Солдаты невидимых сражений - Михаил Козаков

Тубе пришел к Гуккеру с просьбой. Ему хотелось добиться разрешения на то, чтобы фирма занялась доставкой деталей и материалов к объектам. Это сулило немалую прибыль на перевозках.

Ровно в одиннадцать Тубе был в кабинете Гуккера. Навстречу ему поднялся старик низкого роста, с лицом, напоминавшим печеное яблоко. Выслушав Макса, Гуккер нахмурился, а потом неожиданно улыбнулся, приоткрыв гнилые зубы.

— Прибыль! — воскликнул он. — Соблазнительно, черт побери! Перевозки — выгодное дело. Но… — продолжил он, вставая, — Германия! Германия — превыше всего! Вы подумали о том, как обеспечить абсолютную секретность перевозок? Нет? Так за каким же дьяволом у вас в черепной коробке мозги? Неужели вам не ясно, почему «Бауляйтунг» занимается и проектированием и перевозками? Думаете, нас соблазняет прибыль? Мы привязываем проекты к местности, и мой гараж доставляет строительные детали к месту назначения. У вас такого гаража нет. Мои шоферы проверены вплоть до десятого колена. А ваши? Вы разберитесь, кто у вас в фирме работает.

Заметив мрачное выражение на лице Тубе, шеф состроил что-то наподобие улыбки и попытался сгладить остроту разговора:

— Не обижайтесь. Русские не должны знать, что и где мы строим. Хвала всем святым, что они до сих пор не знают, что здесь, на завоеванной доблестными германцами земле, находится объект государственной важности. Я не имею полномочий сказать вам, какой именно, но, повторяю, чрезвычайной государственной важности!

— Благодарю за доверие, мой шеф, — поднимаясь со своего места, сказал Тубе. — Я тоже патриот Германии, но, как частный предприниматель, не смею забывать о прибыли. Иначе придет день, когда я вылечу в трубу.

— Не скромничайте! — трескуче засмеялся Гуккер. — Я имею представление о ваших капиталах. И кроме того, помните о блестящих перспективах. Мы, немцы, имеем неоспоримое право на украинские земли. Еще в пятом веке здесь жили германские племена, и мы, безусловно, найдем остатки их культуры. Наша задача — под руководством фюрера совершить второе великое переселение народов. Для начала мы выселим с территории юга Житомирского генерального округа сто пятьдесят тысяч украинцев. Самые плодородные земли разделим между лучшими исполнителями воли фюрера. Вы представляете, какой размах строительных работ получит ваша уважаемая фирма?

— Надеюсь на вашу поддержку, господин Гуккер, — поблагодарил Тубе. — Но все это — будущее. А пока что нам здорово мешают партизаны.

— Вы, Тубе, хороший инженер, по плохой политик. Все это временные трудности. Конечно, от партизан много беспокойства. Кстати, недавно на подступах к городу убили лучшего пилота Гиммлера. Вместе с верховным командующим СС и полиции Украины обергруппенфюрером Прюцманом я выезжал на место происшествия. Трагедия с пилотом произошла в то самое время, когда Гиммлер проводил у себя в резиденции совещание командующих СС и полиции безопасности. По приказу Гиммлера село сожгли, а жителей расстреляли. Я убежден, что это сыграет устрашающую роль.

«Настоящий садист», — подумал Тубе. Он вспомнил случай, который произошел совсем недавно. Партизаны взорвали котел на электростанции. Взбешенные гитлеровцы схватили двадцать заложников из местных жителей. И Гуккер захотел лично присутствовать при их казни. Он попросил сделать ему фотоснимки казненных и с садистским наслаждением рассматривал их. Вспомнилось Тубе и то, как Гуккер за малейшую провинность избивал своих подчиненных, нередко до крови.

Прощаясь, Гуккер снова начал угрожать Тубе:

— Нам придется заняться вашей фирмой вплотную. У вас слишком много непроверенных людей. Постарайтесь принять меры…

Тубе заверил шефа, что сделает все необходимое, и откланялся…

Мария внимательно выслушала Тубе.

— Вы так откровенны со мной! — с чувством признательности сказала она. — Такое отношение нельзя не ценить.

— Кстати, — прищурил глаза Тубе, — я делаю это несмотря на то, что кое-кто пытается внушить недоверие к вам…

— Вот как! — воскликнула Мария. — Кто может клеветать на честную немку?

— Не будем об этом. У меня нет оснований относиться к вам с предубеждением. Скажу только, что этот человек — женщина. И вы отлично ее знаете.

— Господин Тубе, вы задаете мне загадки.

— Их легко разгадывать, Мария, — улыбнулся Тубе. — Подумайте на досуге, и вам все станет ясно. А сейчас я попросил бы вас поужинать вместе со мной.

И Тубе, почтительно пропустив Марию вперед, направился в столовую.

«Неужели Алина?.. — думала между тем Мария. — Неужели у нее такая черная душа?»

Когда Мария пришла на вокзал, Ильи еще не было. Мария присела в плохо освещенном уголке зала, так, чтобы ее не было видно со стороны входа, и стала ждать.

Она так задумалась над событиями последних дней, что не заметила, как кто-то тихонько притронулся к ее ладони. Мария вздрогнула, но тут же облегченно вздохнула: рядом с ней сидел Илья.

— Кажется, мне повезло, — прошептала Мария. — Тубе был со мной очень откровенен. Да и кое-что я узнала из деловых бумаг.

— Рассказывайте, — сказал Илья. — Поезд будет нескоро, и в зале нет ни души.

Мария передала Илье весь разговор Тубе с Гуккером, затем то, что ей удалось выяснить.

— В прошлом году, когда контора фирмы находилась в Казатине, — говорила Мария, — рабочие готовили железобетонные блоки, арматуру, строительные детали. Все это по железной дороге отправлялось под Винницу и на станцию Гулевцы. Кроме того, фирма строила мосты, виадуки, аэродром. Этим летом фирма будет участвовать в строительных работах под Каневом и на реке Тетерев…

— Так, это очень важно, — сказал Илья.

— Из документов видно, — продолжала Мария, — что годовой доход фирмы составляет около ста тысяч марок, а на счету в Германии — около трехсот тысяч марок. Правда, как я поняла, эти доходы не только от строительных работ. Гитлеровские чиновники занимаются здесь чем хотят, лишь бы заграбастать как можно больше денег. Алчны они до предела.

— О самом Тубе вам что-нибудь удалось разузнать?

— Да, — ответила Мария. — Позавчера, за ужином, он был очень любезен. Много выпил, — видно, после разговора с Гуккером. И долго рассказывал о своей жизни. Говорит, что родился в Тюрингии, в крестьянской семье. Учился в городе Гельнице, а получив специальность, устроился помощником мастера в фирму «Заага и Вернер», через несколько лет выбился в мастера. В молодости, когда был поближе к рабочим, Тубе, по его словам, симпатизировал коммунистам. Но обстановка резко изменилась: нацисты захватили власть. После поджога рейхстага Тубе спешно покинул Берлин, опасаясь, как бы его не заподозрили в приверженности к коммунистам. Устроился в одну из строительных фирм на западе Германии. Нацисты его не трогали. Дело в том, что его братья Хельмут и Эткар занимали положение функционеров в организации наци в Альтенбурге. Это очень пригодилось Тубе. Конечно, он не во всем был согласен с наци, но то, что они поддерживали лавочников, мясников, заигрывали с крестьянами, пришлось ему по душе. Наконец повезло и Тубе: он скопил денег, попросил помощи у братьев и открыл свою строительную фирму. В то время в Германии строительные работы были доходным делом. Возводились военные заводы, строились стратегические автострады, мосты. Не прошло и года, как новоиспеченная фирма получила правительственный заказ.