Проект «Сфинкс» - Андрей Ивасенко

Многие из боковых ответвлений центрального прохода оказались разрушены. Доходившие до потолка насыпи часто заставляли группу сворачивать и обходить каменные завалы по тесным техническим коридорам. Немецким саперам, в далеком сорок шестом, все-таки удалось взорвать часть входов-выходов базы. А что не смогла сделать взрывчатка — завершил сошедший ледник. Дрожь земли передалась в подземное логово нацистов и оставила мрачный отпечаток, обрушив во многих местах стены и бетонные своды потолков.

Занятый мыслями, Николай не забывал мимоходом заглядывать во все закутки. База поражала воображение. Она находилась довольно далеко от побережья Антарктиды, и еще дальше от всего остального обжитого мира. Возникало много вопросов. Каким образом немецкие инженеры смогли создать в этом месте такое грандиозное подземное укрытие в те годы? Почему до сих пор работает освещение? От чего оно питается? Автономный генератор? Но кто все эти годы за ним ухаживает? Неужели?.. Нет. Этого не может быть. Но тут же перед глазами Ника всплывали горы окоченелых трупов в заброшенном тоннеле, и все становилось на свои места — ответ на первый вопрос. Кошмарная история о чудовище, описанная дедом в дневнике — ответ на второй вопрос.

Несмотря на теплоконтроль комбинезона по телу Николая прошла дрожь. И ему стало не по себе. Хотелось послать все к чертям и бежать отсюда подальше. Бежать, не оглядываясь. Никто достоверно не знал, сколько человеческих жизней оборвалось при строительстве базы и сколько еще таких захоронений пряталось в ее чреве. И что еще более кошмарное могло здесь скрываться — тоже оставалось загадкой. «Давным-давно, жила-была» — так начинается любая сказка, необязательно добрая и с хорошим концом. Видимо, настало время расплатиться по старому счету, а также предстояло докопаться до причины всех этих кошмаров. Конечно, если удастся… остаться в живых. Заглянуть в глаза своему собственному страху не так уж и легко, как кажется на первый взгляд, но от этого можно и выздороветь. Страх — всего лишь проявление инстинкта самосохранения, не больше. Какая-то часть внутреннего «я», которая не хочет принимать насаженную на кол правду.

— Стой, стой! — раздался голос Хольмана за спиной. Пальцы немца тревожно забарабанили по шлему. — Здесь нельзя идти, лучше свернуть направо. Там есть свободный и безопасный проход.

Николай выключил прибор ночного видения — в его зеленоватом поле прорисовывались не все картинки окружающей обстановки — и поднял забрало шлема. Поводив лучом фонаря вдоль покосившихся металлоконструкций, Ник убедился, что проводник был прав: на этом участке пути передвигаться опасно — все железобетонное нутро тоннеля дышало на ладан и могло вот-вот обрушиться, похоронив под собой группу.

Бортовой компьютер «эска» тут же подтвердил информацию о возможной угрозе, проанализировав состояние крепежных элементов каркаса и давящей на него массы горных пород. Но и в указанном немцем направлении зиял провал абсолютно непроглядной тьмы, вызывавший вполне обоснованное беспокойство.

Воронов снова включил прибор ночного видения — проход узкий, заполненный всяким искореженным хламом.

— Там безопасно, уверены? — спросил Ник у Хольмана. — Не дорога, а полоса препятствий какая-то!

— Да, — ответил немец. — Я проходил здесь неоднократно и остался цел, как видите. К тому же, по этому коридору никогда не ходит Охотник. Его следов ни разу не видел.

— А где ходит Охотник? — задал дурацкий вопрос Ник.

— Лучше этого не знать, — ответил Хольман, поежившись. — Ни вам, ни мне.

— Спасибо, Карл, — поблагодарил Ник немца и сообщил остальным: — Внимание, группа! Поворачиваем направо.

Хольман сидел у него за спиной, упираясь ногами в нижние выступы ранца и обхватив руками шлем. Поначалу немец едва не потерял сознание, вновь увидев «железного монстра», и пытался убежать. Но после того как понял, что страшной машиной управляет человек, сразу успокоился и согласился странствовать по подземелью на спине экзоскелета Ника. Находясь под защитой чудо-машины русских, Карл чувствовал себя в относительной безопасности. Даже жуткий силуэт Охотника уже не казался столь страшным и неуязвимым. Карл на собственных костях прочувствовал разрушительную силу машины и в глубине души мечтал увидеть, как она расправится с ненавистной желтоглазой тварью, не дававшей ему спокойно спать и сытно жить на протяжении десятков лет.

Через двадцать минут после того, как группа вошла в мрачный проход, узкие бетонные стены закончились в точке, где, точно нити в центре паутины, сходилось несколько железнодорожных путей. Люди оказались в просторном округлом помещении с высоким потолком. Освещение здесь было настолько слабым, что, казалось, будто окружающие предметы — в основном вагонетки и какие-то подъемные механизмы — тонули в серой пустоте уже через несколько метров.

— Ну все — абзац, — раздался голос Змея. — Док, спроси у фашиста, куда дальше идти.

Николай задал вопрос Карлу и тот, спрыгнув с ранца на пол, указал рукой на большие полузакрытые ворота, застопоренные двумя опрокинутыми набок вагонетками:

— Это там. Будьте начеку. В этом месте Охотник появляется довольно часто. — И тут же отошел в тень.

Когда-то ворота были окрашены в ярко-желтый цвет, виднелась даже какая-то надпись готическим шрифтом и цифры, но теперь краска поблекла под расползающимися чешуйками ржавчины.

Воронов сделал несколько шагов вперед и замер. Он понял, что немец подразумевал под словом «часто». В вагонетках и возле них вповалку лежали обтянутые серой шкурой скелеты каких-то животных. Размеры поражали — метра два, не меньше. У всех отсутствовали головы, у некоторых — хвосты. Кто-то или что-то отделило их от тел, забрало и унесло в неизвестном направлении.

— Что это за твари? — спросил Николай у Хольмана, который все время держался возле его «эска».

— Крысы, — ответил Карл, тяжело вздохнув. — Охотник метит свою территорию подобным образом.

— Почему без голов?

— Крысу только так можно убить, — буднично ответил Хольман. — Отсечь голову и отнести куда-нибудь подальше от тела, чтоб не ожила. Если этого не сделать — очухается и порвет вас в клочки. Опасная тварь, уверяю. Попадаются такие, что сами себе и голову отращивают.

— Это как? — удивился Ник.

— А кто его знает. Говорю то, что видел собственными глазами, — ответил немец. — В этом проклятом месте еще и не такого насмотришься.

— Не сомневаюсь. — На лбу у Николая выступил пот. Он чувствовал, как капельки ползут к бровям. — А хвосты зачем Охотнику понадобились?

Хольман ничего не ответил.

— Ни хрена себе! — воскликнул подошедший Змей из-за спины Воронова. — Обитель старушки с косой, а не база! Кругом одни трупаки!

Тут же несколько лучей фонарей, часто скрещиваясь между собой, беспорядочно запрыгали по сторонам.

— Группа! — раздался голос Шельги. — Разбиваемся цепью. Всем быть предельно осторожными, смотрите на стены и потолок. Если что — стреляйте во все, что двигается, без команды. «Второй», прикрывай «Седьмого» и проводника. Работаем!

Николай снова выключил прибор ночного видения, поднял забрало шлема и осмотрелся вокруг.

Несколько десятков дохлых крыс мумифицировались, но среди них Ник заметил и два-три свежих трупа. Настоящее кладбище животных — мрачное и зловонное. Ник, борясь с подступающей тошнотой, заставил себя оторвать взгляд от останков мерзких грызунов и двинулся к воротам.

Вдруг из серой каши в свете фонаря вынырнуло более темное пятно. Оно невольно вызвало у Ника интерес. Это не было останками крысы — что-то другое, более массивное. Ник замедлил шаг и стал осторожно приближаться к нему, двигаясь медленнее и медленнее.

Вскоре Воронов рассмотрел странное темное пятно. Перед ним лежал обтянутый густым черным мехом скелет. Он был разорван пополам, и верхняя половина — тоже обезглавленная — лежала горой торчащих и изломанных под разными углами костей, а нижняя — находилась под ней.

— Вперед, только вперед, — сам себе прошептал Николай. Слова прозвучали тяжелым набатом в голове. Сердце затрепыхалось в груди. Дыхание сперло. Он стал поспешно обходить гигантский труп животного. Неожиданно наступил на что-то податливое, хрупкое — раздался слабый хруст. Сердце чуть в пятки не ушло. Ник остановился, наклонился и обмер.

Наступил, оказывается, он на человеческие кости — ноги в штанинах и ботинках, торчащие из густой тени между двумя вагонетками.

— Господи, — прошептал Николай, осторожно убирая тяжелую стопу «эска» с раздробленных костей мертвеца. По спине и рукам побежали мурашки. — Это все нереально, дурость какая-то.

— Док, о чем вы? — услышал он сбоку голос Змея. — У вас, по-моему, пластинку заело. Проснитесь! И хватит повторять эту дурацкую фразу. Вы стали какой-то тревожно-мнительной личностью. Вперед!