу на встречу блудному, но покаявшемуся, мне.

А чего бы мне не покаяться? Так и сказал, что представление мне очень понравилось, сыграно красиво и с размахом. Ни слова лжи. А Петру приятно.

Были у этой задушенной правды и приятные стороны, Петр потащил всех в летний дворец, где мне довелось познакомиться с сестрой государя, Натальей. Посмотрев на цветник из светских дам, образовавшийся вокруг Романовой — спонтанно решил предложить царевне школу благородных девиц. А что, вполне в духе семьи! Один Романов Академию светских юношей открывает, другая — институт благородных девиц. Им и место можно рядышком определить. Например, в той же потешной крепости, тогда хоть будет понятно, куда войска так красиво и художественно лезут.

Петр идею одобрил, но в переговорах поучаствовал, как обычно, кратко — мол, сестра, тут тебя князь домогается, ты его послушай, у него придумки интересные, нечего вам без дела сидеть, коль оно вам по силам.

Получив столь форсированный старт, наши переговоры быстро достигли расчетной орбиты, и оставили одну сторону в состоянии радостного предвкушения, а другую в состоянии печального созерцания дна мошны, так как вложения на первых порах обещали быть значительными, хоть и компенсируемыми в дальнейшем. Даже не буду намекать, к какой стороне относились мои тяжелые вздохи и мысленные проклятья, что опять лезу в непрофильные области, в то время как у меня бюджет состоит из одних сплошных дыр.

Полный пакет черновиков документов, включающий от устава института до перечня предметов обещал подготовить к грядущему балу. Какому балу? Ну конечно по случаю потешной победы! Любопытно было бы взглянуть на потешное поражение. Но это снова брюзжу, наверное, от перспективы очередной бессонной ночи за письменным столом.

На волне возбуждения от потехи, Петр дал мне аудиенцию, на которую и рассчитывал, таская с собой пухлую папку бумаг.

Вопросов накопилось много. Финансовые, оружейные, флотские. Вопросы о приписке земель к заводам, и вновь о деньгах. Поднял вопрос и об участии государя в Русском банке, тем более что для него это денег стоить не будет, просто передаст под управление Производственного Союза при банке казенные земли и заводы, какие сочтет нужным, а банк будет исправно ему платить дивиденды либо деньгами, либо изделиями.

Пока Петр прибывал в своей добродушной и вдумчивой ипостаси пытался пропихнуть все, что успело наболеть. С упоением торговались по ценам на оружие и дивидендам с будущих казенных вложений. Потом переписывали оформленные заранее бумаги и составляли новые. Прерывались на покурить, а на подходе к адмиральскому часу, и на попить, причем, отнюдь не чаю.

Будучи личностью увлекающейся, государь готов был решать вопросы до победного, гоняя при этом прислугу в хвост и гриву и отказываясь спускаться к гостям. Чего мы у этих гостей не видели?

Вопроса войны, безусловно, коснулись. Но нашел в себе силы не ввязываться в безнадежные споры. Обсуждали нашу морскую тактику. Даже тут не стал спорить. Надо выходить на помощь Дании с ранней весны? Хорошо. Шведам укорот дать четырьмя кораблями? Да нет проблем. Для доставания Луны с неба уже сколачивают лестницу — главное финансировать это предприятие в полном объеме и вовремя.

Спорить не хотелось совершенно. Придется сразу, как сойдет лед, уходить в долгий поход, надувать щеки и изображать грозу морей. Жаль было только времени, которое мог бы потратить с большей пользой. Но увы, настали сроки для платежа налога на ледокольность.

Уже после ужина обсуждали распространение букваря и светское образование. Петр порадовал готовностью перехода на григорианский календарь, и по своему обыкновению, сразу написал указ «Лета свои счислять от Рождества Христова…». Порадовался, теперь буду праздновать не в одиночестве. Решили и еще массу вопросов, которые без визы Петра решить на Руси можно было только за большие деньги.