Фронтовик. Убить «оборотня» - Юрий Корчевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хорошо. Я на лавке посижу, а как ее муж выйдет, вы знак подайте. Скажем, кашлянете или метлу уроните.
– Сделаю! – Дворник едва не вытянулся во фрунт, взяв метлу, как винтовку.
– Только тянуться передо мной не надо, а то со стороны заметно.
Андрей уселся на лавочку, а дворник начал выписывать вокруг него круги, проходя метлой по уже чистому асфальту.
Из подъезда вышел мужчина. Дворник начал кашлять, как чахоточный, и в один из приступов совершенно естественно уронил метлу. Как говорится, заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет.
Мужчина остановился рядом с ним и участливо спросил:
– Ты не захворал, часом?
– Нет, видать, пыль в горло попала. – Дворник тут же перестал кашлять.
Мужчина ушел.
– Мамзель теперь одна дома, можно идти.
– Уговорил.
Андрей поднялся к квартире, позвонил.
Дверь открыла заспанная, в домашнем халате женщина какого-то неопределенного возраста. Ей можно было дать и тридцать лет, и сорок.
Во избежание недомолвок Андрей сунул ей под нос удостоверение:
– Побеседовать надо.
Женщина скривилась, как будто лимон съела:
– Что, прямо сейчас?
– Могу выписать повестку, сами в МУР придете.
Женщина распахнула дверь:
– Заходите.
Она провела его в кухню, минуя дверь в комнату.
– Вы знаете, что в вашем доме, конкретно – в вашем подъезде – произошло убийство?
– Слышала.
– Кто к вам приходил вечером в день убийства?
Лицо женщины побледнело, потом сделалось пунцовым:
– Никого.
Однако глаза ее бегали – женщина нагло врала.
– Одевайтесь.
– Это зачем?
– Поедете со мной в МУР на официальный допрос. Есть свидетели, которые показывают, что вечером в день убийства к вам заходил мужчина в форме. Вдруг это убийца?
Женщина уселась на табуретку, лицо ее покрылось пятнами. Достав из коробки «Казбека» папиросу, она закурила.
– Отпираться бесполезно, у меня есть показания свидетелей.
– Надеюсь, разговор останется между нами?
– Конечно.
– Это мой любовник.
– Имя, фамилия, где живет, где работает – все!
– Записывайте: Воронов Алексей Петрович, тридцать восемь лет, живет на Остоженке, адрес точно не знаю, дома у него не была никогда. Работает на железной дороге, грузы охраняет.
– Как давно вы знакомы?
– Два года.
– Встречаетесь здесь?
– Больше негде.
– Давайте уточним время, когда этот Воронов пришел и во сколько ушел от вас.
– Пришел в восемь часов – я на часы смотрела. А ушел… даже не знаю… часов в десять, наверное.
– Время точно помните?
– Нет, приблизительно. Немного раньше, немного позже. Алексей торопился на метро, в одиннадцать вход на станцию прекращается.
В принципе время ухода ее любовника почти совпадало со временем убийства. А что? Вышел от любовницы, зашел к Погибе, покурил… Стоп!
– А какие папиросы – я имею в виду марку – курит Алексей?
– Он вообще не курит. Я при нем не курю, а уж если сильно хочется, выхожу на балкон.
А в пепельнице в комнате убитого лежали папиросы двух марок – «Казбек» и «Беломорканал». И хотя окурки свидетельствовали об алиби Воронова, сбрасывать его со счетов было нельзя. Он не курит, но в квартире быть мог, а окурки оставил кто-то третий. Надо проверить все версии, все вероятности, отбросить тупиковые, искусственные и оставить одну-единственную, верную, которая в итоге и может привести к убийце.
Так, для первого раза хватит. По крайней мере, Андрей выяснил личность одного из двух людей в форме, которые были в квартире убитого вечером.
Не откладывая дела в долгий ящик, он поехал в транспортную милицию. Там, предъявив дежурному свое удостоверение, поинтересовался:
– Грузы на железной дороге кто охраняет?
– ВОХР, но они нам не подчиняются, у них свое начальство.
– А где оно?
– Ты кого разыскиваешь? Если человек на «земле», то лучше по направлениям.
– Не понял, объясни.
– Я имею в виду отделения железной дороги. Скажем, есть Москва-Сортировочная, Москва-Курская, Павелецкая, Киевская.
– Дошло. А где искать конторы?
– Да на этих грузовых станциях. На пассажирские не суйся, время попусту потеряешь.
Андрей поехал на ближайшую и самую крупную – Сортировочную. Он и не подозревал, что могут быть такие. Десятки путей, лязг железа, пыхтенье паровозов, вагоны, движущиеся во все стороны…
Он задумался – куда идти?
Внезапно сзади раздался голос:
– Гражданин, посторонним здесь находиться запрещено. Покиньте территорию.
Андрей обернулся: сзади стоял вохровец в форме цвета хаки и с винтовкой на ремне.
– Проводите меня к своему начальству!
– Шли бы вы по-хорошему своей дорогой!
– Я настаиваю.
– Тогда идем, но пеняй на себя. Я предупредил.
Вохровец под конвоем отвел Андрея в бревенчатый дом, сложенный из шпал и стоящий недалеко от путей. Когда вошли, он доложил:
– Постороннего задержал на территории станции.
– Все правильно, по уставу. Свободен, иди на пост.
Вохровец ушел.
Дежурный осмотрел Андрея с головы до ног, достал из пачки папиросу, закурил, пыхнул дымом:
– И зачем ты по путям ходил?
– Не ты, а вы. Мне к начальству вашему надо.
– Здесь я решаю. Вот посажу сейчас тебя в камеру!
Андрей достал удостоверение, предъявил. По идее, это нужно было сделать с самого начала, но Андрею хотелось посмотреть, что за обстановка в ВОХРе.
Удостоверение произвело впечатление. Советский человек был так воспитан – власть нужно уважать и бояться.
– Желание посадить меня в камеру не исчезло?
Лицо дежурного вытянулось. Обстановка в один миг резко изменилась. Только что он чувствовал себя хозяином ситуации – и вдруг сам оказался в зависимом, подчиненном положении. И лучше бы этого муровца побыстрее сбагрить.
– Так вам к начальнику? Это мы мигом!
Он выскочил из-за стола, громко топая сапогами, пробежал по коридору и вошел в кабинет начальника. Выскочил оттуда через секунду:
– Попрошу, товарищ, вас ждут!
А сам ел Андрея глазами прилежного служаки.
Когда Андрей вошел в кабинет, начальник что-то прятал в стол. Это «что-то» предательски зазвенело, но начальник нашелся:
– Жарко, водичку пил.
Андрей усмехнулся: графин и стакан стояли на столе – на подносе.
Не дождавшись предложения, Андрей уселся на стул и вытащил из кармана удостоверение.
– Не надо, дежурный видел. Чем могу?
– Мне надо знать, в каком подразделении служит Воронов Алексей Петрович.
Начальник облегченно вздохнул, и до Андрея донесся запах спиртного.
– У нас такого в списках нет.
Андрей показал на телефон:
– Так выясните. Или хотите, чтобы я доложил своему начальству, что вы пьянствуете на работе?
Начальник побагровел, расстегнул верхнюю пуговицу на мундире и вытер платком разом вспотевший лоб. Сняв трубку, он набрал три цифры.
Андрей понял, что телефон ведомственный, скорее всего – железнодорожной связи.
– Павел Миронович, здравия желаю! Шестаков беспокоит. У меня товарищ из МУРа, интересуется, в каком подразделении служит Воронов Алексей Петрович. Ага, подожду.
Пару минут трубка молчала, потом начальник кивнул головой:
– Да, спасибо, понял.
Положив трубку, он вытер платком вспотевшие ладони:
– Москва-Белорусская. Вам туда.
Андрей встал:
– За помощь благодарю, а вот «водичку» пить не рекомендую.
– Гости вчера были, именины у жены.
Понятно, поправиться хотел. Андрей улыбнулся и вышел.
Увидев его в коридоре, дежурный вскочил и вытянулся по стойке «смирно».
Проходя мимо, Андрей бросил:
– Вольно!
На метро он добрался до станции Белорусская, потом какое-то время шел к грузовой станции. Похоже, грузовые станции располагались на кольцевой железной дороге.
Глава 11
«Оборотень»
Воронов на самом деле служил в ВОХРе станции Москва-Белорусская. На службе его не оказалось: по словам начальника, в данный момент он сопровождал груз на поезде.
Встревоженный начальник сразу спросил:
– А чем вызван такой интерес к нашему сотруднику? Воронов в чем-то подозревается?
– Нет, только свидетелем по делу.
– Фу! – Начальник откровенно перевел дух. – Наше отделение считается одним из лучших. Сотрудников берем после проверки, не хотелось бы ошибиться – ведь одна паршивая овца способна испортить всю отару.
– Дайте, пожалуйста, его личное дело, мне надо уточнить некоторые детали.
Дело было предоставлено.
Андрей внимательно изучил его, кое-что переписал себе на бумагу – тот же адрес. И, уже собираясь уходить, задал последний вопрос:
– А с каким оружием Воронов выходит на службу?
– Как и все – карабин образца тысяча девятьсот сорок четвертого года.
– А револьвер у вас кто имеет?
– У нас их три. Два у начальников караула, один у меня.
И все-таки, чтобы расставить все точки над «i», Андрей поехал к Воронову домой – надо было узнать, во сколько тот заявился со службы позавчера. Он устал, очень хотелось есть – не обедал еще, а дело шло к вечеру, но служба превыше всего.
