Чужая вина - Питер Абрахамс

Айнс вздохнула.

— Нору больше ничто не радовало. Она все время сидела у себя в комнате. Стала отставать в учебе. Ну, вы сами знаете.

— И что она вам рассказала?

— Ничего. Отказывалась говорить об этом. Потом она сдружилась с другой компанией и практически жила за пределами кампуса.

— С кем?

— С парнями из этой компании.

— Это студенты?

— Ну, один из них учился. Вроде как…

— А сколько лет этим людям?

Айнс пожала плечами, отводя взгляд.

— И не успела я оглянуться, как она уехала домой. Вот и все, что я знаю. — Девушка выглядела глубоко несчастной.

Нелл положила руку ей на плечо и сказала:

— Спасибо.

— Пожалуйста, не говорите об этом Норе.

— Не могу вам этого обещать… Зато теперь я могу ей помочь. А значит, вы настоящая подруга.

Айнс, похоже, не поняла ее логики. Девушка попрощалась, и уже через полминуты машина с шумом скрылась за углом.

Нелл позвонила Норе, но ей ответил лишь механический голос, просивший оставить сообщение. То же самое у Джо Дона.

Нелл поехала к нему домой, постучала в сарай, но ей не открыли, да и «миаты» поблизости не было. В мастерской секретарша сообщила, что у Джо Дона выходной. «Скорее всего, поехал рыбачить», — сказал кто-то другой. Нелл вернулась в машину и отправилась в Новый Орлеан.

«Уверен, что ты им нравишься, — говорил Джонни, имея в виду своих родителей. — Просто им нужно время, чтобы узнать тебя получше». Однако время шло, а Нелл так и не смогла убедиться в правоте Джонни — будто бы неодобрительные взгляды, которые она ловила на себе, были лишь плодом ее воображения, неверной трактовкой естественных чувств, что обуревают любящих родителей единственного сына. После похорон Джонни они практически не поддерживали связь, не считая краткосрочного визита в Новый Орлеан с маленькой Норой, когда все чувствовали себя крайне неловко. После этого — выражение соболезнований по поводу смерти миссис Блэнтон, скупой ответ и все. А потом, после встречи с профессором Урбана, Нелл мельком увидела отца Джонни в саду. Он был уже очень стар.

Нелл свернула с трассы, проехала по Кэрролтону и, юркнув на улицу Сан-Чарльз, остановилась напротив особняка Блэнтонов. Подошла к витой ограде и, обнаружив, что ворота закрыты, нажала на кнопку звонка. Ответа не последовало. Она уже собиралась позвонить еще раз, когда из-за розового куста вышел с ножницами в руках мистер Блэнтон. На нем была соломенная шляпа, льняные штаны, белая рубаха и подтяжки. Не видя ее, он забормотал что-то себе под нос.

Звали его Пол, но даже тогда, когда он выступал в роли ее будущего свекра, Нелл не могла заставить себя обратиться к нему по имени. Сейчас же об этом и речи быть не могло.

— Мистер Блэнтон?

Он обернулся на голос. Они с Джонни никогда особо не были похожи, а сейчас сходство окончательно улетучилось. Щеки мистера Блэнтона запали, нос заострился, рытвины на коже лица стали еще глубже.

— Да? — недоверчиво покосился он.

— Это я, Нелл.

На секунду он замер, поймав стальными ножницами солнечный зайчик.

— Чего тебе?

— Мне нужно с вами поговорить.

— Я занят.

— Я не отниму у вас много времени. Это важный разговор.

— Для кого?

Судя по тону, его бы не устроила ничья кандидатура. Нелл рискнула воспользоваться единственным шансом:

— Для вашей внучки.

— И почему это для нее важно?

— Нора попала в беду. Ей нужна помощь.

— И кто в этом виноват?

— Если кто-то и виноват, то наказанием мы займемся позже. А сейчас ей надо помочь.

— Я ей ничем помочь не могу.

— Но вы ведь даже не выслушали меня! — возмутилась Нелл.

Мистер Блэнтон приблизился. И тело, и голос его дрожали.

— Ну и нахалка же ты. Столько лет прятала ее от меня, а теперь приползла с просьбами!

— Вы сами от нее прятались.

Он повысил голос. Их разделяли всего пара футов и решетка. Изо рта его вырывался ужасный запах, смесь гнили и перегара.

— С какой стати я бы вел себя так глупо?

— Потому что я вам никогда не нравилась. — Это же очевидно. И ее давние попытки объяснить все рационально — это же было так глупо. И если вспомнить, как же неловко было Джонни затрагивать тему ее отношений с его родителями… — Вы могли связаться с нами в любой момент.

— Это верно, — согласился мистер Блэнтон. — Ты нам никогда не нравилась. Наш мальчик — он же был просто принц на белом коне. Почему он выбрал тебя? Какого черта? Он же мог получить Нобелевскую премию… — Нелл почувствовала на лице капли его слюны. — А вот теперь отольются кошке мышкины слезки. Я ей так и сказал.

— Вы Норе это сказали?!

Он просунул палец между прутьев.

— Это убийство было подставой. Подробностей я не знаю, да мне и начхать. Но правду я быстро выведал, будь спокойна. Уж слишком проворно ты забралась в постель к тому копу! Вот он тебе ровня, это да, так оно понятнее.

Нелл ошеломленно попятилась.

— И это вы ей тоже рассказали?

— И ей, и репортерше. Я всему миру расскажу. Я по горло сыт, все осточертело.

— Какой еще репортерше?

— Этой поганой воровке из вашей вонючей газетенки.

Может, он сошел с ума? Нелл почувствовала, как у нее холодеет внутри. Ей хотелось ранить старика одним своим взглядом, проткнуть его насквозь.

— Что вы несете?!

— Эта сучка, конечно, любого умаслит, этого не отнять. Я разрешил ей порыться в бумагах Джонни — у меня их так мало, что хоть плачь, а все из-за тебя… Где его компьютер? Сперла?

— Ничего я не сперла. — Его компьютер? У них, кажется, был только один — общий «IBM».

— Врунья. Ты такая же врунья, как она. Сочинила какой-то предлог, чтоб я убрался из комнаты, и утянула его блокнот с адресами.

Блокнот с адресами? Нелл изо всех сил старалась сдерживать гнев — нет, настоящую ярость — на этого омерзительного старика, повинного в стольких бедах.

— Зачем ей было красть его блокнот?

— Потому что она могла это сделать! Зачем вообще люди воруют? Я ей сказал, что правила такие: ничего не забирать, копий не делать, — но все же знают, где люди видали правила в наши времена!

Нелл вспомнила этот блокнот — в кожаной обложке, с золотым тиснением «Техасский университет».

— Эти бумаги Джонни, то, что осталось… Мне необходимо их просмотреть.

— Ни за что.

— Это важно. Нора в опасности. Она ваша плоть и кровь.

— Моя, но зараженная твоей. — Мистер Блэнтон взял садовые ножницы и гневно потряс ими в воздухе. Проезжавшая мимо машина замедлила ход.

Нелл снова выехала на трассу, разогнавшись уже до девяноста миль в час. Она позвонила Ли Энн, но механический голос уведомил ее, что память почты заполнена до отказа. Тогда Нелл позвонила в редакцию, где ей сообщили, что Ли Энн уехала на задание. Позвонив затем Норе и Джо Дону, она наконец набрала свой домашний номер, где ее собственный голос предложил оставить сообщение после сигнала.

Пират ждал у себя в номере. Цифровой диктофон лежал наготове на столе и тоже ожидал прихода Ли Энн. Вчера ночью, когда он разбудил ее, она пообещала приехать утром. Утро уже закончилось. Может, сказала она, около полудня. Полдень тоже был позади. Пират позвонил ей, но напоролся на эту почту, как там ее. «Привет. Ты говорила, в первой или во второй половине дня? Я забыл». Через несколько минут он понял, что, кажется, не дождался сигнала: в тюрьме Пират звонил нечасто и потому отвык от этих технологий. Он перезвонил. «Лимит сообщений исчерпан». И что теперь? «Я все еще жду», — на всякий случай буркнул он. Вдруг осталось место для крохотного сообщения в четыре словечка?

Еще через пару часов Пирату надоело сидеть на месте и захотелось поесть. К тому же он немного злился на Ли Энн. Он прослушал запись на диктофоне. Отлично. Ли Энн понравится, очень понравится. Ночью она была полна энтузиазма. И куда же она запропастилась? Тогда ему подумалось, что она, возможно, не одна. От этой мысли почему-то стало неуютно. Хотя она, положа руку на сердце, далеко не красотка. Причину Пират вскоре понял: они же партнеры и он не хотел, чтобы кто-то испортил их партнерские отношения. Будь то знакомый или незнакомый человек.

Усидеть на месте становилось все труднее. Он попробовал почитать Библию, но слова расплывались, как на этикетке «Калуа». Пират открыл телефонную книгу, просмотрел абонентов на букву «Б». Интересно, а репортеров вносят в общий список? Этого Пират не знал, но вот же она: Боннер Л. Э., 207 Борегар-стрит. Эту улицу, на краю Нижнего города, он знал. Это недалеко.

Засунув диктофон в карман, он вышел на улицу. И только в последний момент вспомнил обещание, данное самому себе: что он не будет выходить из номера — номера люкс — без крохотного оружия. Пират вернулся в спальню, поднял матрас и сдержал свое обещание.