Блещет золото кровью алой - Евгений Сухов

– Давайте без суеты, – негромко сказал Лозовский. – Все-таки мы дипломатические курьеры. Действуем солидно и спокойно. Осталось пройти каких-то пару десятков шагов.

– Справимся.

– Дай-то бог! Как ты, Люся? – посмотрел он на девушку.

Держалась она убедительно, быть может, только излишне крепко прижимала к себе сумку.

– Со мной все в порядке. Ты не переживай.

– Вот и славно. Ты умная девочка.

Неожиданно к ним, отделившись от группы аэропортовских служащих, двинулся высокий скуластый парень из службы безопасности, с глубокой ямочкой на подбородке. «Вот оно и началось! – пронеслось в мозгу. – Жизнь такая штука, что никогда не дает расслабиться в полной мере. А так хочется!» Преградив путь, служащий протянул ладонь и попросил у Владлена паспорт, нацепив при этом на лицо учтивую улыбку.

– Please[1], – протянул Лозовский документ.

Тщательно, не пропуская ни одной страницы, скуластый принялся изучать паспорт.

– Take your passport, please[2], – сказал служащий. – What you have here[3]?

– Diplomatic bag[4].

– You are a courier?[5]

– Yes[6].

– You are leaving the transit area?[7]

– Yes.

– Excuse me could I see your baggage[8].

– Please, – протянул Владлен курьерский лист.

Едва взглянув на листок, служащий произнес:

– Come with me[9], – и ленивой походкой, не оборачиваясь, зашагал через зал ожидания.

– Это что за дела? – взволнованно произнес Назар.

– Спокойно, не паникуй, – предупредил Лозовский. – Взяли мешок и потопали. Они ничего не смогут нам сделать. Документы у нас в порядке. Дипломатическую почту вскрывать они не посмеют. Самое большее, что им дозволено, так это еще раз проверить все печати, а потом нас отпустят.

– Ты уверен, что это случайно?

– На сто процентов!

Служащий остановился перед черной блестящей дверью, лишенной нумерации, и, подождав, пока наконец пассажиры приблизятся, приложив магнитную карту, широко распахнул ее и пригласил внутрь.

– Please.

В просторной хорошо освещенной комнате оказалось еще три человека: два таможенника (один темнокожий, с остро выступающими скулами, другой белый, средних лет мужчина, с пористым лицом и рыхлым телом, будто пасхальный калач), выкладывающих из большой объемной сумки вещи, и немолодой загорелый пассажир, нервно покусывающий нижнюю губу. В центре комнаты возвышался широкий прямоугольный стол из белого пластика, куда ставилась каждая проверенная вещь.

Неожиданно пришло успокоение.

Наверное, так и должно было случиться. Ну не бывает, чтобы запросто в дамки! Обязательно должно быть какое-то неприятное приключение. Пусть не с погоней и не со стрельбой, так хотя бы с въедливыми занудными таможенниками. Нужно только преодолеть эту неприятность, а там уже будет все проще.

Дверь закрылась с металлическим щелчком – полное впечатление, что захлопнулся капкан. Внутри неприятно екнуло. Владлен подумал о том, что так же обреченно чувствует себя зверь, оказавшийся в ловушке.

Развернув курьерский лист, сопровождающий принялся внимательно изучать написанное, сравнивая подписи с бандеролями. Его тонкие чувствительные губы то слегка поджимались, усиливая носогубные складки, то вытягивались в тоненькую трубочку. Наклонившись, он стал изучать печати на мешке, внимательно осмотрел подписи, для чего-то даже ковырнул ногтем сургучную печать. После чего требовательно произнес:

– The bag will come open. Seals are not true![10]

– This is tyranny! We will complain![11] – в отчаянии воскликнул Владлен.

– As you please[12], – равнодушным тоном произнес служащий.

Подняв со стола большие ножницы, он уверенно разрезал холщовую ткань. Довольно хмыкнул, рассмотрев внутри конверты. Взяв один из конвертов, потряс его, вслушиваясь в шуршание бумаги. Лозовский наблюдал за ним с замиранием сердца.

– What is?[13] – строго спросил он у Владлена.

– We do not know. This pouch[14], – не без труда произнес Владлен, проглотив подступивший к горлу спазм.

– Yes. Of course[15], – губы служащего изогнулись в зловещей улыбке.

Надорвав пакет, скуластый с равнодушным видом вытряхнул содержимое. На стол, кружась, полетела аккуратно нарезанная бумага. Его широкие рыжеватые брови изумленно взметнулись вверх; надо полагать, что за годы службы в отделе безопасности он впервые встречался со столь необычным содержимым дипломатической почты. Взгляд так и говорил: «Чего только не удумают!» Владлен был ошеломлен не меньше его. Справившись с изумлением, Лозовский перевел взгляд на Людмилу, продолжавшую стоять невозмутимо, всем своим видом давая понять, что к происходящему она не имеет никакого отношения. Служащий взял следующий конверт, так же бесстрастно вскрыл его, и вновь там оказались лишь листки бумаги и сложенные вчетверо старые газеты. В третьем конверте было то же самое…

– Who needed this stuff?[16]

Владлен лишь пожал плечами: дескать, мне неведомо.

– In the courier sheet has three names. Where are packages?[17]

– Люда, покажи свою сумку. – И когда Люся щелкнула замками сумочки, он сказал: – Here[18].

Некоторое время служащий безопасности сверлил ее взглядом, как если бы только что увидел, и, отрицательно покачав головой, быстро заговорил.

– Чего он лопочет? – поднял Лозовский глаза на девушку. – Я не понимаю его лексику.

– Он сказал, что в листе указано только два курьера, старший и младший. В курьерском листке я не указана. Спрашивает, почему я везу дипломатическую почту?

– Скажи ему вот что… За почту мы отвечаем, поэтому нам лучше знать, как сделать так, чтобы доставить ее в целостности. А потом, границу мы уже пересекли, и нареканий не было.

Людмила быстро перевела. Выслушав короткий ответ сотрудника безопасности, положила на стол две небольшие бандероли с дипломатическими печатями. Служащий, подняв одну из посылок, в которой лежало яйцо Фаберже, с интересом принялся вертеть ее во все стороны. Для чего-то даже покачал ее в руках и, криво усмехнувшись, сорвал одну из печатей.

– Что вы делаете?! Вам мало одного вскрытого мешка, так вы решили вскрыть и остальные! Это же дипломатическая почта! Вы хотите международного скандала?! – невольно воскликнул по-русски Лозовский и тотчас осознал, что тот его не понимает.

Служащий, ткнув пальцем в лист, быстро заговорил.

– Чего он там говорит? – спросил Владлен, стараясь спрятать раздражение.

Тщательно разработанный план летел ко всем чертям.

– Он говорит, что курьерский лист и дипломатическая почта оформлены неправильно. Он действует строго по инструкции, в почте может находиться все, что угодно. Как представитель службы безопасности, он просто обязан ее проверить. Это его работа, и за это ему платят. Сейчас идет борьба с терроризмом на воздушном транспорте, и служба безопасности имеет право досматривать всех пассажиров без исключения, включая их багаж.

– Это дипломатический багаж! – возмутился Лозовский.

Губы служащего скривились в едкой усмешке. Он что-то равнодушно произнес, а потом сорвал вторую печать.

– Чего он ухмыляется? – даже не пытался скрывать своего волнения Владлен.

Щеки Людмилы покрылись легким румянцем, а Назар, широко открыв рот, с ужасом взирал на действия служащего.

– Он сказал, что печать консула на курьерском листе и на самой посылке не совпадают, а раз так, то, следовательно, она оформлена неверно и не является дипломатическим багажом, а его служебный долг – вскрыть почту и посмотреть, что находится внутри.

На лбу Лозовского проступила испарина. Руки служащего уверенно добирались до шкатулки, в которой лежало яйцо Фаберже. Ударившись о хромированную стенку, в урну полетели сургучные печати, неряшливым комом следом отправилась бумага с бечевкой. Повертев в руках шкатулку, стянутую скотчем, скуластый вновь обратился к Людмиле, очевидно, считая ее главным действующим персонажем.

– Он сказал… Это вы называете дипломатическими документами, предназначенными для официального использования? – растерянно перевела Людмила.

Таможенники, находившиеся в помещении, уже разделались с досматриваемым багажом, отпустили разволновавшегося пассажира и теперь, заняв свободные кресла, будто за представлением, внимательно наблюдали за происходящим. Все-таки не каждый день приходится наблюдать, как вскрывают неприкосновенный багаж. Подняв со стола небольшой тонкий нож для разрезания бумаги, служащий уверенно разрезал скотч и приподнял крышку…

Некоторое время, видно, оцепенев от неожиданного зрелища, он рассматривал содержимое шкатулки, затем его лицо вдруг дрогнуло, проявив ребячий восторг, и, уже не сдерживая чувств, распиравших грудную клетку, он растянул губы в непосредственной улыбке.