Диана. Обреченная принцесса - Дмитрий Медведев

Дружеские отношения с Имраном Ханом были не случайны. Как и Хаснат, он был человеком Востока,[52] но при этом знакомым с западным образом мышления и ценностями. Имран помогал ей лучше понять Хасната, на которого она имела серьезные виды.

О том, что Диана рассматривала Хасната именно в качестве своего будущего супруга, говорит следующий факт. По просьбе принцессы Пол Баррелл должен был узнать, существует ли возможность заключить тайный брак с Хаснатом. Пол проконсультировался с преподобным Тони Парсоном из римско-католической церкви кармелиток на Кенсингтон-хай-стрит. Отец Парсон ответил, что оформить подобный брак, не ставя в известность официальные власти, нельзя.

Только потом выяснится, что матримониальный союз должен был стать тайной не только от Букингемского дворца, но и от самого жениха! Неудивительно, что даже спокойный Хаснат вышел из себя, когда узнал о подобных начинаниях.

— Неужели ты и в самом деле думала, что можешь привезти к себе священника и спокойно выйти за меня замуж? — возмутился он.

Удивляет и другое. Перед глазами Дианы уже был яркий пример, что ее ожидает, если она выйдет за Хасната. Брак Джемаймы Голдсмит и Имрана Хана оказался далеко не таким счастливым, как предполагалось изначально. Едва Джемайма переехала в Лахор, как Имран тут же дал ей понять, что ту жизнь, которую она вела в Лондоне, придется забыть. В Пакистане быт Джемаймы будет скромен, а ей самой придется подчиняться законам семьи и не выходить на улицу без мужского эскорта.

Принцесса все это видела и даже высказала предположение, что брак не продлится долго.

Как в воду глядела — Имран и Джемайма разойдутся в 2004 году.

Возможно, Диана считала, что в случае с Хаснатом подобное не повторится. И в этом она была права. Их отношения сядут на другую мель. Так же, как это уже было в свое время с Хьюиттом и Хором, в поведении Дианы все громче стали звучать собственнические нотки. Принцесса считала, что полностью отдает себя Хаснату, но и от него требовала того же. Ее не смутило даже то, что это противоречило профессиональной деятельности Хасната, преданность которой так восхищала Диану. Правда, принцесса думала, что и с этим ей удастся справиться.

В октябре 1996 года Диана приехала в Римини для получения почетной награды исследовательского центра Пио Манцу На торжественном приеме, состоявшемся после награждения, она завела разговор с одним из своих старых знакомых, известным южноафриканском кардиологом Кристианом Барнардом:[53]

— Не могли бы вы найти для Хасната Хана место в одной из клиник ЮАР?

— Хасната Хана? — удивленно переспросил Кристиан.

— Я без ума от него и хочу родить ему пару девчонок! — воскликнула принцесса. — Я хочу выйти за него и уехать куда-нибудь из Лондона. Может быть, в Южную Африку.

Вернувшись в Лондон, она тут же отправила Барнарду по факсу всю необходимую информацию для поиска работы своему любовнику. Когда Барнард был в столице Великобритании, он несколько раз приезжал в Кенсингтонский дворец для обсуждения практических вопросов и даже один раз переговорил с самим Хаснатом. Впоследствии он вспоминал, что его немного смутила реакция собеседника. Видно было, что Хаснат колебался и не собирается совершать столь резкий поворот в своей жизни. К тому же он несколько раз акцентировал внимание на том, что ему претит публичность.

Не обращая внимания на скептицизм возлюбленного, Диана продолжила готовить плацдарм для будущей жизни. Она отправилась в Сидней на торжественный обед по сбору средств для открытия кардиологического центра Виктора Чанга. Чанг, трагически погибший в 1991 году, оказал огромное влияние на становление Хасната в медицине. В тот момент в Сиднее собралось много близких Хаснату людей — коллеги по работе, друзья, просто хорошие знакомые. Предполагалось, что он сам приедет в Австралию, однако повышенное внимание со стороны прессы делало его визит невозможным.

Что же касается Дианы, то она поехала в Сидней ради Хасната, словно демонстрируя ему, на что способна ее популярность. Возможности принцессы действительно впечатляли. Благодаря Диане на кардиологический центр удалось собрать свыше миллиона австралийских долларов!

Чем глубже становились отношения между Хаснатом и Дианой, тем жестче проявлялся контроль с ее стороны. Объяснялось ли это эгоизмом принцессы или страхом, что Хаснат предпочтет ее другой? Сказать сложно. Но иногда поведение молодой женщины было слишком навязчивым. Так, например, когда Хаснат, находясь у нее в гостях в Кенсингтонском дворце, звонил своим родственникам в Пакистан, Диана включала громко музыку и начинала танцевать перед ним, если разговор продолжался больше десяти минут.

Симона Симмонс вспоминает:

«Для того чтобы в любую минуту связаться с Хаснатом, Диана решила подарить ему мобильный телефон, но он не принял подарок. Когда Хаснат был на дежурстве, принцесса могла связаться с ним только через пейджер. Однако подобный вид связи ее никак не устраивал. Диана стала названивать в больницу, оставляя такие сообщения: «Это вас беспокоит доктор Аллегра. Мне надо срочно связаться с доктором Ханом. Я прилетела из Америки и пробуду здесь всего несколько дней. Но мне нужно обязательно переговорить с доктором Ханом до отъезда». При этом она никогда не оставляла контактного телефона. Когда Хаснат получал подобные сообщения, он уже знал, от кого они. Сначала это его забавляло. Но вскоре настойчивое поведение принцессы стало его утомлять».

Не зря Пэнни Торнтон однажды заметила, что по глубине своих эмоциональных переживаний Диана напоминает Лох-Несс — одно из самых глубоких озер Шотландии.

Чувство собственничества, которым принцесса изнуряла любимых мужчин, стало не единственным препятствием на пути к браку. То, что выделяло Хасната среди прочих ухажеров принцессы — его простота, человечность, скромность, искренняя привязанность к своей благородной работе и, главное, нежелание получать какие-либо привилегии от общения с невесткой королевы (пусть даже и бывшей), — все эти качества, собранные вместе, представляли собой серьезной контраргумент против возможного союза.

Хаснат Хан прекрасно понимал, что потеряет, женившись на Диане: ему не удастся сохранить свободу частного лица, и он не сможет спокойно заниматься любимым делом, помогая больным. Возможно, именно поэтому со стороны Хасната и поступило предложение о том, что им лучше расстаться.

Но принцесса не собиралась сдаваться. В мае 1997 года она решила снова отправиться в Пакистан, чтобы лично переговорить с семьей Хасната. Больше всего ей хотелось встретиться с матерью любимого Нахид Хан. Диана верила в свое обаяние и считала, что ей удастся склонить матримониальные весы в свою сторону. Но вместо победы очередная поездка в Пакистан превратилась в неприглядное проявление эгоизма со стороны принцессы. Она попросила Джемайму Хан отправиться вместе с ней на реактивном самолете Имрана — и это в столь тяжелый для Джемаймы момент, когда ее отец Джими Голдсмит находился при смерти! После настоятельных просьб Дианы — а она умела быть настойчивой, когда это требовалось, — Голдсмиты согласились отпустить свою дочь в Лахор, но при условии, что реактивный самолет всегда будет готов к немедленному взлету, чтобы доставить Джемайму обратно на берега Туманного Альбиона.