Утаенные страницы советской истории. Книга 2 - Александр Бондаренко

В некоторых исторических исследованиях даже утверждается, что проект постановления будто бы был уже завизирован частью членов Президиума ЦК. Основной свидетель по этому вопросу, повторим, Бенедиктов, который в одном из своих интервью заявил: Сталин «достойного, с его точки зрения, преемника по крайней мере на один из высших постов подобрал. Я имею в виду Пантелеймона Кондратьевича Пономаренко, бывшего первого секретаря ЦК Компартии Белоруссии, который во время войны возглавлял штаб партизанского движения при Ставке Верховного главнокомандования. Обладая твердым и самостоятельным характером, Пантелеймон Кондратьевич одновременно был коллективистом и демократом до мозга костей, умел располагать к себе, организовывать дружную работу широкого круга людей. Сталин, видимо, учитывал и то, что Пономаренко не входил в его ближайшее окружение, имел собственную позицию и никогда не старался переложить ответственность на чужие плечи. Документ

0 назначении П. К. Пономаренко председателем Совета министров СССР был завизирован уже несколькими членами Политбюро, и только смерть Сталина помешала выполнению его воли».

Как вспоминала дочь Сталина Светлана, отец неожиданно пригласил ее и сына Василия на обед в воскресенье 1 марта вместе со своими ближайшими членами Президиума ЦК. Он тогда крайне редко виделся с детьми, будучи недовольным их поведением, и не исключено, как предполагает ряд исследователей, что именно на этом обеде вождь намеревался сказать о чем-то очень важном для своей семьи и государственного руководства.

Так это или нет — об этом мы уже никогда не узнаем. В ночь с 28 февраля на 1 марта Сталину стало очень плохо, и он потерял сознание. Официальная версия дальнейшего развития событий известна. Но даже из этой тщательно дозированной информации следует, что контроль над органами госбезопасности посредством Игнатьева позволил Маленкову и Хрущеву быстро и самозванно взять инициативу в свои руки, пользуясь аппаратной неопытностью молодых членов Президиума ЦК партии.

Еще при неумершем правителе «четверка» договорилась между собой и быстро поделила посты. Основные решения были приняты в ночь с 4 на 5 марта, когда прошли встречи ведущих членов бюро Президиума ЦК Берии, Булганина, Ворошилова, Кагановича, Маленкова, Хрущева. Именно они с участием Молотова и Микояна поделили власть между собой. Фактически это был бескровный «дворцовый переворот», навязавший членам ЦК партии новое государственное руководство.

5 марта 1953 года на совместном заседании Пленума ЦК КПСС, Совета министров и Президиума Верховного Совета СССР состав Президиума и Секретариата ЦК был откорректирован: из них удалили большинство выдвиженцев XIX съезда партии. Совет министров СССР возглавил Маленков, а первыми замами у него стали Берия (он же глава Министерства внутренних дел, куда включили и МГБ), Молотов (министр иностранных дел), Булганин (министр обороны) и Каганович. Ворошилов возглавил Президиум Верховного Совета СССР. Хрущев как секретарь ЦК сосредоточился на руководстве работой всего партийного аппарата.

Изменения произошли и в военном ведомстве. Считавшегося человеком Сталина маршала А. М. Василевского незаслуженно понизили в должности до первого заместителя министра обороны. Другим первым заместителем министра обороны (видимо, в противовес Александру Михайловичу) сделали маршала Жукова.

Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко потерял пост секретаря ЦК, его к тому же перевели из членов в кандидаты в члены Президиума ЦК и назначили на второстепенную должность министра культуры СССР. В феврале 1954 года он убыл в Казахстан первым секретарем ЦК компартии республики (вторым секретарем ЦК в Алма-Ате Хрущев и Маленков сделали Леонида Брежнева, также лишившегося поста секретаря ЦК КПСС).

Но это было только начало конца карьеры Пономаренко. В 1955 году Пантелеймона Кондратьевича отправили послом в Польшу. В 1956 году его вывели из состава Президиума ЦК, а в 1961-м на XXII съезде партии даже не избрали членом ЦК. К тому времени он побывал послом СССР в Индии и Непале (1957-1959), Нидерландах (1959-1961), представителем СССР в Международном агентстве по атомной энергии (1961-1962). С 1962 года Пономаренко преподавал в Институте общественных наук при ЦК КПСС и в возрасте 76 лет ушел на пенсию. Умер он 18 января 1984 года в Москве.

На этом в повествовании о Пантелеймоне Кондратье-виче Пономаренко можно было бы поставить точку. Но в заключение следует все же сказать о гуляющей в последнее время по страницам газет и журналов версии об отравлении Сталина. Первым высказал предположение, что вождя отравили, еще в марте 1953-го его сын Василий. К словам «любителя выпить» можно было бы и не прислушаться, принимая во внимание душевное состояние сына около постели умирающего отца. Но на эту тему после развала СССР стали размышлять отечественные исследователи. Еще раньше об этом заговорил на Западе А. Авторханов («Загадка смерти Сталина» и т. д.).

Обычно организатором «убийства» Сталина называют Лаврентия Берию, хотя историкам хорошо известно, что этот деятель советской эпохи хотя и руководил органами госбезопасности с 1938 по 1945 год, к весне 1953-го никакого влияния на МГБ не имел. Он, как заместитель председателя Совета министров СССР, руководил топливно-энергетическим комплексом и Специальным комитетом, отвечающим за развитие в СССР ядерного оружия. К работе спецслужб Берия имел отношение только в части, касающейся получения и анализа информации по атомной тематике.

Хорошо знавший изнутри органы госбезопасности Павел Судоплатов, безусловно, был прав, когда обращал внимание на то, что увольнение Власика вовсе не означало, что Берия теперь мог менять людей в личной охране Сталина. В 1952 году, после ареста Власика, Игнатьев лично возглавил Управление охраны МГБ, совмещая эту обязанность с постом министра госбезопасности. Поэтому, по мнению Судоплатова, «все сплетни о том, что Сталина убили люди Берии, голословны. Без ведома Игнатьева и Маленкова получить выход на Сталина никто из Сталин -ского окружения не мог. Это был старый, больной человек с прогрессирующей паранойей, но до своего последнего дня он оставался всесильным правителем».

Разумеется, нельзя полностью исключать, что Сталина могли отравить. Чисто гипотетически это могло случиться. Но только гипотетически. Все остальное — спекуляции. Если такая акция и имела место, то все участники и организаторы давно мертвы, а улики уничтожены.

Нельзя строить доказательства только на том основании, что в арсенале спецслужб есть яды. Конечно, сегодня для историков не секрет, что исследовательские работы по использованию ядов стали проводиться в 1920-е годы при руководителе ОГПУ Вячеславе Менжинском. Как следует из публикаций на эту тему, специальная лаборатория была частью группы Якова Серебрянского, предназначенной для ликвидации врагов советской власти за границей. При наркоме внутренних дел Генрихе Ягоде — он сам был по образованию фармацевт — исследования продолжились, а в 1946 году в рамках отдела оперативной техники МГБ СССР стала функционировать лаборатория № 1, которой какое-то время руководил врач-фармаколог Григорий Моисеевич Майрановский. Доступ к лаборатории имели только министр государственной безопасности С. Д. Игнатьев, его первый заместитель С. И. Огольцов и еще несколько высших офицеров из руководства. Майрановский, в частности, проводил исследования по рицину — растительному белку, содержащемуся в семенах клещевины. В лаборатории существовал строжайший контроль, и без разрешения первого заместителя министра спецсредства никто выдать не имел право.

Опять же из публикаций СМИ известно, что по решению Политбюро ЦК от 9 октября 1950 года в МГБ СССР были созданы специальные бюро № 1 и № 2. Задачей первого бюро были подготовка и осуществление «диверсий на важных военно-стратегических объектах и коммуникациях на территории главных агрессивных государств — США и Англии, а также на территории других капиталистических стран, используемых главными агрессорами против СССР», проведение «активных действий (актов террора) в отношении наиболее активных и злобных врагов Советского Союза из числа деятелей капиталистических стран, особо опасных иностранных разведчиков, главарей антисоветских эмигрантских организаций и изменников Родины»; задачей второго бюро — «выполнение специальных заданий внутри Советского Союза по пресечению особыми способами вражеской деятельности, проводимой отдельными лицами, а также подбор, воспитание, обучение и тренировка работников и агентуры».

Разумеется, для операций такого рода требовались и спецсредства. Начальником спецбюро№ 1 в 1950-1953 годах являлся генерал Судоплатов, а спецбюро № 2 — генерал Дроздов, переведенный с должности заместителя министра госбезопасности Украины. На его долю и выпали наиболее щекотливые операции того периода на советской территории. Из рассекреченных архивных документов известно, что тогда были несколько раз востребованы и яды. Как свидетельствовал Судоплатов, по указанию члена Политбюро ЦК ВКП(б), первого секретаря ЦК Украины Н. С. Хрущева и по плану, разработанному МГБ Украины, в городе Мукачево после войны был убит глава местной греко-католической церкви Ромжа, симпатизировавший участникам антисоветского подполья.