Король Френдзоны (ЛП) - Шерелин Пратт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну, наград не было.
В этот момент, Хантер был очень рад, что сегодня он не пьет, иначе он бы во всеуслышание объявил об этом абсолютно всем присутствующим. Слушайте все! Награду за то, что вы две горошины в одном стручке не выдают. А, и кстати, советую встретиться с этим парнем, когда он не пытается произвести на вас благоприятное впечатление. Он тот еще придурок.
Но, конечно, же никому не хотелось бы услышать нечто подобное. Никто ничего не хотел слышать от Хантера сегодня, кроме ослепительного тоста, восхваляющего упомянутую драгоценную пару.
Тост у Хантера не был готов, хотя он загуглил стандартные тосты и даже распечатал один из них. Сейчас тот лежал в кармане, но Хантер даже не тренировался произносить его. Вообще вопрос о даже чтении заготовленного тоста уже не стоял, хотя бы из-за его дислексии. Хантер и в лучшие дни читал-то с трудом, что уж говорить про сейчас, когда он кипит от гнева?
Да, этому не суждено случиться.
Поэтому Хантер сидел, вертел в руках бокал и наблюдал за людьми, пытаясь придумать, что бы такое сказать, чтобы не заполучить еще больше недовольных взглядов, чем успели получить его джинсы.
Затем его осенило: зачем пытаться? Не проще ли просто сказать правду?
На этой вечеринке не было ни одного человека, которого Хантер знал бы менее двадцати лет, ну кроме Джона, конечно же. Все они отлично знают Хантера и они сразу бы раскусили его, если он толкнул какую-нибудь хвалебную лживую речь в честь жениха и невесты.
Тогда зачем вообще пытаться?
Почему бы не быть честным?
Эта идея прочно укоренилась в голове Хантера, пока вечеринка шла своим ходом, а Джона все сильнее и сильнее нахваливали. Последней каплей стало то, когда встал шафер Джона, прочитавший речь, доказывающую, что Эсми он видел всего раз в своей жизни, но все присутствующие кивали и лучезарно улыбались, пока он восхвалял Эсми до небес в вычурных эпитетах.
По словам шафера, которого как-то там звали, Эсми была доброй, сострадательной и приносила радость каждому, кто с ней встречался.
Серьезно? Видимо парень не стоял рядом с Эсми в тот момент, когда фургончик, торгующий мороженым, проигрывал рождественские песни в июле. Тогда бы он изменил свое мнение относительно того, что «она приносит радость каждому рядом с ней». Но все охали, ахали и хлопали, пока парень не сел. Джон одобрительно похлопал его по спине, с видом, который словно говорил «отличная работа».
Затем все на вечеринке, посвященной будущей свадьбе, выжидающе посмотрели на Хантера. Наступила его очередь.
В этот момент у Хантера был выбор. Либо повторить речь какого-то слащавого шафера или же произнести именно ту речь, мысль о которой зрела в нем весь вечер.
Быть милым сейчас и испортить все позже, или же дать себе волю? Вот в чем вопрос. Но бросив взгляд на высокомерное лицо Джона, Хантер принял решение.
Хантер встал, и все выжидающе на него смотрели, а мама одобрительно ему улыбнулась. Внезапно ему вспомнились слова чокнутой торговки насчет ее печенья, которое на вкус как любовь, и сравнение ванильной вафли с райским вкусом. Когда ее голос в его мыслях затих, мощь набрал голос Люка, который обозвал его лузером за то, что он даже ни разу не попытался стать тем мужчиной, которого могла бы выбрать Эсми.
Так что же он теряет?
Ничего. Абсолютно ничего.
Принимая во внимание угрозу Джона о том, что эта вечеринка — последнее мероприятие, на котором Хантера будут рады видеть, и невероятное согласие Эсми с мнением Джона, что им не стоит видеться, пока Джон не успокоится — чему никогда не суждено случиться — Хантеру абсолютно нечего было терять.
Ну, может только гордость, но какая разница. Хантер никогда не ценил это чувство.
Решение было принято, и Хантер поднял бокал шампанского со стола.
— Как вы все знаете, мы собрались здесь, чтобы отпраздновать помолвку Эсми с доктором Джоном Бауэром.
Несколько торжественных взглядов было брошено на жениха и невесту.
— Чего вы не знаете, но что довольно предсказуемо, так это то, что жених Эсми ненавидит меня до глубины души и уже сообщил мне, что это последнее мероприятие с участием Эсми, на которое меня пригласили.
В зале повисла тишина. Если бы чихнула мышь, все бы услышали.
— Хантер, — тихо прошептала Эсми.
Хантер проигнорировал ее.
— В любой другой ситуации, я бы подсказал Джону, куда он может засунуть свои требования, но как выяснилось, Эсми согласна с его требованием, так что у меня связаны руки.
Джон, сидевший через два стула от Хантера, встал.
— Это неприемл…
— Неприемлемо? — Хантер рассмеялся, а затем рукой махнул в сторону гостей. — Скорее всего, сегодня ты впервые встретился с этими людьми, Джон, но все эти люди — моя семья. У них есть право знать причину, почему я не появлюсь на следующей вечеринке. Потому что, если ты искренне веришь, что люди, находящиеся здесь, не заметят моего внезапного исчезновения, тогда тебе придется узнать многое о друзьях и семье, в чье общество ты вливаешься. — Хантер осмотрел всех собравшихся, — Мы любопытны и честны, ведь так?
Хантер заметил несколько улыбок и кивков, но большинство
