Беспощадный рай (ЛП) - Джессинжер Джей Ти

— Я не надел презерватив, — отвечает он, стиснув зубы.

— Боже, ты напугал меня! — Я расслабляюсь на матрасе, позволяя напряжению покинуть мое тело. — Перевернись.

Его взгляд затуманен, он растерянно моргает.

— Зачем?

— Хочешь кончить мне в рот или нет?

Он перестает дышать. Затем, в мгновение ока, оказывается на спине. Я усаживаюсь сверху и улыбаюсь над его свирепым, диким лицом.

— Так я и думала, гангстер, — шепчу я.

Я опускаю бедра, и Киллиан начинает стонать. Затем вытягивает руку, чтобы прикоснуться мою обнаженную грудь. Его глаза медленно закрываются. Я прикасаюсь руками к его широкой груди и продолжаю насаживаться на него бедрами, прижимаясь клитором к его тазу.

— Ты такая мокрая, — тихо говорит он. — Твоя киска такая мокрая. Такая горячая. Так чертовски…

Он замолкает с очередным стоном, когда я ускоряюсь в поиске идеального ритма, который посылает ударные волны удовольствия сквозь меня, и моя грудь начинает подпрыгивать в его руках.

Киллиан хватает меня за бедра и толкается сам, его тело дергается, а вены на шее выступают.

— А ты такой твердый, — выдыхаю я. — О боже. Я сейчас снова кончу. Киллиан. Киллиан…

Он щипает меня за соски, и я, содрогаясь и постанывая с запрокинутой головой, вновь достигаю оргазма.

— Детка... ах, черт, я не могу... не могу…

Глубокий, прерывистый стон вырывается из его груди. Киллиан замирает, а каждый мускул его тела напрягается. У меня едва хватает времени, чтобы слезть с него и взять его пульсирующий член в рот, прежде чем он изольется на мой язык. Я обхватываю рукой его плоть и принимаюсь сосать.

Его пальцы путаются в моих волосах, и он с хрипом толкается в мой рот.

Я испытываю странный восторг, наблюдая, как Киллиан подходит к освобождению. Наблюдая, как он всецело отдается наслаждению моим ртом и руками, каждому движению и скольжению моего языка. Он такой огромный, такой сильный и властный, но сейчас так беспомощен и бесконтрольно дергается, повторяя мое имя, подобно молитве.

Я закрываю глаза и проглатываю каждую каплю.

Вместе с этим уходят и мои последние обрывки отрицания того, что мы на пути ни к чему иному, как к полной катастрофе.

Я это понимала, но только сейчас приняла.

Мы сожжем друг друга дотла.

***

Через некоторое время я просыпаюсь на боку, прижимаясь к Киллиану. Моя голова покоится на его груди, а лодыжка зажата между его ног. В комнате темно, лишь в другом конце комнаты горит маленький голубой огонек на приставке кабельного. Возле моего уха медленно и ровно стучит мужское сердце.

— Ты произносила мое имя во сне.

Надеюсь, он это выдумывает, потому что иначе я умру от унижения.

— Ты когда-нибудь спишь?

— Только не рядом с тобой.

Играя с моими волосами, он целует меня в макушку. Какой же он большой, теплый и удобный. Опасно удобный. Я могла бы остаться здесь, в этой постели, на всю оставшуюся жизнь.

— У меня к тебе вопрос.

— М?

— Откуда ты всегда знаешь, где меня найти?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Точно так же, как компас знает, как найти истинный север.

Вот дерьмо. Он снова милый. Я закрываю глаза и делаю медленный, успокаивающий вдох.

Он сжимает меня в объятиях, посмеиваясь.

— У тебя глаза на мокром месте, — шепчет он.

— Да ну тебя. Компасы не указывают на истинный север. Они указывают на магнитный север, что не одно и то же.

— Я знаю. Но тогда бы это не звучало так романтично. Истинный север — это эвфемизм для обозначения…

— Не продолжай, — умоляю я. — Боже. Пожалуйста. Ты что, хочешь моей смерти?

— Нет, девочка. Просто пытаюсь взобраться на крепостные стены.

— Ох, перестань.

Я рвано выдыхаю. Клянусь, после всего мне понадобится какая-нибудь операция на сердце. Как минимум шунтирование.

Некоторое время мы лежим в тишине, достаточно долго, чтобы мой пульс вернулся к почти нормальному уровню. Мои пальцы решают совершить медленную прогулку по выступам и впадинам его живота. Его кожа атласная. Пресс стальной. Когда я легким движением очерчиваю указательным пальцем по контуру его пупка, по его груди расползаются мурашки.

— Киллиан? — шепчу я.

— Да, девочка?

— Если бы я попросила пожертвовать миллион долларов Красному Кресту, ты бы это сделал?

— Разумеется. — Задумчивая пауза. — Ты просишь?

— Думаю, да. Да.

— Считай сделано.

— Окей. Спасибо. — Теперь мой черед сделать паузу. — Как я узнаю?

— Я что-нибудь придумаю. — Его голос становится теплее. — Есть еще какие-нибудь благотворительные дела, которые я обязан сделать, раз уж мы подняли эту тему?

Раздумывая, я провожу пальцем вокруг очаровательной маленькой впадинки в середине его твердого живота, борясь с желанием наклониться и лизнуть местечко языком.

— Гм. Наверное? Но…

Я чувствую, как его внимание обостряется.

— Но что?

— Не бери в голову. Это будет звучать странно.

— Если ты считаешь, что мне может так показаться, то ты меня совсем не знаешь.

Вздохнув, я говорю:

— Вместо очередного благотворительного пожертвования я бы хотела попросить... эм… кое-что нехорошее.

— Что же?

— Нет, не так. Я хочу, чтобы ты не сделал кое-чего плохого.

Некоторое время он молча обдумывает мою просьбу, проводя пальцами по моим волосам.

— И что входит в «кое-чего»?

— Сам выбери. Ты у нас босс мафии. Я уверена, что в твое ежедневное расписание входит дюжина плохих вещей, которые ты можешь не задумываясь назвать.

Он делает вид, что думает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что-то вроде... не задавить бабушку  машиной? Потому что это я планировал совершить во вторник.

— Ха-ха.

— По средам я обычно стреляю по коробкам с щенками. По четвергам я помогаю слепым переходить через дорогу. Я дожидаюсь, когда поменяется свет на светофоре и оставляю их на середине пешеходного перехода... А по пятницам мне нравится баловаться легким мошенничеством. Кражей личных данных, звонки типа от службы безопасности банков и тому подобное.