Рыцари причистой девы - Александр

— На ближайшие часы о насекомых можешь забыть, — растянул губы в улыбке Креол.

— И отопление у них тоже дрянь! — пожаловалась Вон, решив раскрутить бессонницу мага на всю катушку. — На дворе ноябрь, а у них даже каминов в спальнях нет!

Креол пожал плечами и вполголоса приказал:

— Призываю тебя, пламя Гирры!

Прямо в воздухе запылало множество крохотных огоньков. Один прямо у Ванессы на руке. Она испуганно ойкнула, но сразу успокоилась — огонь грел, но не обжигал, его можно было даже касаться. Комната очень быстро согрелась.

— Круто! — оценила она. — А почему — Гирры? Ты же твердил, что огнем повелевает Гибил!

— Кое-чему все-таки научилась, ученица, — одобрительно кивнул Креол. — Гирра тоже повелевает огнем, но совсем другим. Огонь Гирры можно использовать для того, чтобы согреться. Он может быть большим и малым, может согреть человека, а может убить врага. А Гибил — это только смерть и разрушение. Его огонь не годится ни для чего, кроме этого[3]. Кстати, я собирался прогуляться посаду... Составишь мне компанию?

— Никогда в жизни не гуляла по королевскому саду, да еще ночью... — подумала вслух Вон. — Это приглашение?

— Всё-таки иногда я не понимаю, о чем ты вообще говоришь, — раздраженно поморщился Креол. — Ты можешь пойти, а можешь остаться здесь — выбор за тобой.

— Хорошо, когда у человека есть выбор, правда?

Несмотря на ночное время, во дворце вовсю кипела жизнь. Правда, совсем другая, не та, что бурлит днем. В свете факелов порой мелькали странные тени и силуэты, двигающиеся где-то там, вдалеке. У некоторых дверей стояли стражники, равнодушно скользящие глазами по проходящим мимо. Их коллеги патрулировали коридоры во избежание каких-либо неприятностей. Один раз Креолу с Ванессой встретилось странное существо — уродливый, одноглазый горбун с огромным фонарем. Он что-то невнятно буркнул и пошел своей дорогой. То и дело в соседних коридорах слышался чей-то смех и приглушенные возгласы, но, как только они туда сворачивали, все сразу затихало. Хорошо хоть, у Креола хватило сообразительности притушить огоньки Гирры. Они не исчезли совсем, но стали практически невидимыми — где-то на самой грани зрения. Иначе кто знает, что подумали бы стражники, заметив людей, окруженных плавающими в воздухе языками пламени.

— Х-холодно... — почти мгновенно задрожала Вон, очутившись снаружи. Ноябрьская ночь — не самое приятное время для прогулки. — Сделай что-нибудь, я же мерзну!

Креол молча снял плащ и накинул ей на плечи. Ванесса ожидала, что он усилит магические огоньки, но, к ее удивлению, оказалась под плащом своего учителя. Девушке сразу стало так тепло, как будто она перенеслась в родной Сан-Франциско.

— Вот уж не думала, что эта тряпка так греет!.. — Она восхищенно пощупала ткань.

— А она и не грела — просто я сделал из нее артефакт, — пояснил маг. — В холод согревает, в жару охлаждает...

— Круто, мне тоже такой же сделаешь. Эй, минуточку... А теперь что, ты сам мерзнешь?

Креол насупился. Он и вправду успел озябнуть, но не желал в этом признаваться.

Ванесса на миг задумалась, а потом придвинулась поближе и перекинула половину плаща на плечо мага. Теперь магическая одежда согревала их обоих.

— К тебе взываю, Гил... — прошептал Креол еле слышно. — Аггабал...

— Правда, красиво? — спросила Вон, указывая на небо. Местной луны сегодня не было, зато звезды усыпали черный заоблачный свод так густо, что можно было читать книгу. Звездное небо Каабара порядком отличалось от земного, но Ванесса астрономией никогда не увлекалась и разницы не заметила. — Подумать только — эти крохотные огоньки на самом деле огромные огненные шары...

Втайне она надеялась удивить этим фактом шумерского мага. Но тот только презрительно фыркнул и сказал:

— Что же тут удивительного? Всё согласно Законам Творца... Вот если бы небо было твердым, а звезды были к нему прибиты гвоздями — вот это было бы удивительно! Потому что полная чушь! Кстати, о Законах Творца — перечисли-ка мне те три, кои справедливы для всех миров и никогда не могут быть нарушены.

— Опять контрольную устраиваешь... — сердито проворчала Вон, морща лоб. Под Законами Творца Креол подразумевал физические законы, и он действительно буквально на днях рассказывал об этом. — Та-ак, кажется... Первый — это закон сохранения материи-энергии, правильно?

— Истинно так. Ничто не может взяться ниоткуда или исчезнуть в никуда.

— Второй... Про время. Вроде того, что машины времени нет и никогда не будет...

— Тоже правильно. Ничто не способно изменить то, что уже прошло.

— И третий... третий... о душе, кажется?

— Да. Каждая душа следует по бесконечной цепи перерождений. Ничто не способно оборвать эту цепь. Ничто не может уничтожить душу окончательно. Ничто! Ничто, понимаешь?

— Понимаю... — прошептала Вон.

Пока Креол разъяснял ученице вечные законы Творца, их лица как-то сами собой сближались, сближались... пока всё не обгадил противный голосок Хубаксиса:

— А вы тут чем занимаетесь, а?.. Нельзя ли и мне к вам присоединиться?!

— Можно! — прорычал маг, хватая джинна за крылья. — Ты можешь быть раздавленным!!!

— Вон, спаси! — в ужасе пискнул Хубаксис.

К его ужасу, Ванесса не заступилась за него, как обычно, а, наоборот, вместе с Креолом тоже начала давить вонючего джинна. Да с каким бешенством!

— Две руки сильнее одной! — одобрил маг.

— А четыре еще лучше! — пропыхтела Ванесса, еще больше усиливая нажим.

— Ради Таммуза, хозяин, отпусти! — завизжал из-под сплетения их пальцев Хубаксис. — Вон, пусти, я тебя боюсь!

— Правильно боишься! — прошипела девушка. — Я тебя сейчас раскатаю в лепешку, гаденыш!

— Ладно, хватит с него... — неохотно разжал ладони Креол. — Может, еще пригодится для чего-нибудь...

Хубаксис полностью разрушил все очарование момента. В этом он оказался превосходным специалистом. Вон подумала, что нет ничего удивительного в том, что в мире джиннов эту крохотную заразу приговорили к смерти, — Креол, например, угрожал убить Хубаксиса по двадцать раз на дню. И обычно за дело.

— Светает... — задумчиво изрек маг, посмотрев на восток.

— С чего ты взял? — удивилась Ванесса.

Горизонт оставался темным, и никаких признаков близящегося утра там не было. Она посмотрела на часы, но это ей мало помогло — они всё еще показывали земное время по часовому поясу Калифорнии. Вон так и не сподобилась перевести их на местное время. Собственно, она вообще не понимала, зачем до сих пор отягощает ими руку.

Креол не ответил. Но он оказался прав — буквально через несколько секунд на востоке брызнул самый первый луч ноябрьского солнца. Наступал рассвет.

— Красота какая... — восторженно прошептала девушка. — Никогда не думала, что это так красиво...

— Надеюсь, паладин скоро проснется, — нетерпеливо постучал носком сапога по земле маг. — Ну а пока, думаю можно заняться Троем, а то снова забуду... Смотри внимательно, ученица, сейчас я научу тебя призывать Кровавого Альрауна!

Маг раскрыл сумку и начал перебирать сложенные там порошки и настои. Он выложил на землю флакончик с кровью Троя, магическую чашу и жаровню, свинцовый ковчежец с серым порошком, бесформенный комочек опять-таки свинца и отрубленный человеческий палец.

— Порошок Ибн-Гази применяется во множестве действ, — пояснил Креол. — Чтобы его изготовить, нужно взять три части праха со старой могилы, две части порошка амаранта, одну часть толченого листа плюща и одну часть мелкой соли, смешать все в открытом сосуде и совершить над этим знак Вур. Хранить требуется именно в свинцовом вместилище, иначе порошок со временем утратит свойства.

Креол положил человеческий палец в чашу и приказал жаровне гореть самым сильным огнем. Маленький кусочек плоти очень быстро поджарился, распространив отвратительный сладковатый запах, потом обуглился, а потом и вовсе рассыпался в пепел. Маг удовлетворенно кивнул, вылил в эту же чашу кровь Троя, а затем добавил и каплю собственной крови. В конце концов он положил туда комочек свинца и щепоть порошка Ибн-Гази.

Взяв раскаленную чашу голой рукой, Креол сложил пальцы на другой руке в знак Сигх — большой палец и мизинец скрещены к центру ладони, три остальных пальца подняты вертикально. После этого он произнес:

Я — Повелитель Духов и Лоа!

Оридимбай, Сонадир, Эписгес!

Я — Убасте, Птхо, рожденный от Бинуи Сфе, Фас!

Во имя Ауэботиабатабаитобеуээ!

Придай силу моим чарам, о Насира Оапкис Шфе!

Придай силу Хонс-Фиваниш-Нефер-хотеп, Офоис!

Придай силу! Явись, Бакахикех!

Гадость, сварившаяся в магической чаше, противно зашипела, испустила облако кроваво-красного дыма, и оттуда выпрыгнул крохотный уродец, похожий на рождественского эльфа в остроконечной шапочке. Только совершенно голый, без всяких признаков кожи и с красными, злющими глазками. То, что казалось шапочкой, на самом деле являлось его головой — она у него была остроконечная и очень длинной.