Помещицы из будущего (СИ) - Порохня Анна

Глава 51

Когда Апехтин и отец Петра уехали, я осторожно поинтересовалась у Головина:

- Что, если Александр попадет в вас? Вы даете этому человеку шанс, но я уверена, что он его вам не даст. Слишком подлый он для этого.

- Не переживайте, Елизавета Алексеевна, я знаю, что делаю, - он ободряюще улыбнулся мне. – Но мне приятна ваша забота.

Павел Михайлович хоть и делал вид, что хорошо себя чувствует, но я видела, что он устал. Под его глазами залегли темные круги, а лицо было бледным, без единой кровинки.

- Оставайтесь сегодня у нас, - предложила я, понимая, что дорога домой верхом для него будет еще тем испытанием. – Вам нужно отдохнуть. Слишком много событий за один день.

- Да, благодарю вас, - Головин сразу принял мое предложение, и это лишь подтверждало мои догадки, что он плохо себя чувствовал. - Я останусь. Что-то тянет в груди… Гнев не лучший товарищ для больного сердца.

- Я попрошу, чтобы нянюшка заварила мятный чай, - сказала Таня, поднимаясь. – Глаша сейчас приготовит для вас комнату.

Она ушла, а Павел Михайлович откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. В этот момент мне почему-то стало страшно. Если он уйдет, что будет с нами? Да и если честно мне было жаль этого благородного человека. Почему, такие как Александр и его маменька живут и здравствуют, а на долю хороших людей выпадают всевозможные тяготы? Как говорил Виссарион Белинский:

«Мерзавцы всегда одерживают верх над порядочными людьми потому, что они обращаются с порядочными людьми, как с мерзавцами, а порядочные люди обращаются с мерзавцами, как с порядочными людьми».

- Вы смотрите на меня с жалостью, Елизавета, - раздался тихий голос Павла Михайловича, и я поняла, что он заметил мой взгляд. – Не нужно. Пусть мое тело снедает недуг, но внутренне я силен, а это порой бывает куда важнее для мужчины.

Мне стало неловко. Действительно, жалость совсем не то чувство, которое нужно такому человеку.

После визита Потоцких и представителей дворянского совета прошло пять дней. Головин уехал к себе в поместье, пообещав, что будет наведываться к нам каждый день, но вот уже вторые сутки от него не было ни слуху ни духу. Я не знала, что и думать, ведь мало того, что его здоровье оставляло желать лучшего, еще и эта дуэль с Потоцким. Успокаивала я себя лишь тем, что если бы что-то случилось, нам бы уже сообщили. Но все же я отправила Захара, чтобы он узнал, почему Головин не приезжает в «Чёрные воды».

Цыгане ушли из усадьбы на свои земли, а перед этим мы подписали с Бартошем бумагу с условиями пользования этой самой землей. Демьян был свидетелем. Первые, заработанные нами деньги, грели душу и давали надежду на будущее.

На некоторых окнах уже появились засовы, нас охраняли каждую ночь крепкие мужчины, а Сашко вроде бы шел на поправку. Он стал лучше есть, но все еще много спал и мучился от головных болей. Мы с Таней попробовали поговорить с ним, но цыган настороженно смотрел на нас, а потом поворачивался к бабке с умоляющим взглядом. Он не понимал, что мы от него хотим.

- Память у него отшибло. Не помнит он тот день, - сказала цыганка. – Детство помнит, табор… а остальное черно, как ночь…

- Так бывает, чаще всего пострадавшие узнают своих близких, но из их памяти выпадают некоторые моменты, а порой и целые куски жизни, - шепнула мне Таня. - Это может продолжаться от нескольких часов после несчастного случая до нескольких месяцев.

- Но память же вернется к нему?

- По идее, должна. Даже, скорее всего, так и будет, - обнадежила меня подруга. – Главное для него сейчас спокойствие.

Но вот мне что-то не давало покоя. Что-то ускользало от меня, и как я ни старалась поймать за хвост юркую мысль, ничего не получалось. Но зная себя, я могла предположить, что озарение придет совершенно неожиданно. Главное, чтобы не было поздно.

Зато собака пошла на поправку. Мазь помогла снять воспаление, и она стала подпускать щенков. Ванька так прикипел к этой лохматой семейке, что однажды взмолился:

- Барышнечки, можно я ее Зимка назову?

- Назови, конечно, - позволила я, с улыбкой глядя, как он возится со щенками. – И им имена придумай.

Так у нас появились Гром, Атаман и Вишня с черным пятнышком вокруг глаза.

А еще взошел картофель. Первые всходы были крепкими, изумрудно-зелеными с плотными, напитанными влагой листиками. Метод посадки под солому оправдывал себя. Даже если не было дождя, то утром выпадали росы, и во влаге недостатка не было. Оставалось только немного доложить соломы, так как первый укрывной материал слежался.

Я прохаживалась между грядками, рассматривала молодые росточки, и в голову пришла неожиданная мысль, которой я тут же поделилась с Таней:

- Что, если нам посадить еще?

- Что? Картофель? – она удивленно посмотрела на меня.

- Да… можно под солому высадить картофель в середине июля. Если даже будут ранние заморозки, под укрытием клубни не пострадают. И при поздней посадке мы можем получить полноценный урожай, потому что картофель зацветет и станет набирать силу не в жару. Понимаешь?

- Тогда нужно купить еще и успеть прорастить его, - поддержала мою идею подруга. – Но времени у нас предостаточно. Кстати, не плохой эксперимент. Если все получится, можем обеспечить себя картошкой полностью.

- Вне сомнения, что лучший способ проращивания картофеля - на свету. Это займет примерно месяц, - ответила я, уже размышляя, куда «пристроить» новые клубни. – Но зато самый быстрый способ проращивания картофеля - влажный. Если поместить клубни в ящики с влажными опилками или можно даже в несколько ярусов, то в тепле картофель пустит ростки и корни. И при высадке он быстрей адаптируется к открытому грунту и даст более ранний урожай.

- Отлично, тогда пусть завтра утром кто-то из мужчин съездит на рынок. – Таня направилась к рассаде. – Ты посмотри, какая прелесть!

- Да уж, шикарная, - согласилась я, глядя на крепкие стволы и побеги. – Главное, чтобы не жировала. Тогда придется сократить поливы и никакого коровяка и птичьего помета.

- Елизавета Алексеевна! Барышни! – громкий голос Захара заставил нас испуганно обернуться. Моя душа ухнула вниз от дурных предчувствий, неужели что-то с Головиным?

- Что случилось?! – я пошла ему навстречу, чувствуя, как ногти больно впиваются в ладони.

- Павел Михайлович слегли, - тяжело дыша, ответил Захар. – Они на дуэлях были вчера.

- Он ранен?! – с замиранием сердца спросила Таня. К моему облегчению, Захар отрицательно покачал головой.

- Нет, барышня, сердечная немочь одолела.

- Скажи Степану, пусть закладывает коляску, - сказала я, направляясь к дому. – Мы едем в усадьбу Головина.

Господи, только не сейчас! Пусть все образуется! Мы еще не настолько самостоятельны, чтобы обойтись без помощи Павла Михайловича! Если с ним что-то случится, падальщики слетятся снова. Проклятые Потоцкие сеяли беды вокруг себя хуже чумного мора. Ведь все, что происходило с Головиным происходило из-за них! Они, словно бездонная черная дыра, всасывали в себя все на своем пути.

Но даже в самые тяжелые моменты я никогда не раскисала, и Таня была такой же. Встречаясь со страхом один на один, мы смотрели ему в глаза, ведь «Герой умирает однажды, трус – тысячу раз». Нет, мы не были героями, но и трусихами нас назвать было сложно. Справимся со всем, что приготовила для нас жизнь. Потому что я верила, что после грозы всегда появляется солнце. Главное, чтобы Павел Михайлович выкарабкался и в этот раз.

Глава 52

Всю дорогу Таня успокаивала меня, хотя и сама явно переживала за Головина. За короткое время мы успели привязаться к этому благородному человеку. Такие душевные, замечательные люди должны были жить, а не умирать на радость подлецам.

Усадьба Павла Михайловича была видна уже с дороги. Дом моего мужа оказался намного больше нашего и сиял под полуденным солнцем белизной величественных стен. К нему вела длинная тенистая аллея, обрамленная высокими старыми липами, и заканчивалась она у нарядных кованых ворот.