Безумие - Кэтрин Ховелл

В квартире Хоткемпа горел свет: Элла заметила его в дверной глазок. Она постучала. Когда свет в дверном глазке исчез, Элла, глядя в него, улыбнулась, но дверь так и не открыли.

– Я знаю, что происходит, – произнесла Элла.

В глазке опять появился свет. Элла представила, как Хоткемп отпрянул и встал у дверного косяка, прислушиваясь.

– Я слышала, как ссорились Ригби и Крис. Они упоминали вас. Крис сказал мне, что есть вещи страшнее смерти.

Из квартиры не было слышно ни звука.

Элла понизила голос:

– Я знаю, что у них есть против вас.

Никакого ответа.

– Пять минут, – продолжала она. – Вы, без сомнения, уделите мне пять минут. Я не собираюсь делать из вас свидетеля, я не буду вести расследование дальше, чем мне понадобится, чтобы найти ребенка. Это все, чего я хочу.

Наконец он заговорил:

– Вы точно не будете продолжать расследование?

– Да.

– Но вы не единственный коп в полиции. А как насчет ваших начальников?

– Они узнают только то, что я им скажу, – заверил Элла, – Послушайте, никто не знает, что я здесь. Никто не знает, что я этим занимаюсь.

– Продавец цветов знает.

– Он не знает о Ригби и о том, как это все связано с Крисом Филипсом. – Эллу бил озноб. На площадке действительно было холодно. – Пять минут, и я ухожу.

Раздался звук снимаемой цепочки и отпираемого замка, Поль Хоткемп открыл дверь.

– Должно быть, я полный идиот, если делаю такое.

Элла была рада ощутить тепло маленькой, скромно обставленной гостиной. Хоткемп указал ей на стул, а сам сел на диван напротив.

– Вот что произошло, – начала Элла. – То нападение не было случайным, как вы все пытаетесь представить. Что-то произошло в тот вечер или раньше, и вы и Крис узнали нечто, что Ригби хотел бы утаить. Теперь Крис думает, что его сына похитили именно поэтому, а вы боитесь за свою жену.

Казалось, Хоткемп задумался над словами Эллы. Вдруг он наклонился вперед и потребовал:

– Встаньте. Поднимите вашу рубашку и повернитесь.

– У меня нет подслушивающих устройств.

– Поднимите рубашку и повернитесь.

Элла встала. Это было унизительно и возмутительно, но именно так она могла получить, необходимые ответы на важные вопросы. Элла выполнила просьбу Хоткемпа, села на стул, положила ногу на ногу и скрестила на груди руки.

– Теперь порядок?

– Я не буду повторять это в суде или еще где-нибудь, – предупредил Хоткемп. – Если меня спросят, я буду отрицать даже то, что мы с вами сегодня встречались.

– Договорились.

– И если я согласился вам помочь, то делаю это исключительно ради ребенка. – Хоткемп закрыл лицо руками. – Боже, что я делаю?

– Все будет хорошо, – попыталась успокоить его Элла.

Как с Росом?

Как же она ненавидела этот докучливый голос, постоянно напоминавший о себе.

Некоторое время Хоткемп качал головой, а затем заговорил еле слышно:

– После того, что случилось с Крисом Филипсом, я лежал в наручниках на земле, а Ригби, держась за шею, сказал мне, что Джейн пострадает, если я когда-нибудь расскажу о том, что произошло. Он сказал, что он и его друзья знают, в каком доме инвалидов находится Джейн, а вы сами видели, что там нет никакой охраны. Ригби сказал, что они убьют ее, – Хоткемп хрустнул костяшками пальцев, – и не просто убьют, а заставят мучиться. Вы же видели ее, она как маленький ребенок. Она ничего не понимает. Всех любит. Ей очень нравится, когда к ней приходят посетители. – Хоткемп вытянул вперед руки. Они дрожали. – Бывают вещи страшнее смерти, вы же знаете?

Элла ощутила на языке горький привкус желчи, а Хоткемп глубоко вздохнул и продолжил:

– Я пришел в тот переулок на встречу с Ригби, чтобы передать ему кое-какую информацию. Иногда я занимался этим, когда мне нужны были деньги, помогал вам, копам, ловить преступников, но не постоянно. Ригби хотел получить информацию о некоторых людях. О конкурентах в его бизнесе или бизнесе друзей – некоторые из них были копами, а некоторые – гражданскими. Но не спрашивайте, я не знаю их фамилий.

– В каком бизнесе?

– Какие-то темные дела, я мало что знаю об этом. В основном наркотики. Они пытались получить контроль над некоторыми районами города. Я слышал, что они доставали более чистый порошок и продавали его дешевле. Ну и все такое прочее.

Элла сразу вспомнила, как много смертей произошло в последнее время из-за передозировки наркотиками, и о Лили Джонс, которую нашли мертвой в зарослях кустарника в парке.

– И что произошло потом?

– Крис был вместе с Ригби. Я его видел только мельком, но никогда с ним не разговаривал. Он ни в чем не принимал участия. Ригби велел ему ждать в машине, пока мы разговаривали, но вдруг он вышел и направился к нам. Он хотел узнать, что происходит. Крис и Ригби начали спорить, и по словам Криса я понял, что он догадался о чем-то. Он обвинил Ригби в том, что тот запятнал честь мундира коррупцией, спросил, не имел ли он отношение к ограблениям, и сказал, что ненавидит таких полицейских, как Ригби. Ригби стал ему угрожать, а потом набросился на него. Началась драка. Вокруг не было ни души. Ригби повалил Криса на землю со словами: «Я тебя убью, я тебя убью, ты не понимаешь, сколько денег это приносит». Я хотел убежать, но испугался, что Ригби действительно убьет Криса, поэтому я взял железный прут и ударил его по шее.

Возможно, Хоткемп спас Крису жизнь.

– Вы заслужили награду, а не арест.

– Так вот, Ригби продолжал бить Криса еще какое-то время, а потом вскочил на ноги и набросился на меня. В следующий момент я лежал в наручниках, а он стоял надо мной, держась за шею, и бил меня ногами. Крис вы звал подкрепление. Думаю, Крис понимал, что Ригби его не послушает и не остановится, и только когда приехала полиция, Ригби перестал меня бить.

– Они еще о чем-нибудь говорили?

– Насколько я мог слышать, нет. Просто переглядывались.

– А затем против вас возбудили уголовное дело, – продолжила за него Элла. – И возможно, вас посадят из-за этого в тюрьму.

– Если это та цена, которую нужно заплатить за безопасность Джейн, то я не против, – ответил Хоткемп. – Но кто станет меня слушать?

– Я.

– Я имею в виду официальное заявление. Какой начальник поверит мне, а не двум полицейским? И даже если Ригби окажется в тюрьме, у него есть друзья.

– У нас есть программа защиты свидетелей…

– Где вы можете спрятать тридцатилетнюю женщину с умом пятилетнего ребенка?

Хоткемп был прав. Все, что могла сделать Элла, – это использовать его рассказ для расследования своего дела. По крайней мере, пока. Элла протянула Хоткемпу руку.

– Спасибо за доверие.

Хоткемп пожал ей руку.

– Не подведите меня.

Элла швырнула мобильный телефон на пассажирское сиденье. Она не хотела звонить Дэннису сейчас и рассказывать о том, что произошло сегодня вечером. Ей необходимо время, чтобы решить, что говорить и как.

Она завела машину, включила печку на интенсивный обогрев и стала потирать посиневшие ладони. Теперь она точно знала, на что способна банда. Если Ригби связан с бандой, как утверждает Хоткемп, и если банда выкрала Лачлана, то шансы найти малыша живым были невелики. Но Элла боялась даже думать об этом.

21:07

Софи сидела, нервно выпрямившись, когда в кафе ворвался Ангус. Он 'быстро подошел к столику, сел напротив Софи. Она ждала, что Ангус заговорит первым. Он положил. руки, сжатые в кулаки, на стол и наклонился вперед. Софи тоже наклонилась вперед, к Ангусу.

– Эта работа, – сказал он тихо. – Черт бы ее побрал!

Софи не мигая смотрела на Ангуса.

– Что тебе удалось узнать?

– Они почти полностью сняли обвинения с Сойера, – ответил Ангус.

– Дерьмо собачье.

– Этот парень – маститый доктор со связями, хирург. У него богатые и влиятельные пациенты, поэтому он знает многих людей, и, безусловно, те, в свою очередь, знают нужных людей и детективов, которым ничего не стоит сделать так, чтобы он вышел сухим из воды. Но ему это не удастся.

– Они ничего не предпринимают?

– О, они якобы ведут за ним наблюдение, но это сводится к тому, что они наблюдают за домом снаружи: смотрят, выходит ли Сойер из дома, – объяснил Ангус. – Но если все уже сделано, то ему не нужно никуда выходить, не так ли?

– Но ведь Лачлан – ребенок офицера полиции, – возразила Софи.

– Я знаю. Это должно для них что-то значить.

– Это должно значить для них многое, – уверенно сказала Софи.

Костяшки на кулаках Ангуса побелели.

– Знаю, настанет день, когда я уйду с этой работы. Если полицейские не могут защитить друг друга, я не вижу смысла продолжать бороться.

Голос Ангуса дрогнул, а Софи ощутила холод и пустоту в душе.

– Итак, что они собираются делать?

Ангус вытер глаза рукавом.

– Через несколько дней они снимут наблюдение, а затем сократят количество людей, занятых расследованием этого дела. Они скажут, что все направления расследования отработаны и что больше они не могут держать людей здесь, ведь они нужны в другом месте. Вскоре останется только пара следователей, но и те ничего не смогут сделать. – Ангус опустил глаза. – Затем дело получит статус нераскрытого, и его положат в долгий ящик.