Интервенция любви (СИ) - Ольга Горовая

Однако это понимание и стыд не только не уменьшили жалости к себе. Они ее усилили. Даже не жалость, наверное, а расстройство. Печаль, в которую трансформировался весь тот безумный коктейль раздражения и эмоционального возмущения, что руководил ее сознанием в последние пять-семь минут. Это вызвало совершенно ненормальную реакцию – по щекам Инги потекли слезы. Она не хотела плакать. Действительно не хотела. Но не могла с этим справиться. Это было настолько же сильно и мало контролируемо, как и ее истерика после своей «стрижки».

И, ясное дело, не успела Инга и три раза всхлипнуть, как Нестор, все это время стоявший рядом, но все же оставляющий ей некоторое пространство, уже оказался впритык. Она ощутила, как Нестор крепко обхватил ее ладони и потянул их вниз. Сильно. Так что, несмотря на свое полное нежелание показывать ему собственную слабость, Инга не смогла удержать руки на месте. И ей пришлось посмотреть прямо ему в лицо.

Нестор смотрел напряженно. Она почти ощущала его взбудораженное сознание и непонимание, которое чуть ли не вибрировало вокруг мужчины.

– Плохо? Что болит? – то же непонимание сквозило и в его сиплом, натужном голосе, заставив Ингу испытать еще больше стыда и самоуничижения.

– Ничего, – она всхлипнула и попыталась вытереть слезы. Но он продолжал ее держать, и достать до щек пальцами оказалось почти невозможно. – Прости, Нестор. Серьезно, я не хотела.

Инга набрала воздух в легкие, и почему-то закашлялась. Он показался ей слишком холодным для такого теплого дня. Холодным и колючим. Каким бывает воздух при морозе.

Нестор продолжал молчать, и смотреть прямо в ее глаза, явно требуя объяснений. Внятных и убедительных. Иначе… Господи, она даже вообразить не могла, чем все могло закончиться и к каким выводам сможет прийти этот мужчина, если она не сумеет рассказать, что же с ней такое. И какой новой «оберегающей» заботой это все может закончиться для нее.

– Извини, – еще раз повторила Инга, прилагая максимум усилий, чтобы голос не дрожал. Слезы все еще рвались наружу. – У меня такое бывает. Гормоны. Я обычно успокаивающие пью, или шоколад. А тут – накопилось все, и курить хочется, и твое постоянное дерганье. Нет, я понимаю, что ты обо мне в первую очередь думаешь, но это все как-то слишком… – она всплеснула руками, не зная, как донести это все мужчине.

Это женщина поняла бы ее с полуслова. А тут… Любому мужчине такое объяснить непросто. А уж Нестору, как казалось Инге, попросту нереально. Что он знает о ПМС? Или о несомненной и неоспоримой пользе шоколада в такие дни? Он, вообще, когда-нибудь сам ел шоколад? Инга не была уверена в положительном ответе.

И, не зная, что еще добавить, в отчаянии посмотрела ему в глаза.

Нестор не понимал. Он не мог сопоставить факты. Совершенно не улавливал причинно-следственную связь происходящего. И не понимал, что послужило причиной слез Инги.

Она выглядела не довольной. Не спокойной. Не счастливой.

Почему? Ведь он обеспечил все, чтобы Инга испытывала довольство. И покой.

Вместо этого – она плакала.

Нестор уже видел ее слезы. Однако тогда они его не задели. Он четко знал их причину и понимал, что поступает единственно верно. Он должен был вылечить ее руки. И некоторая болезненность была неизбежным спутником того процесса. Сейчас же он совершенно не понимал, что заставило Ингу плакать. Кричать. И нервничать, определенно, причиняя себе дискомфорт и неудобства.

Это все казалось неправильным. Совершенно. Она не должна плакать.

Что-то внутри него буквально рычало от этого. От того, что по ее щекам текли слезы, а он не мог найти этому объяснения. Не мог оценить – имеется ли реальная угроза ее самочувствию и здоровью. Не имел достаточно данных, чтобы сделать правильные выводы.

Он вновь допустил где-то ошибку? Где? Какую?

Воздух зашуршал с неимоверной силой, чего не случалось все эти дни. И стал колюче-острым, задевая кожу, царапая его бронхи и легкие при каждом вздохе.

– Что… надо… сделать? – преодолевая сопротивление напряженных мышц, потребовал он ответа, удерживая руки Инги своими и не позволяя ей отвернуться. – Чтобы это прошло?

Она облизнула губы и посмотрела на него с виной. И со стыдом.

Чего она стыдится?

Этим чувствам в глазах Инги он так же не мог найти обоснования. Как и слезам.

Инга рассмеялась. Придушенно и сквозь слезы. Но рассмеялась.

Он все еще ни черта не понимал, что с ней происходит, несмотря на то, что очень неплохо улавливал причины любых человеческих поступков. В Инге же сейчас ощущал лишь растерянность. И опустошенность. Но непонимание источника этих эмоций его настораживало.

– Может, ну так, случайно, у тебя есть шоколад? – еще раз шмыгнув, спросила она.

У него не было шоколада. И он в принципе сомневался в том, что какая-то еда тут поможет. Разве он плохо кормил ее? Лютый тщательно следил за тем, чтоб рацион был сбалансирован и содержал все необходимое количество белка, жиров и углеводов. Так что Нестор нуждался в большем количестве информации об этом.

Факты. Их не хватало.

– Ну, я так и думала, – Инга слабо усмехнулась, когда он не ответил. – Мне умыться надо. Извини, Нестор, я действительно сожалею о своей истерики, – опять повторила она.

Промолчав, он отрицающе качнул головой и поднялся сам, потянув за собой и Ингу. Отвел ее в дом, мимоходом отметив, что собака так и не решилась больше лаять на Ингу. Силу эти животные всегда уважали. Силу воли больше, нежели тела. Инга доказала ей свой авторитет, не выказав в этот раз и толики страха.

Довел ее до ванной, сам принес горячую воду в чайнике, дождался, пока она умоется и наконец-то сменит тампон, что его довольно выраженно напрягало все это время. А потом, так ни слова и не сказав, отвел Ингу в спальню и жестом руки велел лечь.

– Я в поселок, – пояснил он, так как собирался сегодня покупать продукты, и время поджимало, заставляя его уезжать, когда стоило бы остаться.

Инга как-то напряженно и нервно хмыкнула. Но легла, хоть и со вздохом.

– Я не могу с тобой поехать, да? – тихо поинтересовалась она без всякой надежды в голосе.

Он видел, чувствовал, что Инга не ждет и не рассчитывает на его ответ, тем более на согласие. Однако, отчего-то, ощутил потребность объяснить.

– Тебя еще ищут. Милиция… Не стоит никому видеть…

– Да, я понимаю. Это так, просто, вырвалось, – прервав его, Инга передернула плечами.

И отвернулась к стене, укрывшись одеялом почти до подбородка, хотя день сегодня выдался теплым и он даже грубу топил едва-едва, только, чтобы готовить.