Привидение в кроссовках - Дарья Донцова

– Почему?

Татьяна Борисовна подошла к хорошенькому комодику, украшенному медальона­ми, выдвинула ящичек, вытащила элегантный портсигар и вздохнула:

– Душенька, поскольку мы с вами родственницы, признаюсь еще в одном грехе. Ужасно, конечно, это совершенно неподходящее занятие для дамы, но я курю! Вот!

И она с лихостью подростка щелкнула зажигалкой. Я рассмеялась и вытащила «Голуаз». Алтуфьева пришла в полный восторг:

– Милая моя! Совершенно очевидно, что мы родные души. Что же касается клада, то вот вам мои соображения.

На первом этаже особняка Алтуфьевых помещался зал для балов, гостиная, куда съезжались на визиты великосветские знакомые, столовая и кухня.

– Прятать что-нибудь там папенька бы нико­гда не стал, – поясняла Татьяна Борисовна, – слишком много посторонних имели доступ в эти помещения.

На третьем этаже, в правом крыле, помещались покои Танечки: детская, классная комната и спальня няни. Слева жили камердинер Бориса, две горничные и повар-француз. Мо­жет, вам покажется странным, что детские покои и комнаты прислуги находились на одном этаже. Но, во-первых, их разделял огромный холл, девочка нико­гда не сталкивалась с обслуживающим персоналом, а во-вторых, так уж было принято в те годы. Детей любили, давали им отличное образование и безукоризненное воспитание, но… Но до шестнадцатилетия наследников в гостиную не пускали. Ко­гда в доме намечался прием, детям накрывали отдельный стол. Такова была система воспитания.

Сыновья и дочери обращались к родителям на «вы», никаких ночевок в большой кровати матери или фамильярных отношений с отцом. Между старшим и младшим поколением соблюдалась дистанция, впрочем, тот, кто читал писателей XIX века, и без меня знает о привычках дворянства тех, канувших в пучину времени, лет. Поэтому Татьяна Борисовна сообразила, что и на третьем этаже ниче­го не могло быть схоронено. Оставались комнаты на втором. В них жили Борис и Дарья. Огромные спальни, кабинет, гардеробная, библиотека, ванные комнаты, где-то там, в анфиладах, и таилось сокровище.

– Поймите меня правильно, Дарьюшка, – вещала Татьяна Борисовна, – я, слава богу, отлично обеспечена, совершенно не нуждаюсь, сыта, одета, обута. От матушки остались кое-какие сбережения. Поверьте, материальная сторона клада меня не волнует. Ну, рассудите сами, кому мне оставлять накопленное? Муж умер, единственный сын погиб…

Из родственников только внук да невестка. Но она отвратительная женщина, хамской крови. Странно, что Костя решил именно ее взять в жены. Мне не хочется да­же упоминать ее имя и фамилию, гадкая особа, к тому же нечиста на руку. Ну а с внуком я тоже практически не общаюсь. В детстве он был вылитый Костик и радовал меня этим, а потом начал все более и более походить на мать, отношения на­ши свелись к нулю.

Правда, пос­леднее время невестка стала мила, пару раз заглядывала в гости, приносила отвратительные, псевдошоколадные конфеты. Я, наивная душа, решила попробовать одну, что­бы сделать жене Костика приятное. Раскусила шоколадку, вроде ниче­го, хотя, конечно, дрянь отменная. А че­рез десять минут мне стало плохо, в голове все завертелось, легла в кровать и провалилась в сон до следующего обеда. Понятное де­ло, что шоколадка была испорченной. Я потом на коробке срок годности нашла, представьте, душенька, он истек за два месяца до того числа, как бонбоньерка на стол попала! Естественное де­ло, мой организм, привычный к хорошим продуктам, не вынес и отреагировал столь странным образом, хотя…

Она внезапно замолчала.

– Что? – тихонько поторопила я пожилую даму.

– Понимаете, душенька, – с достоинством ответила Татьяна Борисовна, – вот моя новая родственница, тоже Дарья Ивановна Васильева, ну та, которая письмо принесла, припоминаете?

Я кивнула. Еще бы не помнить. Только никакая она не Дарья Ивановна Васильева, а Ксения Шмелева, решившая поживиться за чужой счет.

– Вот она, милая такая девушка, – продолжала Алтуфьева, – стала сюда каждый вечер заглядывать. Она сирота, вот душенька и тянется к пожилым людям.

Я вздохнула. Бедная Татьяна Борисовна, считающая всех, носящих имя Дарья, сво­ими родственниками обмануть старушку ниче­го не стоит. А между прочим, у Ксении жива мать, кстати, очевидно, весьма энергичная особа, если вышла на пороге семидесятилетия замуж.

– Она тоже привезла конфеты к чаю, но свежие, вкуснейшие, – повествовала старушка, – и вот удивление! Я, душечка, всю жизнь бессонницей маюсь, а тут съем пару шоколадок, и веки прямо каменеют, бегу в кроватку, а просыпаюсь затем около полудня. Я сначала решила, де­ло в погоде, но потом поняла – шоколад. Это он на меня лучше таблеток действует.

Я опять вздохнула. Конфеты тут ни при чем, вернее, ассорти, выпускаемое на фабрике, абсолютно безвредно. Просто Ксюша накачала вкусные «Трюфели», «Белочки» или «Мишки» лошадиной дозой снотворного. А ко­гда доверчивая Татьяна Борисовна удалялась в опочивальню, девица вновь входила в квартиру и принималась за обыск. Очень уж Шмелевой хотелось получить богатство!

– И вы ей рассказали про тайный вход, – скорей утвердительно, чем вопросительно сказала я.

– Как-то само собой вышло, – ответила старушка, – мы вспоминали прошлое, ну я и обмолвилась невзначай. Она пришла в такой восторг, пару раз туда-назад сбегала по лестнице, все ахала и восклицала: «Господи, как здорово!»

– Татьяна Борисовна, а кто еще в курсе существования винтовой лесенки?

Пожилая дама принялась загибать пальцы:

– Естественно, мой супруг, потом сын и его жена, вот не знаю, сообщила ли она внуку… Олег Николаевич…

– Это кто?

Татьяна Борисовна зарделась.

– Первый директор книжного магазина, помните, я рассказывала, мы с ним нежно дружили, еще Елена Карелина, которой принадлежит «Офеня», Дарья Ивановна и вы, ангел, все на этом.

ГЛАВА 30

Лежа на диване и ощущая, как Хучик мирно сопит у меня под боком, я размышляла о ситуации. Значит, так, подведем итог, расставим точки над «i», систематизируем наблюдения, подобьем бабки…

В магазине по ночам орудует привидение. Сначала-то я испугалась и да­же решила, что в здании и впрямь поселился призрак, но теперь абсолютно уверена: к фантомам незваный гость не имеет никакого отношения. Во-первых, он потерял кроссовку, а во-вторых, ко­гда понял, что я не перепугалась, как все­гда, до колик, а решила драться, спасся бегством и шмыгнул в тайный ход. Если бы не Хучик, бросившийся за этой «субстанцией», обряженной в белое покрывало, и оказавшийся в каменном плену, я бы, наверное, до сих пор пребывала в уверенности, что привидение просочилось сквозь стену. Но некто очень торопился и, взлетев по винтовой лесенке вверх, мигом закрыл вход.

Мопсик же, обладатель кривых лапок и объемистой филейной части, не поспел за вором. Оказавшись в наглухо запертом пространстве, он начал выть и стенать, испугав до обморока Свету. Бедный Хучик, намучился и изнервничался. И почему он бросил меня, кинувшись за призраком?.. Я погладила шелковое тельце песика. Мопс шумно вздохнул и лизнул мою руку теплым язычком.

– Спи, милый, мама не даст тебя в обиду.

Словно поняв эти слова, Хучик распахнул бездонные карие глаза, моргнул пару раз и вновь провалился в сон.

Значит, привидения нет. А есть хитрый, расчетливый негодяй, решивший заполучить клад. Отче­го, спросите вы, я считаю преступника мужчиной? Бог мой, это же так просто, на кроссовке стоял размер – 44. Покажите мне хоть одну даму, носящую подобные баретки. Разве что члены российской сборной по баскетболу, но у них рост, ого-го, под два метра, а призрак выглядел небольшим, выше меня, но не слишком крупным…

Итак, припомним, кто знал о тайном ходе. Сам Борис Алтуфьев и его жена, этих отметаем сра­зу, потом муж-авиаконструктор. Его со спокойной совестью вычеркиваем из списка вместе с сыном Костей и первым директором книжного магазина Олегом Николаевичем. Все эти люди умерли задолго до происходящих сегодня событий.

Невестка Татьяны Борисовны. Ох, не нравится мне неожиданно вспыхнувшая у снохи любовь к свекрови. Столько лет не общались, а потом, здравствуйте, явилась в гости и конфеты притащила. И бедняге Алтуфьевой, любившей сладкое, стало плохо, ко­гда она съела пару шоколадок. Мо­жет, конечно, все де­ло в дав­но истекшем сроке изготовления лакомства, а мо­жет, невестка тоже что-нибудь натолкала в шоколадки и обыскивала квартиру свекрови в надежде найти нечто ценное. Но сноха Алтуфьевой не спускалась в магазин, кроссовку-то потерял мужчина.

Теперь Ксения Шмелева. Вот она, безусловно, пользовалась винтовой лесенкой бегала туда-сюда и шныряла по магазину, только она никак не могла пугать меня, потому что ее тело увезли в морг, а призрак продолжал разгуливать по залу как ни в чем не бывало.

Ну и кто у нас остается, если исключить меня? Внук Татьяны Борисовны. Вот он подходит по всем статьям, и кроссовка придется ему впору. Правда, Алтуфьева была не уверена, знает ли ее внук правду о винтовой лесенке, только мне думается, что он в курсе.