Великое Лихо - 2 - Сергей Волков

Облачные горы меж тем все приближались, и вскоре путники с изумлением увидали проступающие сквозь туманные покровы облаков высокие крыши и резные коньки большой хоромины, скрытой от любопытных взоров внутри облачных гор. Небесная дорога вела прямо внутрь владений Магуры, и вскоре все вокруг заволокло белесым туманом, а хоромина приблизилась, и увидали люди, как огромна и величава она.

- Да, Славные Палаты воистину всех героев людских достойны. - с уважением в голосе прошептал Шык, разглядывая встающие навстречу Золотой Колеснице стены, покрытые узорчатой резьбой, башенки с украшенными прихотливо сработанными наличниками окнами, блистающие самоцветы на крышах, фигуры воинов и невиданных созданий, держащие чешуйчатый шатер над громадным и богато украшенным крыльцом.

На беломраморных ступенях, ведущих внутрь Славных Палат, застыла стража. Сперва, издали на неё глядя, все решили, что это люди на конях, но вот ближе подъехала к крыльцу Золотая Колесница, и разглядели потрясенные путники, что стерегут вход в палаты полулюди, полукони, в полном войском облачении, со щитами, мечами, копьями, в шлемах и бронях сверкающих.

- Полканы это. - негромко пояснил спутникам своим Шык: - Зело свирепы они, могучи и в битве неукротимы. С ними тягаться оружно ли, рукопашно ли без толку, не одолеть человеку полкана. Преданы они Магуре - спасла она их от гибели, когда осерчали на полканов бог Озем и жена его Сумера, что подземными владениями правят. Стук копыт полкановых будил правителей подземелий, и разверзли они землю, чтобы поглотила она полканов, и совсем уже гибель пришла на род их, но тут с небес Магура-Воительница спутилась и полканов к себе, на небо, взяла. Глянулись они ей, отвагой своей, неукротимостью и доблестью ратной. С той поры стерегут полканы Славные Палаты, платят за спасение свое Магуре службой верной. Так былины родские говорят...

- Нам бы в степи пару сотен таких полканов, тогда никакие хуры да ары вагасам не страшны были б. - пробормотал Зугур, зачаровано глядя на высоченных, могучих, суровых полканов, чьи лики, бородатые и сумрачные, походили больше на вытесанные из камня личины идолов, а не живых существ.

Небесная Дорога легла своим концом к самому подножию беломраморной лестницы, Яровы Птицы зашипели в лад, опускаясь на резные ступени, Золотая Колесница ткнулась колесами со светиньими спицами в белый камень лестницы и замерла.

- Приехали! - то ли себе, то ли всем пояснил Зугур, выметнул сильное тело свое из повозки, повесил на плечо сад с луком и стрелами, на другое взвалил секиру, обернулся к остальным:

- Долго сидеть-то будете? Сами ж говорил - времени нет гостить. Так пошли скорее, узнаем у хозяйки, чего ей надо, да дальше поедем...

* * *

Лестница, что вела в Славные Палаты, была не малой - пять сотен ступеней насчитал на ней Луня, пока поднимались путники ко вратам, ведущим в палаты. Через каждые пять десятков ступеней стояла на лестнице стража, а вогнутый потолок крылечного шатра, что лестницу укрывал, расписан был картинами дивными, на которых битвы всякие изображались, и бились в тех битвах и люди, и боги, и нелюди.

Наконец поднялись ко вратам. Луня оглянулся отсюда назад и увидал вдалеке, в самом низу лестницы маленькую коробочку Золотой Колесницы, искорки рассвешихся на нижних ступенях Яровых Птиц, и ему вдруг очень захотелось ухватить Руну за руку, окликнуть Шыка с Зугуром и бегом бежать к ставшей привычной и надежной повозке, чтобы быстрее умчали их огненные птицы из этого холодного и грозного великолепия.

Но Шык уже ударил кулаком в узорчатые створки врат, окованные бронзой, и раскатилось окрест низкое: "До-о-о-н-н-н-г!". Врата медленно распахнулись, и пред путниками предстала высокая, грозная и красивая очень редкой, "правильной" красотой дева, облитая золотым и серебрянным светом.

За светом тем не разглядели сперва люди, что облачена Магура в дивной красы светинью бронь, облегающую плотно все тело, но естества женского не скрывающую, на кудрях её светлых шелом златой, а за спиной белоснежным плащем откинуты назад чуть трепещущие крылья, поболе лебединых, широкие и многоперые.

Сапфирным блеском сияли большие глаза богини, надменно и гневливо изогнутые соболиные брови хмурились, но не задумчиво, не от мыслей тягостных, а скорее по привычке - скорые на гнев и расправу редко с лица добрыми бывают...

Однако красива была Магура, неземной, ненастоящей какой-то выглядела она, самим совершеннством казалась, тем самым, пред которым мужики робеют и даже самые норовитые и охальные гонор теряют на ягнят покорных похожими делаются.

Шык, а следом за ним и остальные в почтении склонились перед богиней, а Магура, чуть шевельнув точеной шеей, заговорила, и голос её, звонкий и звучный, неожиданно понравился Луне, задел что-то в молодом роде, затронул какую-то струнку в душе его.

- Зравы будьте, честные странники. Приветить вас хочу во владениях моих. Не бродилами бездомными, а гостями дорогими принять вас желаю, и вас прошу держаться так же. Заходите в палаты мои, за столы садитесь, вкусите явств, питья, а после разговор заведем, себя и тех, кто живет у меня, потешим. Не бойтесь, надолго не задержу вас я.

Путники вновь поклонились Магуре, благодаря её за приглашение. Потом заговорил Шык, и Луня резанул его хриплый, резковатый и изредка дающий петуха старческий голосишка, что в стравнении с голосом богини на скрип колодезного ворота был похож.

- Благи дарю тебе, о Магура-Воительница, за приглашение твое лестное, и от себя, и от спутников моих. Дела спешные ждут нас, и времени в самый обрез, а посему не властны мы над собой, долг висит на нас камнем тяжким, и покуда не сполним мы его, не снимем камень с души, нет у нас воли ни гостевать, ни есть, ни пить в удаль свою. Отпусти ты нас, о дева ратолюбая, Дорогу Небесную повороти на старый её путь, и возблагодарим мы тебя от всей души...

- Я у стола вас жду! - спокойно, не повышая голоса, оборвала волхва Магура, повернулась, плеснув крыльями, и поплыла в глубь палат, куда-то в залитую ярким светом зальную даль, давая понять, что разговор окончен, что как бы не заметила она дерзость волхва, отважившегося перечить ей в её же владениях, но сошедшиеся над точенным носом чуть сильнее, чем обычно, брови, плеснувший в глуби прекрасных глаз гневный пламень красноречивее всяких слов сказали путникам: Магура отказов не терпит, и прогневать её очень просто. А уж в гневе-то она страшна, про то каждый род с пеленок знает...

Шык обескуражено поглядел вслед богини, потом нахмурился. Но тут вмешался Зугур:

- Ты это, волхв... Не серчай особо, может, обйдется еще. Давай сходим туда, посидим, перекусим, послушаем, чего надобно хозяйке. Она ж говорила надолго не задержит.