Ищите связь... - Владимир Архипенко

Однако день проходил за днем, а сведений о том, что кто-то из матросов ищет связи с Лутовановым, не поступало. Правда, Варсонофьев и его помощники докладывали, что на квартире наблюдаемый часто встречается с рабочими завода, и уже одно это могло представить большой интерес, но Стась терпеливо ожидал развития главных событий. А что они наступят, он нисколько не сомневался.

Вернувшись в управление после встречи с Тирбахом, Шабельский мельком прочитал поступившие донесения. Один агент доносил, что в трактире матросы ругали порядки, существующие на кораблях, говорили, что их плохо кормят. Другой филер сообщал, что подозреваемый в распространении прокламаций рабочий порта передал какую-то пачку бумаг портовому грузчику (имя установить не удалось). Третий писал, что возле памятника «Русалке» днем собиралась группа матросов, которая, однако, рассеялась при приближении филера.

Все было как обычно, и. Стась уже собирался бросить последний листок рядом с другими, но вырванная взглядом из текста фамилия Лутованова заставила его насторожиться. Он стал перечитывать донесение.

Филер Блинов писал, что заменял ушедшего обедать Варсонофьева в течение часа с небольшим. Наблюдение велось из окна дома, стоящего напротив того, где жил Лутованов. В 12 часов 43 минуты в подъезд наблюдаемого дома вошел матрос. Что было написано на его ленточке, из-за дальности расстояния разглядеть не удалось, но сама надпись длинная. Похоже, что это «Император Павел I». Минуту спустя после того, как матрос вошел в подъезд, в комнате Лутованова задернулась занавеска. Вскоре подоспел агент Варсонофьев, который и взял на себя дальнейшее наблюдение.

Прочитав все это, Стась понял: вот оно, то, о чем предупреждал его Мардарьев! Наступил миг, которого он с таким нетерпением ожидал. Теперь только не выпускать из поля зрения матроса!

Главное — держать его в виду до той поры, пока он не придет на причал, когда будет возвращаться на корабль. А там уже узнать, с какого матрос корабля и как его фамилия, не составит труда. И тогда уж голубчику не выкрутиться! Только бы Варсонофьев не подвел… Но на этого агента, кажется, можно целиком положиться — собаку в своем деле съел. Этот-то наверняка доведет дело до конца. И дай-то бог, чтобы довел!

Шабельский решил не уходить из управления до тех пор, пока не вернется Варсонофьев. Но еще до наступления вечера его ждала неожиданная встреча, о которой он и не гадал. В шестом часу дверь его маленького кабинета широко распахнулась, и на пороге появился улыбающийся, как всегда, с иголочки одетый Мардарьев. Он стремительно вошел и будто заполнил собой все пространство комнаты, поздоровался со Стасем, потрепал его по плечу, рассказал, что приехал из Петербурга вместе с генералом Толмачевым, побывал уже в Балтийском порту, где ничего толком не готово еще к предстоящей встрече.

— Представляете себе, Станислав Казимирович, заштатный маленький городишко без гостиниц, а гостей приглашено видимо-невидимо! Придется многим ночевать в тех самых поездах, которыми они приедут, — благо есть запасные ветки для составов. В городе плохо не только с питанием, но даже с водой, а пригоняют туда целиком Выборгский пехотный полк. Кайзер Вильгельм II изволит быть его высочайшим шефом… Да еще губернатор Коростовец посылает на торжества сотни учеников ревельских гимназий и училищ, это для того, чтобы и детское ликование могли видеть высокие гости. Словом, дел невпроворот, Станислав Казимирович. Одно только Толмачева обрадовало, что охрану там легко будет организовать. Это, конечно, не Москва… Ну, а у вас-то как дела?

Освободившийся от некоторой растерянности, вызванной неожиданным появлением Мардарьева, Шабельский рассказал о донесении филера, в поле зрения которого попал пришедший к Лутованову матрос. И надо же было так случиться, что произошло это как раз в день приезда Александра Ипполитовича.

— А разве вы не знали, что я везучий? — засмеялся Мардарьев, но тут же посерьезнел, внимательно перечитал донесение, коротко справился, надежен ли филер Варсонофьев.

— Говорят, лучший в Ревеле!

— В Ревеле? Это еще ни о чем не говорит.

— Но и в самом деле очень опытный агент наружного наблюдения.

— Ну, что ж… дай-то бог…

Мардарьев испытующе взглянул на Шабельского, аккуратно положил донесение на стол.

— А ведь в этой бумажечке, Станислав Казимирович, я вижу начало большой вашей карьеры. Заметьте: вы первый, кто обратил внимание на установление связей революционного подполья на берегу с революционным подпольем во флоте. Первый! Такой успех не каждому выпадает.

— Так это с вашей помощью, Александр Ипполитович, — пробормотал Стась, — без вас откуда бы…

— Сегодня же, — продолжал Мардарьев, — по пути в Петербург я доложу генералу Толмачеву, что ротмистр Шабельский при разработке моей идеи напал на перспективный след, значение коего трудно переоценить. Кроме того, я выскажу мнение о том, что дальнейшее ведение этого дела должно быть поручено именно вам. И, поверьте мне, ротмистр, мое мнение кое-что значит и в глазах генерала Толмачева.

— Уверен в этом, Александр Ипполитович.

— Ну, так ловите свою звезду! Не упускайте золотую ниточку из рук…

Когда настало время расставаться, Мардарьев попросил Шабельского все время держать его в курсе дела и главное — не спешить с арестами. Сначала надо выявить все возможные связи. И не надо пока информировать ревельское начальство, а то не ровен час оно к успеху примажется.

Недведкин шел в сторону порта, не чуя под собой ног от радости, спешил — не терпелось скорее поделиться с друзьями радостью. Наконец-то он встретился с человеком, который свяжет их с петербургскими товарищами!

Разговор был долгим, обстоятельным. Лутованов дотошно расспрашивал о настроениях, выяснял, каким способом и в каких количествах можно переправлять на корабли листовки и литературу, советовал, как лучше организовать работу подпольной группы, указал, какими явками можно пользоваться в городе. О восстании сказал твердо, что выступать без поддержки рабочих — авантюра и что надо всеми силами удержать людей от преждевременных действий. Сообщение о плане эсеров очень встревожило Лутованова. Их действия наверняка приведут к массовым репрессиям со стороны властей, а это, конечно, ослабит революционные силы. Обещал специально посоветоваться с товарищами, которые имеют контакт с эсерами. Договорились, что Недведкин еще раз попробует предостеречь Королева.

Ушел Недведкин, имея за пазухой пачку социал-демократических листовок и два последних номера газеты «Правда». Спеша к гавани и предвкушая, как поделится своей радостью с друзьями, полный радужных планов, он совсем забыл о матросской осторожности.

Она мгновенно вернулась к нему в тот момент, когда, услышав оклик, он повернулся и увидел перед собой незнакомого лейтенанта. Но было уже поздно.

— В чем дело, болван? — сухо спросил офицер. — Может быть, тебя не учили приветствовать старших по чину?

— Виноват, вашскородь! — вытягиваясь, гаркнул Недведкин. — Недосмотрел…

— Ты институтка или матрос? — забрюзжал лейтенант. — Недосмотрел, видите ли… Ты какой роты?

— Так что третьей…

— Доложишь ротному, что замечен в неотдаче чести.

— Слушаюсь, вашскородь!

— А теперь иди да больше не лови ворон…

Недведкин вскинул руку к бескозырке, четко повернулся и зашагал прочь. Он злился на себя: надо же было так глупо обмишулиться… И без того на нем висит тяжкий груз — в прошлом году за непочтительность к офицеру он угодил в разряд штрафованных. А начальство на штрафованных косо смотрит, придирается из-за каждой мелочи…

Пройдя полквартала, он свернул за угол, остановился и достал из кармана папиросы. Прикрывая ладонями огонек спички, попытался прикурить, но порыв ветра задул пламя. Не удалась и вторая попытка. Чертыхаясь про себя, он достал третью спичку. Как раз в этот момент из-за угла вышел человек в сером костюме и надвинутом на глаза котелке. Скользнув по лицу матроса равнодушным взглядом, прохожий пошел дальше, но через полсотни шагов задержался у витрины. Недведкин мимоходом подумал, что где-то уже видел этого человека, и вдруг совершенно отчетливо вспомнил, где именно. Это было на углу улицы, где жил Лутованов. Тогда обладатель котелка стоял возле круглой афишной тумбы и внимательно читал объявления.

Подозрение мелькнуло мгновенно. Но, может быть, это просто случайность? Недведкин прикурил наконец, не спеша пошел в обратную сторону. Вновь пройдя полквартала, остановился возле аптеки. Осторожно скосил глаза и опять увидел человека в котелке. Сердце дернулось. Теперь уже не оставалось сомнений в том, что к нему привязался шпик. Еще не решив, что делать, он снова зашагал по улице.