Печать мастера (СИ) - Ри Тайга

И то, что сказал тот старик-в-белом на аукционе – про “четвертого” и “шестого” – ему это ни о чем не говорило, на мастер наверняка знает…Он скажет позже, когда они останутся одни и за ними не будет следить столько глаз.

– Смотри, малец, – наставник немного развернул его в сторону, за плечи…и Коста открыл от удивления рот.

Прямо посреди воды – возвышался почти до самых небес, защитный купол, переваясь силовой сеткой в лучах светила, и корабль неуклонно двигался разрезая волны прямо на эту стену.

– Это купол… Щит архипелага… – пояснил мастер. – Правда впечатляет?

Коста завороженно кивнул.

Даже купол поместья Блау – самый большой из всех, что он видел за свою жизнь и тот не шел ни в какой сравнение. Как же он запитал? Откуда такая прорва сил и энергии? На чем держится…

– Сейчас тряхнет, – предупредил наставник, – когда будем проходить границу… никто чужой не зайдет в эти воды… просто не сможет пересечь линию защиты без допуска… Закрой глаза..

Коста не послушался – смотрел, как нос корабля вспыхнул серебром, начиная подплывать к куполу… к стене прозрачной марева.

– Закрой. – Потребовал наставник. – Это стоит того, когда видишь в первый раз.

Теплая ладонь упала ему на лицо, закрывая глаза.

Прохождение щита Коста почувствовал – мурашки по всему телу, волоски встали дыбом…

Какая же это прорва силы? Откуда, Великий, они взяли столько? Чтобы держать купол такой величины.?

– Смотри, – мастер убрал ладонь, и Коста заморгал от яркого света и… оцепенел.

Впереди – насколько было видно глазу разливалось бирюзовое море… чайки парили в небе… и перед ним, весь покрытый зеленью, такой яркой, что он не сразу смог бы смешать краски – лежал остров, покрытый горами и холмами… остров… один… второй… слева третий – крошечная точка вдали… справа четвертый…

…а марево – Коста обернулся – осталось за ними – серебряной стеной возвышаясь вверх… купол таял где-то высоко в голубых небесах…

Наставник улыбнулся – гордо и немного печально, глядя вперед. И Коста не мог сказать чего в его взгляде больше – тоски или опасения. Мастер прикрыл глаза, прижав к себе пустой рукав, и с наслаждение вдохнул соленый воздух. Обернулся к Косте и властно положил руку ему на плечо.

– Добро пожаловать в обитель света, знаний и свободы… самое защищенное место в Империи. Добро пожаловать в Октагон, ученик.

Глава 16. Октагон. Часть 1

– Си-и-ир! Си-и-ир! Си-и-ир Коста-а-а!

– Он здесь?

– Где он?

– Тут кусты, разве кто-то в здравом уме полез бы через заросли? Наверное опять ушел к пирсу, ему же нравится сидеть там и рисовать… Поищем там… – скомандовала Старшая из девушек – «седьмая», и ученицы, решительно кивнув, разделились на две неравные стайки.

Да какой из него сир? Он такой же сир, как наследник клана! И как они ему надоели!

Голоса отдалились, и Коста выдохнул, смахнув пот со лба.

На этом псаковом острове было настолько жарко, что он до сих пор – спустя полдекады – так и не смог привыкнуть. Сидеть скрючившись было неудобно – кусты – Коста вытащил очередную колючку из рукава – цвели очень красиво, роскошными медово-розовыми бутонами, но при этом он исцарапался весь, пока умудрился спрятаться. И счел это верным – цветы слишком красивы, чтобы их не захотели бы сорвать, и любая красота нуждается в защите.

Чем красивее… Коста понюхал бутон, который свисал прямо в его убежище и негромко с отвращением чихнул… тем лучше должна быть защита.

Он пошуршал пергаментами, проверяя содержимое легкой сумки через плечо, которую ему выдали по первому требованию – все в порядке.

Тушь на месте, кисти, доска для рисования, песок. Можно ещё немного подождать, и когда «эти» дойдут до пирса – вылазить. И бежать, бежать со всех ног, чтобы спрятаться в тени деревьев, или вообще сделать круг к холмам, подальше от поселений… и заночевать там.

Коста прижмурился, представив звездное небо над головой.

Тут было так тепло ночами, что ему ничего не понадобится, кроме свернутого халата, чтобы выспаться, а потом проснуться и рисовать рассвет, которых всходит над морем. Это единственное, что ему здесь нравилось. Виды. Яркие краски. Диковинные цветы и птицы, каких не увидишь на Севере. Жирные резные листья, высокие деревья, и трава, мягкая, как будто её специально растили, чтобы лежать на ней.

– Вы хорошо искали? Наставник дал задание следить за гостем…

– Показывать остров, – перебила другая. – Показывать, а не следить, когда ты уже запомнишь… Встречать гостей, выказывая всяческое уважение, предвосхищать желания, удовлетворять потребности и…

Коста притих. Девушки-в-белом вернулись. Их называли тут помощницами, старшими, следящими за малышами, потому что кроме мелюзги, ему по пояс, которая горохом высыпала из бокового флигеля на утренние тренировки, он никого не видел – ни одного из старших учеников.

– Бла-бла-бла – перебила первая. – Я все помню! Я сдала экзамен!

– Если помнишь, почему позволяешь себе выражаться?

– Нас же никто не слышит! – цокнула языком вторая. – Только – ты. А ты же меня не сдашь? Не сдашь? Не сдашь? – закружилась она вокруг.

– Не сдам, – сварливо кивнула другая. – Третья, вместо того, чтобы болтать, лучше проверь у леса – он часто рисует на пригорке… скоро обед, если мы потеряли гостя – нас накажут!

Наконец они ушли, и Коста выпустил сумку из рук.

Нужно уничтожить пергаменты. Никто не поймет, почему рисунки такие странные. Сегодня на некоторое время они оставили его одного – завтрак был позже из-за какого-то праздника на острове, куда его не позвали и он – писал. И – рисовал.

И рисунки, которые вышли, нельзя показывать никому, кроме Мастера. И даже Мастеру – он так рад прибытию на остров… Три дня – целых три дня он пытался уловить суть. Ждал, следил, запоминал, слушал, собирал кусочки информации… но выходила ерунда.

Коста вздохнул. Цветы пахли удушливо-сладковато. Пахли – слишком. Как и все на этом острове – слишком.

В слишком белых нарядах ходили все, кто числился в учениках и слугах. И даже пузатая мелочь и та была в белом.

Слишком улыбались – ему улыбались вообще все.

Слишком услужливы были, слишком торопились выполнить любое, самое простое пожелание – кисти и тушь ему нашли за десять мгновений.

Слишком добры. Слишком благожелательны. Слишком… даже кровать и та была слишком мягкой и Коста, промучавшись первую ночь, просто скрутил и выкинул один матрац. Еда – слишком вкусной, тарелки – слишком большими, скатерти – слишком чистыми, цвета – слишком яркими.

Это место пугало. Люди не улыбаются без причины и не ведут себя так, как будто он давно потерянный член клана, которого нашли через много зим. Коста регулярно смотрелся в серебряное блюдо в купальне – изменился ли он, и когда все эти люди поймут, что это просто он – Коста, ничего из себя не представляющий.

А ещё он чувствовал страх. Подспудный, ничем не обоснованным, чутьем, испытанным в подземельях на каждом уровне до двадцатого. И это чутье вопило ему – опасность, опасность, опасность. За каждой улыбкой он видел что-то ещё, но никак не мог уловить суть. И рисунки…

«Жатва». Это то, что он написал утром.

Коста прижал сумку поближе.

Это странное слово определяло суть того, кто правил островами и кланом Арров. Суть – Магистра. «Жатва». Время жатвы. Он знал, что значит «собирать урожай», но от сути этого слова веяло чем-то другим.

Мастер Хо сказал, что они – хранители. Те, кто живет на островах. Хранители чистоты хроник, чистоты линий, и что белый цвет, который так любят здесь, значит – свет.

Свет знаний, свет истины, свет открытий, свет неискаженной истории, свет во тьме, в которой погрязли все остальные пределы. Они хранят свет, они исследователи, ученые, просветители, те, кто стремится к миру. Факел во тьме невежества. Плетения света в вышине.