Мастейн. Автобиография иконы хеви-метала - Дэйв Мастейн

Неудивительно, что этот день стал последним для Дага в качестве менеджера Megadeth. Хотя он сказал, что устроит шумиху в прессе, пока все не зашло так далеко, я набрался смелости и принес ему извинения за то, что поставил под угрозу его безопасность и был хреновым клиентом. Музыкальный бизнес, как правило, довольно снисходителен к плохому поведению – и действительно часто за это вознаграждает, – особенно тех, кто обладает талантом и внушительным послужным списком.

* * *

Следующим нашим менеджером стал Рон Лаффитт, которого я знал, и он мне нравился еще со времен, когда я был в Metallica. Рон был ответственным и умным, и, казалось, у нас много общего: его мать, как и моя, была немкой; его фамилия французская – моя тоже; он Дева, и я тоже. Учитывая, что у нас обоих длинные рыже-карие волосы и мы оба дружелюбные, мы вполне могли сойти за братьев. И действительно, Рон на тот момент был для меня больше, чем менеджером. Он был другом. Мы зависали, когда не сидели в студии, вместе тренировались в додзе[36] и обучались у великого чемпиона по боевым искусствам – Бенни «Реактивного» Уркидеза. Вместе прыгали с парашютом. Понемногу я стал чувствовать себя лучше. Разумеется, это не случилось в одночасье, но впервые за долгое время мне, безусловно, становилось лучше – физически и эмоционально. Сложно объяснить траекторию моей зависимости и трезвости – она напоминала не параболу, а скорее длинную и изогнутую линию.

Продолжая сочинять песни для следующей пластинки, Rust in Peace, я в свои почти тридцать лет пытался жить как относительно «нормальный». Ходил в зал, стал правильно питаться, сосредоточился на работе и временами выпивал залпом какой-нибудь напиток для взрослых. Пару бокалов. А иногда и три. Я еще не осознал, что мне не рекомендуется отрываться, как остальным ребятам. В «программе» участвовали многие, и под этим я в первую очередь имею в виду Анонимных Алкоголиков, которые были не особенно терпимы к тем, кто в программе участия не принимал. Если у тебя не было маленького медальона, ты не посещал собрания музыкантов и не ходил, приговаривая: «Не приведи Господи, чувак», ты не состоял в клубе.

Я не состоял.

В то же самое время, я ходил в бары и иногда оглядывался, задаваясь вопросом, а не следит ли кто за мной и не присматривает. Почему? Потому что мне было страшно. Даже если я вел себя так, будто мне плевать, Даг Талер неплохо вправил мне мозги своей угрозой. Я разозлился и желал ему отомстить. Но также знал, что единственной способ завоевать доверие – привести себя в порядок.

В связи с этим я продолжил искать классного гитариста, который смог бы заставить меня забыть Джеффа Янга, а может быть, и перестать горевать по Крису Поланду. Процесс оказался безумно медленным, прослушивание сменяло прослушивание, снова и снова. Один парень приехал, и с тех пор он ходит и всем заливает, что, оказывается, сочинил вступление к песне «Wake Up Dead». Только вот прослушивание его состоялось, уже когда Megadeth работали над четвертым альбомом. А песня «Wake Up Dead» с пластинки Peace Sells, записанной три года назад. Счетовод из него так себе!

Затем утром на прослушивание приперся чувак и зашел, будто был сессионщиком The Allman Brothers Band: длинные светлые волосы, собранные в конский хвост, ботинки с тупым носом, джинсовая куртка и южные тягучие нотки в голосе.

– Кар-о-о-ч, – протянул он, подключая гитару. – Гато-оф послу-у-шать, че у вас там за пе-е-сни.

Я подумал про себя: Ты че, блядь, прикалываешься? Это прослушивание, а не урок игры на гитаре.

Мы с Джуниором придумали свою систему. Тянулись к беспроводному блоку на ремне от гитары и выключали его, таким образом эффектно завершая прослушивание. В данном случае мы лишь переглянулись и одновременно потянулись к блоку.

Выход – там!

Я даже не помню, скольких мы выдержали; спустя некоторое время я уже стал терять надежду найти нормального гитариста. И наконец, однажды днем, в феврале 1990-го, я вошел в кабинет Рона Лаффитта и увидел на столе обложку альбома. Он назывался Dragon’s Kiss. Это была сольная пластинка гитариста по имени Марти Фридман, которого я смутно знал по его работе в группе Cacophony. Я взял пластинку, стараясь не заржать. На обложке Марти был в блестящей кожаной куртке (или комбинезоне, трудно сказать), расстегнутой до пояса. Волосы уложены в длинные струящиеся двуцветные кудри.

– Ты, должно быть, шутишь, да?

– Просто послушай, окей? – сказал Рон.

Не прошло и двух минут первого трека, а я уже был сражен наповал. Даже не так. Я был в шоке.

– Этот парень хочет к нам в группу?

Род улыбнулся и кивнул.

Состав, которому в скором будущем суждено стать известным или даже печально известным, период Rust in Peace. Слева направо: Дэвид Эллефсон, Марти Фридман, я и Ник Менза

В день прослушивания Марти выглядел совершенно непримечательно: джинсы с дырками, ботинки за пять баксов, все те же странные волосы, как на обложке того альбома. Из оборудования у него была бюджетная гитара Carvin и небольшой комбик. За перевозку и установку этого оборудования отвечал огромных размеров гитарный техник по имени Тони ДеЛеонардо. И когда я увидел, что Тони идет все это устанавливать, то начал переживать, что на такой аппаратуре Марти вряд ли сможет сыграть так же, как на сольной пластинке. Поэтому я предложил следующее:

– Эй, Тони, – прошептал я, – когда настанет время играть соло, встань на эту кнопку вот здесь, ладно?

Поскольку у меня была настоящая стена усилителей Marshall, я подключил один из них к Марти, чтобы он смог сыграть через него ритм. Затем мы подключили еще один усилитель, чтобы включить во время соло. Дополнительный стэк отчетливо бы продемонстрировал, годится Марти для этой работы или нет. Спрятаться было некуда.

Да Марти и не собирался прятаться. Он справился безупречно. На предыдущих прослушиваниях мы снимали выступления ребят на камеру, но Марти сыграл настолько идеально, что даже не пришлось ничего пересматривать. Почти сразу же я позвонил в офис Рону Лаффитту и сказал: «Мы нашли своего гитариста».

Марти был настолько талантлив, что почти ничего больше не имело значения. Ни его прическа или отсутствие стиля, или тот факт, что его имя совершенно не вяжется с металлом. Среднее имя у Марти было Адам, и я подумал… гммммм… Адам Мартин. Неплохо. (Марти позже понравилась моя идея, и свою издательскую фирму он назвал