Фамильная реликвия (СИ) - Винтер Ксения

Я отрицательно покачала головой.

Леонард с абсолютно равнодушным выражением лица засунул руку себе в грудь и с отвратительным хлюпающим звуком вытащил большой прозрачный камень, по своему внешнему виду являющийся точной копией человеческого сердца.

— Магия не берётся из ниоткуда, — ровным голосом сообщил Леонард, задумчиво разглядывая камень в своей руке. — Вот это — магическое ядро, источник силы любого демона. Без него мы будем отличаться от обычных людей только внешне.

Леонард потянулся ко мне, взял меня за руку и осторожно вложил своё магическое ядро в мою ладонь. Мне стало не по себе: камень в моих руках слабо пульсировал, точно самое настоящее сердце, несмотря на то, что находился вне тела своего владельца. Кроме того, я ощущала приятное тепло, исходящее от него, а также лёгкое покалывание в ладони, медленно распространяющееся по всей руке. Несмотря на сюрреалистичность всей ситуации, я не смогла удержаться и, раз уж демон сам отдал мне своё “сердце”, принялась с интересом разглядывать его со всех сторон, трепетно сжимая в пальцах, опасаясь уронить или причинить боль неосторожным движением. Я сразу же заметила, что камень был повреждён: у правого предсердия не хватало значительного куска — против воли я отметила, что размер недостающего фрагмента подозрительно похож на размер камня в ведьмовском кольце.

— Камень в ведьмовском кольце — осколок твоего магического ядра? — прямо спросила я, подняв на Леонарда нерешительный взгляд.

— Да, — коротко ответил тот, и я буквально утонула во взгляде карих глаз, с теплотой взирающих на меня. — Я уже говорил тебе: в вашем мире нет магии. Чтобы ведьма могла колдовать, ей нужен источник силы. Моё магическое ядро для этого подходит идеально.

Я не смогла сдержать вздоха сожаления.

— Это очень больно? — вопрос сам слетел с моих губ прежде, чем я успела подумать.

— Что именно? — Леонард слегка опустил голову на бок. Теперь в его глазах вспыхнуло любопытство.

— Разрывать своё сердце на куски, — пояснила я. — Ты годами ходишь с повреждённым магическим ядром. Наверно, это, как минимум, неприятно.

Леонард горько усмехнулся.

— Неприятно — это мягко сказано. Но боль — мизерная плата за ту связь, которая возникает между мной и ведьмой, носящей моё кольцо.

Леонард протянул ко мне руку ладонью вверх, и я без колебания вложила каменное сердце в его ладонь, после чего демон вернул его обратно в свою грудь, слегка скривившись от неприятных ощущений.

— Представь, что в твоём мире нет сотовых телефонов, но ты очень хочешь иметь возможность всегда знать, что происходит с важными для тебя людьми. Единственный способ связаться с ними: отрезать себе, скажем, палец. Да, ты будешь постоянно чувствовать боль, да и жить без одного пальца немного неудобно, однако взамен ты всегда будешь знать, когда хранителю твоего пальца будет угрожать опасность, а заодно всегда услышишь, если он тебя позовёт.

Я должна была признать, что в словах демона была определённая логика: попади я в ситуацию, которую он смоделировал, действительно, не задумываясь, собственноручно отрубила бы себе палец.

— А теперь представь, что человек, ради которого ты терпишь все эти мучения, относится крайне легкомысленно к твоей жертве, — между тем продолжил говорить Леонард, не отводя взгляда от моего лица, по всей видимости, пристально отслеживая малейшую реакцию на свои слова. — Он не выходит с тобой на связь и вообще засунул твой палец в какую-то дыру и даже не вспоминает о нём. Не будет ли тебе от этого обидно?

— Будет, — согласилась я. — Пожалуй, я буду вне себя от ярости.

Леонард наградил меня крохотной улыбкой.

— В разные периоды времени у меня было одновременно максимально три десятка ведьм — при всём своём желании большее количество я бы не смог потянуть, ведь вместе с ведьмовским кольцом я отдавал им часть своей силы. Чем больше ведьм — тем слабее я. К счастью, в этом мире, лишённом магии, мало кто просил себе магическую силу. Большинство интересовалось властью, деньгами и знаниями. — Во взгляде демона на мгновение промелькнула грусть. — Рада была одной из немногих, кого материальные блага мало волновали. Она была жадной до знаний и мечтала о чудесах. И я дал ей то, чего она так хотела.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Было в его голосе и выражении лица нечто такое, что заставило моё сердце болезненно сжаться.

— Она тебе нравилась? — несмотря на вопросительную интонацию, в ответе я не особо нуждалась, так как была уверена в том, что он мне известен.

— Нравилась, — не стал отрицать Леонард. — Когда-то она была воплощением того, что я желал видеть в своей ведьме: сообразительная, жаждущая знаний и моего общества. Однако, как часто бывает с людьми, сила и власть — а знания это и есть власть, уж поверь моему тысячелетнему опыту, — развращают. Кажется, человек и так имеет много, но ему всё равно хочется ещё, и ещё, и ещё. Рада пала жертвой своего тщеславия. Ей было недостаточно той силы, которую она имела. Ей захотелось, чтобы эта сила перешла по наследству её дочери, а затем внучке, правнучке и так далее.

— Это плохо? — я старательно пыталась понять логику демона. — Каждая мать желает для своего ребёнка только самое лучшее. Как я понимаю, Рада была простой крестьянкой, и единственное, что могла дать своим детям — это ведьмовское кольцо и Книгу Теней — то бишь силу и знания.

— Эта сила ей никогда не принадлежала, — в голосе Леонарда отчётливо проступил арктический холод. — Я не имею ничего против желания позаботиться о своей семье. Как ты верно подметила, естественно для родителей делать всё ради блага своих детей. Только вот ключевое слово здесь «делать». Одно дело, если бы Рада рассказала о существовании демонов и о возможности заключения с ними сделки. Но совсем другое, пытаться привязать меня к своему роду нерасторжимыми узами сделки, превращая фактически в раба своей семьи.

— Разве тебе это было невыгодно? — искренне удивилась я. — Ты получал неистощимый поток душ.

— И на кой чёрт они мне нужны? — добавив в голос ядовитых ноток, уточнил Леонард. — Что, по-твоему, мы, демоны, делаем с душами?

— Не знаю. Питаетесь ими?

Леонард коротко и совершенно невесело рассмеялся от подобного предположения.

— Чушь, — отсмеявшись, непреклонно заявил он. — Ни одному демону — ни низшему, ни высшему, — человеческие души и даром не сдались. В процессе заполучения души важен сам процесс, а не конечный результат. В конце концов, попадёт душа в Рай или в Ад, мне нет никакой разницы, я не имею никаких бонусов или привилегий от того, что душа, с которой у меня заключен контракт, попала в Ад.

— Важно участие, а не победа, — понимающе пробормотала я. — Серафима сказала мне, что не все души после заключения контракта с демоном попадают в Ад.

— Это так, — подтвердил Леонард. — Сам контракт, в сущности, ничего не значит. А вот то, как человек прожил свою жизнь, имея в союзниках демона — очень даже.

Это имело смысл. Судя по тому, что я уже видела, демоны — ребята весьма сильные, если не сказать всесильные. Имея подобного союзника, наверняка очень трудно держать себя в строгих рамках морали и закона.

— Почему Рада стала низшим демоном? — задала я один из самых животрепещущих вопросов, старательно пытаясь не думать о том, почему меня так сильно волнует именно это. — Если она прожила неправедную жизнь, то после смерти должна была попасть в Ад. Почему же она осталась на земле?

— Я так захотел, — ответ Леонарда прозвучал как нечто само собой разумеющееся, а я ощутила болезненный укол ревности. Получается, Леонард был настолько привязан к этой женщине, что предпочёл превратить её в монстра, нежели отпустить?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ясно, — я судорожно сжала пальцы и попыталась придать лицу непроницаемое выражение, чтобы демон не смог догадаться об обуревающих меня чувствах. Однако судя по самодовольной улыбке Леонарда, я потерпела полное фиаско.

— Я сохранил ей жизнь отнюдь не из-за большой и чистой любви, как ты наверняка себе нафантазировала, — в глазах Леонарда плясали озорные огоньки. — Её пребывание в облике низшего демона — наказание, а не попытка продлить наше общение. За эти столетия я и не пересекался с ней до недавнего времени.