Ночной народ - Марина Наумова

- Стойте!

Его голоса никто не слышал. Вокруг старика была лишь пустота, а наверху крики и причитания заглушали все. Нет, не все - на верхнем ярусе уже командовал подоспевший Нарцисс, на руках которого был подхваченный из толпы чей-то ребенок.

- Быстрее! - звучал под покореженными сводами его голос.

- Мы не можем выйти... - стоном отвечало ему эхо. Проталкивающиеся вперед тела пробкой заткнули проход, а на них напирали уже подоспевшие...

- Стойте! - возник наконец из общего шума голос старейшины. - Наше место здесь, под землей! Остановитесь!

И все стихло. Как бы там ни было, слишком велика была привычка ночного народа доверять своему вожаку.

Все остановились в нерешительности. Но тут раздался другой голос сильный и молодой:

- Нет, не слушайте его! Иначе мы все погибнем!

Бун, Эрон Бун, человек, чье явление было предсказано одной из немногих сохраненных народом легенд, стоял сейчас перед стариком, всем своим видом выражая несогласие. И в самом деле - даже монстрам, почти лишенным мозгов, несложно было догадаться, какую опасность таит в себе сейчас подземелье. Тупик, могила...

- Они не уйдут! - голос Элшбери звучал упрямо и непреклонно.

Место ночного народа - под землей, и ему нечего делать на поверхности - такова была вековая мудрость, позволившая выжить последним обитателям Мидиана. И никто этой истины не отменял...

Не два человека столкнулись сейчас, стоя по две стороны земляного перехода, - две истины. Истина мира уходящего, спасавшегося годами, но утратившего с этим вторжением свою спасательную мощь, - и истина новой жизни, которая принесла пока только смерть, но ведущая в будущее, в неизвестность, в которой могло одинаково скрываться как зло, так и добро.

- Эти люди должны жить, - огонь пылал в словах Эрона. Ответственность за происходящее, за существование ночного племени, поставленное им же под угрозу, не позволяла Эрону отступить. С небывалой ясностью он видел, что шанс на спасение дает только прорыв через окружение. - Они должны выйти! его лицо отвернулось от замершего в возмущении старика и обратилось к замолчавшей людской массе. - Братья и сестры! Нам пора сопротивляться...

Его призыв утонул в восклицаниях - но это не было протестом. Наоборот, десятки глоток взвыли, выражая свою готовность пойти за новым вождем.

Тем временем изменившийся шум наверху заставил Нарцисса опустить ребенка на пол и незаметно проскользнуть мимо поредевшей у входа толпы. Вскоре он очутился в коридоре у самого выхода.

Полицейские уже были здесь - один за одним они возникали у входа и продвигались в глубину. Нарцисс покачал головой и через боковой выход пробрался наружу, чтобы тут же нарваться на пулю второй группы. Негромко вскрикнув от боли, он сел, перетерпел короткую, но мучительную регенерацию и снова встал, дразня естественных людей своим бессмертием.

"Неужели я промазал?" - поразился полицейский и послал в живот и грудь человека-обезьяны целую очередь. Запахло паленой тканью, во все стороны брызнула кровь.

"Ну вот, теперь готов..." - решил убийца и поспешил отвернуться, не догадываясь, что за зрелище придется ему увидеть через минуту. Нарцисс снова встал, морщась от боли и скрипя зубами...

А тем временем инициатива внизу полностью перешла к Буну.

- Давайте вперед, - направлял он людские потоки. - Не смотрите вниз!..

Внезапно его взгляд выхватил из толпы женщину-негритянку, склонившуюся над своим младенцем, укутанным в грязные рваные тряпки.

Куда он гнал ее? Под пули? Эрон стиснул зубы, заставляя себя взглянуть вниз, где маятниками раскачивались края оборванных лестниц и поднимался сгустившийся пар. Нет, там, внизу, не оставалось жизни... И все же Эрон не мог заставить себя снова взглянуть в сторону той женщины.

Может быть, еще и потому, что она своим видом заставляла его по-другому взглянуть на то, что было миром его мечты. За мечты ведь тоже платят... Но почему - другие, не он?

- Быстрее! Быстрее! - снова заговорил он сквозь зубы, чтобы заглушить поток противоречивых чувств. Он не имел на них права сейчас - он имел право только на свой долг перед ночным народом. И все тверже звучал его голос, подгоняющий движение по шатким мостикам.

- Быстрее!

63

Черный Рогач и Рыбья Бочка, пожалуй, едва ли не единственные остались у себя в комнате. Тихо змеились в аквариуме миноги...

- Ты слышал, что он сказал? - повел Бочка крабьими глазами, указывая наверх.

Да что таить - Рыбьей Бочке хотелось всласть подраться, размять так редко требующиеся мышцы.

- А какие у нас шансы? - скептически хмыкнул Черный. Когда-то и его считали неплохим драчуном, но он, хотя и не утратил внешней формы, порядком обленился. - Они же вооружены!

- Ничего, - проговорил Рыбья Бочка утробным голосом, и складки на его боках зашевелились. Из "карманов" вылезли две треугольные головы с раздвоенными язычками, заблестела змеиная чешуя, и гибкие тела начали распрямляться, приближаясь к груди хозяина-отца.

Глядя на эту давно знакомую сцену, Черный поморщился. Не слишком уж солидным казалось ему это древнее "оружие" в сравнении с ружьями и автоматами.

- Ну и что?

Рыбья Бочка только усмехнулся, его полные губы нежно вытянулись вперед.

- Идите к папочке... Идите, - заворковал он, поглаживая длинные чешуйчатые тела своих "детишек".

Во всяком случае, двое воинов-защитников были найдены. А за ними как знать - могли пойти и остальные.

64

Дверь сорвалась с петель и упала на пол под ударами прикладов. Полицейский выстрелил в первое же шевельнувшееся тело - ему некогда было разбирать, кто находится перед ним. Нечисть - и этим сказано все.

Кто-то захрипел, задергался на полу. Казенные сапоги перешагнули тело и отправились чеканить шаг по земляным коридорам, посылая очереди прямо в колышущуюся массу, словно лишившуюся сейчас лиц. И сложно было понять, падал ли кто в ней, - настолько все, связанные своей безысходностью, слились в одно. Постепенно верхний коридор начал пустеть: падали вниз убитые, кидались в боковые ниши уцелевшие - и лишь черные при сумеречном подземном освещении фигуры с автоматами продолжали свой кровавый путь.

Где-то на втором ярусе сквозь столкнувшиеся встречные потоки пробиралась Глория. Ей показалось, что она заметила знакомую кудрявую головку затерявшейся в толпе Бабетты. Уворачиваясь от локтей, чешуи, накожных выростов, она выскочила на боковой ярус и начала подниматься. Сложно было понять, кто куда шел в этом бестолковом людском водовороте, но все же Глории удалось протиснуться вперед.

Да, она не ошиблась: Бабетта жалась к стене у перекрестка. Волосы девочки растрепались, в серьезных недетских глазах светились растерянность и смиренная покорность своей участи, так часто пугавшая Глорию в подземных обитателях.