Тающий человек - Виктор Каннинг

Он уставился на меня своими маленькими голубыми глазками — его лицо было ярко-красного цвета — и сказал:

— Не беспокойся... ты скоро к ним присоединишься, ублюдок.

— Если ты хочешь иметь со мной дело, ты, накаченная жаба, тогда будь вежливым, хорошо?

Я был внутри и наслаждался в полный рост, и меня переполняла приятная ненависть к нему — теплое, дурманящее желание посмотреть, как из него полетит его спесь и эгоизм. Я рискнул и у меня получилось. Я чувствовал себя замечательно, был полон оптимизма и готовности ко всему.

О'Дауда дотянулся до бокала с шампанским на столе, нагнул голову и сделал глоток, наблюдая за мной поверх бокала. В двух метрах от него стояло другое кресло и другой стол, уставленный бутылками и бокалами. Им нравилось вот так. Сидеть здесь, пить, постепенно накачиваясь, и выкрикивать ругательства в адрес их гостей. Очень весело.

— Ты дурак, — сказал О'Дауда. — Ты думаешь, я поверил в эту басню про сверток? Ты блефуешь. Если бы у тебя был настоящий сверток, ты бы не сунул свой нос сюда.

Я дружески улыбнулся ему.

— Если бы ты действительно думал, что я блефую, ты бы никогда не открыл дверь. Ведь лично я тебя совершенно не волную. Так же, как и Джулия. Кстати о Джулии, я решил, что мне не стоит влезать в это дело. Да, у меня есть слабость к хорошеньким женщинам, но она никогда не поднимается выше отметки в пять тысяч долларов. Моя цена, исключая мое жалование, — пять тысяч фунтов.

— Если сверток ненастоящий, хозяин, — сказал Кермод, — то нам остается только уговорить его, как мы это уже делали.

— Попробуйте, — сказал я. — Но это вам ничего не даст. Сверток находится у моего друга в Женеве. Если я не позвоню ей в течение часа, она просто позвонит в Интерпол и скажет им, что я здесь. Они прибудут сюда, не теряя ни минуты.

— Ей? Что за женщина? — спросил О'Дауда.

— Ради Бога, а о какой женщине вы думаете? — сказал я раздраженно. — Как вы думаете мне удалось оторваться от Наджиба и попасть сюда? Мисс Панда, конечно. Мы, можно сказать, сошлись, финансово и по другим соображениям, чтобы немного помочь себе. — Я полез в карман за сигаретами, увидел, что Кермод напрягся, покачал головой, успокаивая его, и закурил. — Ну, давайте же, проверьте сверток и мы покончим с этим делом.

Я играл хорошо. Они были у меня в руках. Я приказал себе расслабиться и не поддаваться чрезмерной самоуверенности. Самое трудное было все еще впереди. Мне нужно было, чтобы сверток для проверки принесли в эту комнату.

Шампанское помогло мне. О'Дауда очень удобно сидел в кресле; к тому же он привык, чтобы его обслуживали.

— Сходи и принеси его, — сказал он Кермоду. — Но сперва дай мне пистолет.

Кермод отдал ему пистолет и вышел из комнаты.

Одной рукой О'Дауда держал нацеленный на меня пистолет, а другой тянул к себе через стол новую бутылку шампанского. Он попытался одной рукой разделаться с проволокой, удерживающей пробку, понял, что это очень сложно и неудобно, и сдался. Кермод сделает это, когда вернется. За его спиной помаргивали, слегка коптили свечи, окружавшие его восковую копию.

— Ты мог бы получить деньги с Наджиба, — сказал он.

— Да, — согласился я.

— Или с Интерпола.

— Да.

— Тогда почему ты пришел ко мне?

Я пожал плечами.

— Ты тупой, парень. Черт, очень тупой, тупее, чем старый осел, нагруженный мешками с торфом.

Ему это не понравилось, и я был счастлив. Я продолжил:

— Я хочу поиметь тебя. Хочу показать тебе, что есть человек, который может заставить тебя выглядеть ощипанным карнавальным великаном. Ты ведь любишь делать с людьми то же самое, да? Утирать им носы. И я тоже люблю это дело.

Очень медленно он произнес:

— Я обещаю себе, что в один прекрасный день я получу огромное удовольствие, убивая тебя сантиметр за сантиметром.

— И еще один момент, — сказал я, не обращая на него внимания. — Я хочу, чтобы ты получил сверток. И когда ты его получишь, я дам указание своему маклеру купить для меня толстую пачку акций “Юнайтед Африка Корпорейшн”. И я буду получать с них приличный доход, когда после ухода Гонваллы ты начнешь использовать свои монопольные права.

На мгновение его лицо искривилось, словно ему в рот попало что-то очень неприятное на вкус. Затем он сказал:

— Ты такой же, как и все остальные. Ты ненавидишь меня, потому что я — миллионер, но тем не менее сам ты хочешь стать им. Но запомни, Карвер, что бы ни случилось, я достану тебя. Тогда ты пожалеешь, что родился на этот свет.

— Посмотрим, — сказал я. — Если у меня будет достаточно денег, я даже смогу завести собственный музей восковых фигур. Я могу назвать массу людей, которых я хотел бы там видеть.

Я медленно обвел взглядом восковое собрание. Да, я мог бы выставить многих людей в своем музее. Я закончил свой обзор на стальных дверях. Кермод оставил их открытыми. Когда он вернется, он, безусловно, закроет их, чтобы, если я блефую, я не смог быстро откланяться. Я хотел посмотреть, как работают двери. Затем я подумал о том, насколько быстро и точно я смогу действовать своим пневматическим пистолетом. Насколько я помнил из занятий с Миггзом, этот тип пистолета давал с семи-восьми метров разброс пуль не более двух сантиметров. Он должен был сделать то, что было у меня в голове.

Снаружи, из дальнего конца галереи с мраморным полом послышались шаги. Возвращался Кермод.

Я взглянул на О'Дауду и сказал:

— Запомни, никаких торгов. Пять тысяч плюс мое жалованье и мои рабочие расходы, и я хочу получить все это наличными при прямом обмене.

Он промолчал. Набычив свою большую голову, он смотрел на меня и на дверь за моей спиной. Сразу за мной какая-то восковая аристократка с небольшой короной на соломенного цвета волосах не мигая смотрела на большую фигуру короля О'Дауды, восседающего на приподнятом троне.

В галерее показался Кермод, прижимающий к груди мой сверток. Он вошел в двери, подошел к стене справа от них и нажал на одну из двух белых кнопок, вделанных в стену — одна для открывания, другая для закрывания дверей. Он нажал на ближнюю к дверям кнопку. Мне, чтобы открыть их, нужно будет нажать на дальнюю.

Двери мягко закрылись, и Кермод прошел мимо меня, направляясь к О'Дауде. Я точно знал, какого момента я жду — когда Кермод передаст сверток О'Дауде, чтобы тот открыл его, а О'Дауда передаст ему пистолет, чтобы он держал меня на прицеле. Мне придется стрелять быстро и двигаться быстро. Я уронил правую руку и коснулся внутренней стороны левой ноги, плавно подбираясь к краю широкой штанины, чтобы потом быстро выхватить пистолет.

Кермод остановился у стола О'Дауды. Тот не обратил на него никакого внимания и продолжал смотреть на меня, держа в руке пистолет.

— Нервничаешь, парень? — сказал он. — Ты думаешь, я тебя не знаю? Ты блефуешь до самого последнего момента, надеясь извлечь из этого какую-нибудь выгоду. Ты мне даже где-то нравишься за это. Да, в тебе что-то есть. Ты сидишь улыбаешься, а сам потеешь внутри.

— Нервничаешь-то ты, — сказал я. — Ты знаешь, что тебя переиграли, но боишься убедиться в этом. Давай, открывай. Я хочу увидеть твое лицо, когда ты сделаешь это.

О'Дауда постучал по столу, указывая Кермоду, чтобы тот положил сверток. Когда Кермод сделал это, О'Дауда протянул ему пистолет.

— Держи этого англо-саксонского ублюдка на мушке, — сказал он.

Но было уже поздно. Как только пистолет оказался между ними, рукояткой к Кермоду, я выхватил свой и открыл стрельбу прямо от пола. Я метил в ноги Кермода, надеясь уронить его. Продолжая стрелять, я бросился к ним. Моя цель заставила бы Миггза презрительно сплюнуть. Я видел, как от дальней ножки стола отлетают щепки после ударов пуль, видел, как бросился в сторону Кермод, размахивая пистолетом, видел, как О'Дауда поднял свою жирную руку, защищая лицо от летящих щепок, и тут бог войны — который зачастую слишком долго думает и в итоге уже ничем не может помочь — выступил очень удачно. Не переставая стрелять, я перевел пистолет левее, продолжая метить в ноги Кермода и вследствие этого взял немного выше. Пули попали в стоящие на столе бутылки шампанского и они взорвались подобно бомбам. Пена фонтаном устремилась вверх, орошая Кермода и О'Дауду. Зловеще загудели разлетающиеся во все стороны осколки стекла. Я увидел, как на щеке Кермода вдруг появилась красная полоска. Инстинктивно он поднял к щеке руку с пистолетом. В этот момент я уже был среди них. Я ухватился за пистолет Кермода и стал выворачивать его, пока тот, наконец, не отпустил его, спасая свою руку от перелома. Овладев пистолетом, я подсек его, и он рухнул на стол, отправив в полет бокалы, разбитые бутылки и сверток.

Когда они пришли в себя, я уже стоял в десяти метрах от них, с пневматическим пистолетом в кармане, свертком в одной руке и их пистолетом в фугой.

О'Дауда, который упал вместе с креслом, поднялся и стал трясти головой и тереть глаза. Кермод сидел на полу с перекошенным от боли лицом и держался за ногу — в последнюю секунду пара шальных пуль, должно быть, все же настигла его. По его лицу текла отвратительная струйка крови.