Чужая вина - Питер Абрахамс

— Во-первых, — сказал Дюк, — мне всегда казалось, что у нас с тобой сложились добрые отношения. — Он улыбнулся. — По большому счету, ты единственная женщина — единственная привлекательная женщина, — с которой я могу нормально поговорить. Потому что к тебе у меня… так скажем, нет доступа. Ты понимаешь, о чем я? — Он потуже затянул пояс на халате.

— Боже. Нелегко же тебе приходится.

— Ты хочешь сказать, из-за того, что гормоны играют? Да нет. Еще нет. Устану ли я рано или поздно? Кто знает. Возможно, это неизбежно. — Он взял с тарелки клубнику, откусил хвостик и задумчиво уставился на ягоду. — Клэй не такой. Впрочем, ты и сама знаешь.

— Знаю что?

— Что он однолюб. — Дюк съел клубнику. — Даже в школе — ну, он встречался с девчонками, они к нему сами липли, футбольный герой и все такое. Но в глубине души Клэй всегда мечтал об одной-единственной, неповторимой женщине. И ею оказалась ты. Поэтому то, что сейчас происходит, ужасно волнует меня. Я хочу как-то исправить это. Но как, Нелл?

— Спасибо, — сказала она. — Мне очень приятно это слышать. Но ты ничем не можешь помочь.

— Я, если честно, удивлен.

— Почему?

— Не думал, что ты так легко сдашься.

Это уже начинало действовать ей на нервы.

— А кто говорит, что я сдалась? Зачем, по-твоему, я сюда приехала? Чтобы поговорить с ним.

Дюк никак не отреагировал на перемену тона — возможно, не обратил внимания.

— Резонное замечание. — Он потянулся за второй ягодой. — Просто меня удивляет, что ты не используешь ресурсы на полную мощность. Скорее так.

— Какие еще ресурсы?

— Меня. Мы же с Клэем как братья.

— Тебе разве своих проблем недостаточно? К тому же у тебя есть настоящий брат.

На этот раз Дюк отреагировал: его лоб, все еще шелушившийся от багамского солнца, прорезали морщины.

— Что ты хотела этим сказать?

Нелл и сама точно не знала. Она не успела подумать, прежде чем произнесла это.

— Я имела в виду Кирка, вот и все.

— А что Кирк?

— Ничего. Он твой брат. Твой настоящий брат, по крови. — «Тогда зачем тебе мой муж в этом качестве?» Может быть, она хотела задать этот вопрос?

Дюк долго смотрел на нее, не произнося ни слова.

— Родство первого порядка — это родство между мужем и женой, я понял. — Умный все-таки мужчина. Как будто залез к ней в голову. За окном, на теннисном корте, появилась Тина: принесла Минди и ее тренерше прохладительные напитки на серебряном подносе. Минди подняла глаза и, заметив Дюка, весело, словно маленькая девочка, помахала ему рукой. Насколько помнила Нелл, точно так же махала Вики. — У меня есть предложение, — сказал Дюк, махая ей в ответ. — Для вас обоих.

— Какое же?

Дюк повернулся к Нелл лицом. В этот миг солнце спряталось за облаком и его лицо изменилось. На минуту он превратился в измученного заботами старика; возможно, он станет таким лет через тридцать.

— Все это началось из-за новой работы, которую я ему предложил. Мне казалось, что я его убедил, но Клэй утверждает, что ты против.

— Я была против не ради своего благополучия, а ради него.

— В смысле?

— Полиция — вся его жизнь. Мне кажется, он не готов уйти на покой.

— Ну, начнем с того, что Клэй уже отдал службе все, чем располагал. И даже больше. И еще — ты вот употребила прошедшее время… Ты что, успела передумать после вашего спора?

Да, очень умный мужчина. Возможно, умнее, чем Клэй; возможно, умнее, чем она, раз уж на то пошло. Почему же она раньше не замечала в нем этого качества? Теперь успехи «ДК Индастриз» получили правдоподобное объяснение. Но как она должна ему ответить? Правдивый ответ исключен. Не могла же Нелл сказать, что подозревает Клэя — да что там! Знает доподлинно, что Клэй посадил за решетку невиновного и сделал это с умыслом. Не могла же она сказать, что это еще не все, что она боится, как бы он не совершил гораздо более ужасный поступок… Дюк чуть наклонил голову, как бы глядя на нее под новым углом — и буквально, и иносказательно. Он ждал ответа.

— Это следствие… Просто… — И вдруг на глазах ее выступили слезы. Нелл встала и отошла к окну, повернувшись к Дюку спиной. Плакать перед ним? Нет, такого она позволить себе не могла. Тренер ударила слева, направив мяч на ракетку Минди. Та, отбив, зааплодировала, как профессиональная теннисистка — ладонью о сетку. Собравшись с духом, Нелл обернулась. Слез как не бывало. Выглянуло солнце. Старческая гримаса исчезла, и Дюк опять выглядел как прежде.

— Можешь ничего не рассказывать об этом, — сказал он. — Это кошмар, я понимаю. Я никогда не видел Клэя таким, он будто обезумел. И что хуже всего, это дело посеяло раздор между вами. Я просто не понимаю… — Дюк сам казался безумцем, такая буря страстей бушевала в его голубых глазах.

— И что ты предлагаешь?

— Вот! Этого я и ожидал! Побудь здесь, я сейчас вернусь. — И он пулей вылетел из комнаты.

Нелл налила себе еще одну чашку кофе, о чем пожалела после первого же глотка. Этот глоток будто столкнул ее в пропасть, когда тошнота присовокупилась ко всем прочим недугам. Подавив позывы, Нелл отошла к окрашенной в кремовый цвет стене. Там висело несколько снимков, все были сделаны на Отмели Попугайчиков. На одной — должно быть, недавней, судя по присутствию Вики, счастливой и пьяной, — Дюк в компании нескольких багамцев восхищенно любовался подвешенным на безмене тунцом. Нелл пробежала глазами по остальным фотографиям в поисках Клэя, но безрезультатно. Почти на всех была запечатлена рыбалка, разве что на одной, пожелтевшей, в нижнем ряду, молодой и поджарый Кирк с маской на лбу держал в руке табличку: «Чемпион Элеутеры по нырянию, Кирк Бастин: 115 футов». Заслышав шаги Дюка, она вернулась за стол.

— Только полюбуйся, — сказал он, протягивая ей проспект.

Страницы его были усыпаны снимками виллы на озере Комо. Нелл небрежно пролистала. «Вилла Серена».

— Очень красиво, — сказала она.

— Согласен. Но что самое смешное — она в общем-то принадлежит нам. Свалилась как снег на голову. Сложно объяснить, я и сам толком не понял. Конечно, мы выставим ее на продажу, но не ранее чем через год. Какие-то там проблемы со счетами в евро… Я вот что хочу сказать: вилла пустая, там никто не живет. И… Ну, как ты относишься к Италии?

Как она относится к Италии? Она, по сути, никогда не выезжала за пределы США, в Италии, разумеется, не бывала и всю жизнь мечтала туда отправиться.

— К чему ты клонишь?

— К тому, что вы с Клэем могли бы отправиться туда и пересидеть месячишко-другой. Сколько вам вздумается.

— Но это же невозможно. Клэю не удастся вырваться на такой длительный срок, у него же работа, да и мой музей скоро снова откроется…

— Ты забыла, что у Клэя будет новая работа, — уточнил Дюк.

— Если он согласится.

— Мне кажется, последнее слово за тобой. И учти еще одно обстоятельство: мы уже довольно давно подумываем, не попробовать ли себя на рынке живописи.

— На рынке живописи?

— Прости, — сказал он. — Это лишний раз подтверждает, насколько мы в тебе нуждаемся.

— Зачем?

— Ты могла бы следить за нашей коллекцией, покупать, продавать картины. Контролировать весь процесс.

— Какой еще коллекцией?

— Мы наняли новых консультантов, — пояснил Дюк. — И они, можно сказать, навязывают нам собрания живописи.

— Ты предлагаешь мне работу?

— Да. Возможно, у меня это выходит несколько неловко… Для начала в твоем распоряжении будет около двух-трех миллионов.

— Начала чего?

— Начала скупки. Но если тебе понадобится больше — ну, мало ли, всплывет какой-нибудь Пикассо, — мы постараемся пойти навстречу. Зарплата — стандартная для этой индустрии, если не больше: около ста тысяч, насколько я знаю. Начать сможешь, когда вернешься из Италии.

Мечта сбывалась. Точнее, о таком она даже не смела мечтать. И так внезапно… Настоящее чудо. Они с Клэем могли враз забыть обо всех проблемах. Дюк внимательно наблюдал за Нелл. Его губы кривились в усмешке.

— Это все так неожиданно… — пробормотала Нелл.

— Как показывает мой опыт, почти все хорошее в жизни происходит неожиданно.

Нелл посетила странная мысль: если бы Бернардин был сильнее, если б он стер Бельвиль с лица земли, не оставив и следа, она бы с радостью согласилась. Но Бернардин был недостаточно силен. Прошлое осталось, а прошлое рождало вопросы, очень важные вопросы, ставившие под угрозу всю ее жизнь.

— Спасибо, Дюк, — сказала Нелл. — Но я вынуждена ответить «нет».

Улыбку как ветром сдуло. Теперь в форме его губ ощущалось то же напряжение, что и в глазах.

— Нет? Вот так возьмешь и откажешься?

— Мне очень жаль. Это очень великодушное предложение, но я не могу его принять. — Еще бы великодушное — идеальное! Как будто бы созданное для нее, в ее же воображении.