Политики, предатели, пророки. Новейшая история России в портретах (1985-2012) - Сергей Черняховский

Вот в этой комбинации качеств, как можно предположить, и кроется своеобразие его личного политического характера — и его личной политической роли.

Он послушен и способен к учебе уроков — но не склонен к личным успехам. Он аккуратен — но не обладает темпераментом. У него всегда получалось учиться и слушаться — но никогда не получалось чего-то добиваться самому.

Он — человек, умеющий жить по правилам, но не умеющий ориентироваться в сложных условиях, не умеющий идти вперед и вести за собой людей.

А это, в конечном счете, означает, что он предельно не уверен в себе. Не способен к креативу. Достаточно пуглив, если не чувствует за собой иной, не своей силы. Как человек аккуратный и выдержанный, он умеет не показывать постоянно съедающую его неуверенность, непонимание того, что происходит вокруг и как на это надо реагировать. Отсюда его заторможенность и степенство, которые скрывают его не то чтобы легковесность, а отсутствие собственного личного политического и человеческого веса.

Судя по усилиям, которые он прилагал для того, чтобы получить в тройку своей партии то или иное политическое утяжеление, он к осени этого года пребывал в состоянии внутренней паники. Он чувствовал, что если список ЕР возглавит он — на нем будет лежать вся ответственность за результат на выборах: а как его добиваться он не знал. Не потому даже, что весенние выборы продемонстрировали очень тревожные признаки для ЕР, а потому, что он в принципе не понимает, не ощущает, как можно самому лично, возглавлять некий реальный процесс — и приводить его к реальному результату. Свою внутреннюю неуверенность и колебания он транслировал и в Кремль. Дело было даже не в том, что он убедил последний в ослаблении позиций ЕР (что действительно имело место), потому, что в Кремле либо знали, либо поняли — что ничего реально возглавлять и вести Грызлов не может. Он может вести заседания, сидеть во главе, значиться, не давать занять стратегически важное место другим, надзирать и докладывать о непорядках — то есть исполнять своего рода роль «старосты класса», задача которого вовремя при непорядках позвать завуча — но он не может ничего сам обеспечить.

Отдельно можно во всем объеме анализировать все аспекты путинского решения возглавить ЕР на выборах в 2007 году. В аспекте данной темы это решение выглядит как решение командарма, который готовит армию к наступлению, но в какой-то момент выясняет, что командир ударной дивизии явно сам боится наступления и расписывает ее неготовность к бою, силу стоящих перед ней частей противника, козни диверсантов, происки соседей, перехватывающих у нее эшелоны с боеприпасами — и, поняв, что ставить нового комдива уже поздно, плюет на тщательно разработанный план комбинированных действий своих войск, смачно ругается и оставляет армейский КП чтобы лично подменить перетрусившего комдива и показать ему: «Смотри, что ты должен делать, чтобы не загробить сражение».

В этом смысле Путин подменил Грызлова, признав его политическую недееспособность.

И из этих же источников вытекает то самое нелепицетворчество Грызлова, с которого начиналась тема.

Он говорит странные и нелепые вещи не потому, что мыслит как-то по-особенному. Просто он так неуверен в себе, что когда ситуация требует, чтобы он как политическое лицо что-то сказал — пугается настолько, что говорит, во-первых, что придет в голову, а, во-вторых, пропуская и путая между собой части предложения.

Но, пугаясь того, что сказал, так внутренне зажимается и смущается, что говорит это с таким каменным видом, как будто исполняет роль оракула или провидца, изрекающего высшую истину и оставляет многих в недоумении: «Чтобы это значило?».

А оно ничего не значит, кроме внутреннего страха и внутренней неуверенности человека, который так и не понял, почему золотую медаль ему получить удалось, а продвинуться самостоятельно в жизни — никак. И который умеет только одно: учиться на пятерки (молодец) и слушаться старших (тоже молодец).

Но — не больше.

Политартист

Востребован властью и электоратом. У него есть место, которое отведено ему политическим процессом — или он сам его себе отвел, и он его удерживает. Практически всегда.

Был единственный случай, когда он, судя по всему, не прошел барьер, но в итоге власть ему помогла. Это были выборы в Госдуму в 1999 год. И связано с тем, что происходило переформатирование партийной избирательной системы. Тогда сказались два фактора: во-первых, его электорат частично покрыло «Единство», во-вторых, он сам своей поддержкой Ельцина в ходе импичмента последнему сбросил часть своего традиционного электората.

Сейчас можно сказать, что Жириновский долговременен. Он имеет только два ограничения: первое — биологический фактор (сколько проживет), а второе — будет ли существенное переформатирование системы, которая сможет лишить его места?

Если все останется по-старому, то Жириновский будет и дальше брать необходимый барьер. Он трезвомыслящий человек, хорошо понимает и логику политического процесса, и правила пребывания в нем, и не будет вступать в жесткую оппозицию. И конечно, у него нет задачи победить — он просто ведет политическую работу, оживляет и мобилизует свой электорат, подтверждает свою политическую значимость. Это тоже нормальная задача для политика, выдвигающегося на президентских выборах.

Пишут, что он избил осла — но Жириновский есть Жириновский, эпатаж, скандал — его инструмент и оружие.

В каком-то плане этим он и вызывает восхищение: как политик он соединяет в себе две способности: как великолепный артист и психолог, и как очень здравомыслящий политик. Он все понимает, понимает, как отрабатывать свою площадку, какие идут процессы, он очень четко многое рассчитывает, что он говорит. Иногда он просто эпатирует. Но эпатирует так, чтобы держать себя в фокусе внимания, иногда берет на себя функцию апробировать некоторые идеи, вынашиваемые властью, а иногда — дискредитировать те или иные идеи.

Когда Жириновский говорит, что нужно немедленно вынести тело Ленина из Мавзолея, то после этого оказывается, что за эту идею кому-то уже становится просто неприлично выступать. И он это знает и понимает — сам сторонником этой идеи не является.

Жириновский сознательно, таким образом, те или иные идеи топит. Но он знает, чем он воздействует, знает, что он скажет и кем-то может быть подхвачено. Так было в 1999 году, когда он озвучил предложение лишить Лужкова московской милиции, заявив, что у него под ружьем верных 150 тысяч человек. Так было, когда пять лет назад он требовал отставки Лужкова. Он ничего просто так никогда не говорит.